Я давно ее заприметила, а она только сейчас меня замечает. Кидает неодобрительный взгляд, но останавливается.
— Здравствуй, Камилла.
Я смотрю на нее, мы не виделись несколько недель. Возможно, даже месяц. За это время она не звонила мне. Она вообще ни разу не звонила мне, даже когда я болела или на мой день рождения. Прежде я не застряла на этом внимание. А теперь думаю, что не люблю. Просто не люблю эту женщину с неопрятными седыми волосами, спрятанными под платочек, которая почему-то смотрит на меня свысока. Хотя я не давала поводов. Не просто чужой мне человек, а человек мне неприятный.
Я отвожу взгляд в сторону, чтобы она не поняла, что я чувствую.
— Я хотела поговорить о Сеньке.
— Знаю я, чего ты хотела, — ворчит она, тяжело поднимается по ступенькам, и тянется к ручке. — Придумала ерунду с Москвой, думаешь, все должны вокруг тебя носиться? У всех своя жизнь.
Я злюсь: разве об этом я говорю?
— Я все равно поеду. Повлияйте на Игоря. Я готова забрать Сеньку с собой. Но если Игорь мне не даст, то забота о ребенке ляжет на вас.
— Как будто о нем кто еще заботился! — усмехается она.
— Я заботилась, — отрезаю я.
Какое поразительное умение, взбесить одной фразой. Это у них семейное.
— Не забивай голову ерундой. Поработаешь, все равно вернешься. Только имей в виду, мы уже не будем такими радушными, как раньше. А о ребенке забудь! Он не твой.
Игнорируя меня, она открывает дверь и входит в лавку. На лице чувство превосходства, словно у нас какое-то соревнование, и она победила. Игорь, сбежав из дома, скорее всего, наговорил про меня всякого и теперь я враг номер один. Плевать. Это их проблемы. Из этой придурочной семейки нужно вытащить Сеньку. И как я раньше не замечала тараканов в головах свекрови и мужа? Того, какие они проблемы и как со мной обращаются? Пока я жила в повседневной карусели, это особо не бросалось в глаза. Но когда я посмотрела, как живут люди, где они работают, чего достигают, это стало настолько ярко и выпукло, что в горле появляется ком.
Я отворачиваюсь, думая, что делать дальше.
Иду прочь, чтобы не видеть через витрину, как свекровь высокомерно рассчитывается с продавцом за две банки сметаны и творог для сына.
Злюсь на себя, за то, что потратила на этих людей столько времени. А оказалось, даже не нужна им, не интересна, и меня не хотят слышать. Они ко мне равнодушны. Я была нужна, пока делала повседневные дела, которые не на кого было спихнуть.
Все бесполезно!
Я иду и чуть не плачу, понимая, что выхода-то и нет.
Суд я вряд ли выиграю. Игорь со свекровью мне на встречу не пойдут. На ребенка им просто наплевать по сути. Может и будут заботиться, но не сверх того, чтобы соседи не вызвали опеку. Развивать, любить — этого не будет. Это я его вырастила!
А «покупать» ребенка у Игоря за регулярные отчисления — идея не из лучших. Он так и будет доить меня, имея возможность в любой момент забрать Сеньку обратно по закону. Начнет шантажировать или мстить за то, что уехала, постоянно дергая за нервы, как за ниточки.
Выхода просто нет…
В этот момент я останавливаюсь от внезапно пришедшей в голову мысли. А ведь у Сеньки не одна бабушка… Есть ведь и родители его настоящей умершей мамы.
Что если поговорить с ними? Уговорить их забрать Сеньку, оформить опеку и передать ребенка мне. Ведь они родные по крови и имеют какие-то права. Уж во всяком случае больше, чем я.
Да, раньше они Сенькой не интересовались.
Но нужно хотя бы поговорить с ними. Использовать все шансы, прежде чем опускать руки.
Как их найти?
Игорь контактов бывших родственников точно не даст, можно даже не рассчитывать. Поискать в записных книжках дома? Там может и не оказаться контактов. Я даже не знаю, как мама Сеньки выглядела, как у нее была фамилия.
С кем бы мне поговорить? С однокурсниками Игоря? Его друзьями? А это теплее… Осев дома он растерял всех друзей и знакомых, но раньше у него был обширный круг общения.
Вернувшись домой, я обшариваю все старые записи и соцсети, пытаясь найти тех, кто знал Игоря до меня. И нахожу несколько парней и девушек, с которыми мы общались когда-то в одной компании.
Одна из них — Люба, как раз была онлайн.
Я пишу ей, излагаю просьбу: «Ты не можешь вспомнишь, знала ли ты девушку Игоря, которая была до меня? У них родился ребенок. Я хочу узнать, кто она». Подумав, добавляю, чтобы не будоражить неожиданным письмом: «Сеньке для документов надо, а сама информацию не могу найти».
Она отвечает через минуту:
«Близко не дружила, мы совсем недолго общались, но помню ее. Какая информация нужна?»
Я с облегчением выдыхаю, думала, все будет сложнее.
«Имя, фамилия. Домашний адрес. Родственники, если кого-то знаешь».
«Татьяна Кузнецова. Адрес не дам, но знаю, что у нее отец живет где-то на Сталелитейной, если хочешь, спрошу».
«Очень хочу!»
Через полчаса у меня есть не только адрес, но и телефон. Кошусь на часы. Как раз успею, прежде чем заберу Сеньку из сада.
Выдыхаю, стараясь не волноваться перед звонком, но набираю номер родного дедушки Сеньки.
— Алло?
Голос у него не особенно старый. Впрочем, это молодой дедушка — ребенок у его дочки родился очень рано.
— Здравствуйте, вы меня не знаете… Я жена Игоря, воспитываю Арсения, сына вашей дочери Татьяны. Мы можем поговорить? Это очень важно.
— Жена Игоря? — переспрашивает он. — С Арсением что-то случилось?
— Нет-нет… Я хочу с вами поговорить о внуке. Мы можем встретиться?
Он вздыхает, но не раздраженно, а устало.
— Только вечером. После семи.
— Тогда мы придем вместе, — говорю я, подсчитав, что к тому времени должна буду забрать Сеньку из сада.
Он диктует адрес, и мы прощаемся.
Интуиция подсказывает, что мне ничем не помогут, но все же в шесть я собираюсь и иду за Сенькой.
— Сегодня домой не пойдем, а сходим в гости, — говорю я сыну.
— К кому?
Я запинаюсь.
Не могу сказать правду, он думает, что я его мама и моих он знает.
— К одному дяде. Моему знакомому.
Сенька пожимает плечами и спокойно идет со мной рядом. Сталелитейная совсем рядом, минус один — это очень скучная улица. Кроме бывших заводских общежитий там ничего нет.
Дедушка Сеньки встречает меня у подъезда. Ему едва ли можно дать пятьдесят. Он похож на бывшего заводчанина — крепкий, в морщинах. Одет неплохо, видно, что семья не бедствует.
— Здравствуйте, — я подхожу к нему.
