Плюнув на гордость, набираю сообщение и жду ответа.
«Ты знала, что твоя сестра все же попала под обаяние Уитакера?»
Она не читает его. Нет трех точек, означающих набор сообщения. Нет ничего. Это была просто идиотская затея. Алекс четко дала понять, что хочет забыть о наших отношениях.
В отличие от нее, у меня это сделать не получается, потому что даже когда голова и руки заняты работой, я все равно думаю о ней.
Вдруг я получаю новое сообщение.
«Ты ведь прекрасно знаешь, что это он так думает. На самом деле он сохнет по ней с первой минуты».
Усмехнувшись, несколько раз перечитываю текст, а затем отвечаю.
«Ты в порядке?»
«Иначе и быть не может. Не забывай, я девушка из Комптона».
Сдаваться не в ее стиле.
Заблокировав телефон, убираю его в карман и смотрю на небо.
– Алекс тебе понравилась бы. Наверняка она бы миллион раз с тобой поспорила, и каждый раз тебе бы приходилось признавать поражение. Знаю, что будь ты сейчас здесь, ты дал бы мне пинка под зад и заставил следовать за ней, но я не могу этого сделать, пока Алекс сама не захочет и не поймет, чего она ждет от этой жизни. Я долгое время думал, что наша с тобой цель – это сбежать из дома. Не попасть в круговорот рутины. Но я в ней увяз, Трэв. После того как ты ушел, я застрял в этой чертовой рутине. Продолжал бежать, пытаясь доказать всем что-то, хотя и сам не понимал, что. Я так злился на тебя и все еще злюсь. Ты засранец, потому что бросил меня, а перед этим помахал рукой. Клянусь, если бы была возможность, я бы вернулся назад и надрал твою задницу за то, что ты заставил нас пройти через это, – я закрываю глаза, перевожу дыхание и сжимаю переносицу. Я ведь не собирался говорить это, а теперь не могу остановиться. – Но это невозможно. Я не могу вернуться и остановить тебя. Запретить подходить к океану. Да ты бы и не послушал. Весь этот год меня преследует твоя прощальная улыбка. Весь этот год я пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы вновь увидеть тебя или хоть почувствовать, но тебя больше нет, и надо с этим смириться. Жизнь одна, ведь так? Она продолжается, не спрашивая разрешения, и все, что остается, – это следовать за ней и выбирать путь, по которому ты придешь к верному ответу. Ты выбрал свой путь, и хоть я и не согласен с ним, но, надеюсь, где бы ты ни был, ты нашел покой, Трэв.
– Думаю, он нашел свой покой, – раздается позади меня голос мамы, и я резко оборачиваюсь.
Она подходит ко мне, закутавшись в куртку, и, вытирая со щек слезы, обнимает.
– Я ждала, когда ты заговоришь о нем, – с теплотой в голосе произносит она.
– Я не мог.
– Мы с твоим отцом тоже долгое время отказывались это делать, но отрицание произошедшего не поможет его вернуть.
Обняв маму за плечи, я целую ее в макушку и крепче прижимаю к себе.
– А еще я знаю, что если эта девушка любит тебя, то поймет, что жизнь – слишком короткая штука, чтобы позволить себе такую роскошь, как отказ от этих чувств.
Глава 41
Алекс
Месяц спустя. Штат Монтана
Мы с ребятами идем вдоль улицы, все больше кутаясь в свои куртки. В лицо дует сильный ветер, и мне приходится натянуть шапку на лоб, чтобы окончательно не замерзнуть. Монтана. Кто вообще проводит концерты в Монтане в такой холод? В сотый раз я благодарю Марка за то, что он вытащил всех нас развеяться. Я могла сделать это из окна своего номера. Хватаю Рика за руку и прижимаюсь к нему. Он замерз не меньше моего, судя по его красному носу. А вот Марку и Тайлеру абсолютно все равно. Они расслабленно идут по городу, покуривая сигареты и обмениваясь шутками. Я же рот боюсь открыть, чтобы не замерзнуть еще больше.
Когда мне кажется, что этот тур уже не может быть хуже, я тут же убеждаюсь в обратном.
Это действительно самый кошмарный тур. Алан был так оптимистичен в своих прогнозах, заявлял, что мы разорвем каждый город. И в чем-то я с ним согласна. Мы действительно разрываем их выступлениями. Фанаты кричат, скупают футболки с нашим логотипом и устраивают теплые приемы на встречах. Но когда я говорю «мы», то подразумеваю нас с парнями. Брайса Максвелла это не касается. Стоит нам закончить выступление и появиться на сцене ему, как фанаты затихают и кричат лишь те, кто действительно предан его творчеству.
На совместных интервью он постоянно хамит ведущим, а в последний раз пришел до такой степени пьяным, что едва держался на ногах. Видимо, отвечать на вопросы о своих глупых выходках выше его сил.
Когда же мы в дороге, то парни не устают его донимать и без конца пародируют предложение руки и сердца в стиле Бонни и Клайд. В последний раз нервы Максвелла не выдержали и он попытался ударить Рика. Что ж, не самая удачная затея, учитывая, что Рик сильнее, да и Марк с Тайлером всегда рядом.
Порой я думаю, что мы даже до Миссури не доедем, как тур закончится.
А что касается покровительства Алана Брайсу, то оно позади, хоть менеджер этого и не хочет признавать.
Я не злорадствую, но каждый получает по заслугам.
Когда мы доходим до перекрестка, Марк кивает в сторону. Повернув за угол, мы проходим пару метров, а затем останавливаемся.
– Чувак, если я себе что-нибудь отморожу, то никогда не прощу тебе этого, – вздрогнув, бормочет Рик.
– Посмотрите, – затянувшись сигаретой, Марк кивает на другую сторону улицы.
Мы поворачиваем головы, и я не могу сдержать улыбку, когда вижу уличных музыкантов. Таких же, как мы раньше. Несмотря на жуткий холод, они продолжают играть. Их носы, щеки и пальцы покраснели – сомневаюсь, что поношенная одежда так уж хорошо греет. Горячее дыхание солиста смешивается с холодным воздухом и превращается в облачко пара. Гитарист присаживается к ударнику, а точнее ударнице, и, задорно подмигнув, вступает в гитарное соло. Редкие прохожие кидают им мелочь в чехол.
У меня дежавю.
Они только начинают и наверняка мечтают о том, что их заметит крутой продюсер или менеджер, они подпишут контракт, а дальше жизнь будет преподносить им только лучшее: славу, деньги, запись альбомов и заветные награды. Чтобы их вспоминали спустя двадцать лет, точно так же, как The Beatles, U2, Bon Jovi.
Все это кажется таким заманчивым и желанным, что когда ты получаешь этот сладкий кусок пирога, то забываешь, чего хотел на самом деле.
Когда мы с парнями подписали контракт, то были такими же наивными и думали, что мы такие одни: талантливые ребята, до беспамятства влюбленные в музыку, с огромным желанием делиться ей с окружающими. Но нас много – глупых, наивных и верящих в счастливый конец.
Для меня музыка была свободой. Я ощущала ее на кончиках пальцев, стоило взять в руки палочки. А в конце концов, добившись всего, я осталась ни с чем. И когда я вижу таких же музыкантов, только начинающих свой путь, мне хочется сказать им: «Не потеряйте себя».
