Он ищет сотрудницу под себя. А не такую, какую тут хотят видеть.
— У вас трудности на работе, — говорю я, хорошо все взвесив, думаю, ему нужна правда. — Трудности с коллективом. Не уверена, но скорее всего, и с руководством. Возможно, вас хотят понизить или вывести из игры другим способом, я еще плохо знаю структуру компании.
Иначе человек с его характером быстро бы поставил подчиненных на место. Рыба гниет с головы.
Давыдов прищуривается.
— Интересные выводы.
— Анжелика Анатольевна обсуждала сегодня вас в переговорной. Думала, никто не понимает на французском.
Давыдов усмехается.
— Что она сказала?
— Она ведет переговоры с акционерами, и большинством голосов вас не поддержат. А когда вы послали меня к ней за подписями, решила меня проверить.
— Как?
Давыдов играет ручкой и смотрит, как сверкает стальное перо. Я не вижу глаз, а лицо Олега ничего не выражает. Понятия не имею, какое впечатление на нее оказывает мой рассказ.
Даже не понимаю, верит мне или нет!
— Обратилась по-французски, пытаясь узнать, понимаю ли я. Предложила работать на нее.
Давыдов вдруг поднимает взгляд. Спокойный, уверенный в себе и умный.
— И что вы сделали?
— Сказала, что не понимаю и ушла.
— Вижу Анжелика Анатольевна вам не нравится. Она уже предпринимала попытки увести мои кадры. Знаете, Камилла… — он со вздохом смотрит на часы. — Давайте выдвигаться в ресторан.
Он так и не сказал, принята я или нет, и я не спрашиваю, боясь показаться слишком настойчивой. Беру сумку в приемной, мы спускаемся на другом лифте, о котором я не знала.
— Этим лифтом пользуются руководители и их помощники, — говорит он, замечая мое удивление.
Замечаю, что что кнопок в нем больше — лифт идет выше, чем второй, для обычного персонала.
Машина уже припаркована напротив выхода. Как только мы появляемся в дверях, водитель распахивает перед нами заднюю дверь. Мы с Олегом садимся на сиденье вместе. Скрипит кожа, пахнет роскошью и шикарной жизнью.
Я вдруг понимаю, что если Олег Владимирович возьмет меня, то эта роскошь будет окружать меня каждый день, потому что я стану его тенью, его второй рукой, и всегда буду рядом. Пусть не с ним. Но рядом. Одной ногой в мире с приставкой ВИП.
— Как всегда, — говорит Олег, и машина плавно трогается.
Мы ужинаем в центре, и вид ресторана поражает меня. Это сочетание классики, но дорогой, и чего-то элитного, что незаметно, но отчетливо висит в воздухе. Впервые встречаю такую атмосферу в ресторане.
Нас провожают к столику, мы садимся.
Я на нервах. Выгляжу устало после нервного и непростого физически дня — пришлось побегать по отделам и с многим разобраться. Одежда совсем простая для такого места. Удобно мужчинам: надел костюм — и в пир, и в мир. И на работу, и на свадьбу, и на похороны — к друзьям или на собственные, если так сложатся обстоятельства. Нам, девушкам, с нарядами сложнее.
Официант терпеливо ждет в полупоклоне.
Есть очень хочется, но я открываю меню и тушуюсь. Во-первых, перед незнакомым человеком, моим боссом в перспективе, неудобно есть. Во-вторых, цены в меню пугают, кто за это будет платить?
— «Цезарь», — негромко говорю я, отдавая отчет, что после салата денег не останется и ночь в поезде придется провести голодной.
Давыдов наблюдает за мной.
— Давайте так, — предлагает он, когда понимает, что продолжения не будет и я остановлюсь на «Цезаре». — Возьмем по комплексному ужину, вы отработали полный день и обед пропустили, не так ли? Юрий, оплата с корпоративного счета.
Последнюю фразу он произносит для официанта. Тот кивает и уходит, ничего не записав.
С Давыдовым мы напротив и не остается ничего, как смотреть друг на друга. Хочу поблагодарить за оплату ужина, но Олег правильно намекнул: я работала весь день и ужин заслужила. Получается такая работа за еду, пусть в пафосном ресторане.
Я мучаюсь, не зная, как спросить, принята я или нет.
— Вам понравилась Москва?
— Очень.
Я не говорю, что остаться здесь и работать — моя мечта. Что я все бросила на кон и по возвращению меня ждут проблемы, так что он, черт возьми, мог бы намекнуть на что мне рассчитывать. Но удача любит терпеливых. Я не решаюсь прервать ужин.
Нам приносят по хорошему бифштексу с грибами, закуску на шпажках и сырную тарелку. Два салата — ему овощной, мне тот самый «Цезарь». К ужину идет чайник чая с травами и штрудель на десерт. Еды просто гора.
— Каким классом вы добираетесь?
— Не знаю, — отвечаю я. — Обычное купе.
Кто бы мог подумать, что в поездах тоже разный класс. Я покупала самые дешевые билеты, так что вряд ли чем-то его удивлю.
— Упакуйте ужин и завтрак с собой, — говорит он официанту. — Во сколько ваш поезд?
— В десять.
— Успеем, не волнуйтесь.
Давыдов заметил, что я нервничаю. Только по другому поводу.
— Мне еще нужно заехать за вещами к подруге.
— Зачем? — поднимает он брови. — Я распоряжусь перевезти ваши вещи.
— Да? — удивляюсь я.
— Раньше я позволял помощникам самостоятельно выбирать жилье, но это привело к плохим последствиям. Вы будете проживать в том же жилом комплексе, что и я. Дам вам неделю, чтобы уладить вопрос с переездом и жду на рабочем месте в восемь утра.
Я бледнею от неожиданности.
Вдыхаю, боясь, что вот-вот хлопнусь в обморок, но меня взяли!
— Спасибо, Олег Владимирович.
— Благодарить абсолютно не за что, позже вы это поймете. Надеюсь, вам известно, что такое верность, Камилла.
— Да, — я обхожусь без громких клятв.
— Я возьму вас с испытательным сроком три месяца. Но с полным сохранением заработной платы.
— Спасибо, — вновь повторяю я.
Может быть, он считает, что благодарить не за что, но то, что для него — мелочь, для меня путевка в жизнь. У меня наконец просыпается аппетит: бифштекс сочный и восхитительный, закуски необычные на вкус, а сухарики в салате мягкие внутри и хрустящие снаружи. Мы ужинаем не торопясь, и время еще остается, чтобы выпить чашку чая, глядя в окно.
Давыдов отвлекается на телефонный разговор, а я поворачиваюсь к окну. Чашка греет ладони, а я чувствую себя счастливой. Со мной в первый раз такое: я сижу в элитном ресторане, и наслаждаюсь своим успехом.
Внимание привлекают несколько слов Давыдова:
— Я не хочу говорить. Нет, мы не встретимся. Извини, Юля.
