Паша ставит точку в конце предложения. Холодную и равнодушную точку.
Будто символизирующую паузу в отношениях. Или их окончание?
Глава 40
ПАВЕЛ
Сомов заглядывает ко мне ближе к семи. Я отрываюсь от бумаг и гашу едва вспыхнувшее раздражение.
– А, это ты, – говорю почти спокойно. – Думал, еще кого-то принесло по блату.
– Где твоя знаменитая любовь к своему делу? – усмехается он. Проходит по крошечному кабинету, что выделили в оптике. Плюхается в кресло.
– Моя знаменитая любовь начала угасать после пяти, когда рабочий день закончился, а пациенты нет. – Я откидываюсь на спинку стула и борюсь с зевотой. – Никого больше нет? Все, можно домой?
– На сегодня все. Ты не в духе?
– Немного.
– Дай угадаю.
– Это вряд ли.
– Адомайтис расстроился, что пациенты не желают у него лечиться и просятся к коллеге? К менее успешному и талантливому на первый взгляд коллеге. Барабанная дробь! Игорь Сомов – начинающая звезда, нет, рок-звезда микрохирургии глаза. – Сомов входит во вкус и начинает жестикулировать. – Вот он идет по улице. Дети ликуют, женщины подбрасывают вверх лифчики! Мужчины тоже благодарят Игоря, потому что спецы такого уровня…
– Ой, блядь. – Я поднимаюсь с места и снимаю халат. Смеюсь нехотя, но тут без шансов сидеть с кислой миной. – Впервые в истории пациентка попросилась к звезде Сомову, так его эго надулось и лопнуло.
К тому же попросилась она из-за личных обстоятельств. Как тесен мир все-таки. Как говорится, если есть вероятность чего бы то ни было и сколько угодно времени на реализацию, рано или поздно оно случится. Сколько угодно времени не понадобилось. Двенадцати лет оказалось достаточно.
Мать Оливии я узнал сразу, потом фамилию прочитал и убедился, что зрительная память не подвела. Она же вела себя как ни в чем не бывало. Без проблем, работаем.
Я провел несколько тестов – сетчатку ее нужно срочно спасать. Отправил подождать в коридоре, но повторно она ко мне так и не зашла. Чуть позже выяснилось, что пациентка потребовала определить ее к другому специалисту. Очередь для них никто не сдвинул: многие записывались за месяц. А без записи строго через одного.
Покричала женщина и ушла, пообещав, что закроет нашу организацию. Откуда у этой семьи столько гонора?
Сомов не в курсе того скандала двенадцатилетней давности, разумеется. С этим городом у меня связано больше, чем хотелось бы. Хохочет:
– Может, и не лопнуло. Но засияло определенно!
– Щас ослепну. – Прикрываю глаза рукой.
– Зависть – плохое чувство, Паша. Но тебе позволительно. Любимчики зачастую тяжелее всего переживают фиаско.
– Борьба с собой мне дается нелегко, сам знаешь.
– Она мне льстит. Продолжай сокрушаться, пожалуйста.
Я поглядываю на телефон. Тишина. Знакомство с родителями после сегодняшней сцены, судя по всему, отменяется. Диана решила провести вечер с родными. А такие планы были! Я готовился к встрече, слова подбирал заранее.
Струсила Дианка.
Паршиво на душе от ситуации этой. Диане сейчас наговорят всего. Дебильная ситуация, когда тебя оскорбляют при твоей девушке, а ты и сделать ничего не можешь. Потому что когда дело касается чужих родителей, то вроде как и бессилен.
Смотрю в окно. Только-только потеплело между нами, Диана начала раскрываться, как Оливия приехала! Всю эту неделю химичка меня динамила, отвечала коротко и прохладно.
И я понять не могу, куда мои гордость и спесь подевались?! Твердо решил, что свободным буду. Никаких отношений. Развлеклись, расстались – отлично же. Но настроение перманентно гадское. И свобода не прельщает. Перспектива расставания выбешивает. Ну вот что она такая упрямая, девица эта?!
Дергается, обижается, динамит. Потом обнимать и целовать позволяет, да так стонет при этом, что мозг отключается и ничего больше значения не имеет.
А для нее?
– Да ладно тебе. Так задело? – Игорь поднимается на ноги. – Поехали пиво возьмем и фильм посмотрим. Не всегда ж нужно побеждать, Пах.
Не согласен.
– Я пройдусь. Не, все нормально. Хочу проветриться.
– Окей. Увидимся в отеле тогда. Ты мне ключ от своего номера дашь?
– Зачем? А, телик нужен?
– Ну да. Мой же не работает.
– Держи. Но тогда будь у себя, как вернусь. Я не хочу возле двери сидеть.
– Конечно.
Накидываю куртку и выхожу на улицу. Да, пройтись не мешает.
Тучи сгущаются. Мать говорила, что дождь – это хороший знак. Когда мы уезжали из этого городишки навсегда, тоже шел дождь. Лобовое заливало, дворники хреначили, но едва справлялись. Матвей был совсем маленьким, ничего не понимал толком. У него игрушечная панда была, он ее обнимал всю дорогу. Так жалко его почему-то было.
Родители всю дорогу ругались по мелочам. Цапались друг с другом, обвиняли в какой-то фигне: то пакет не туда положили, то из багажника в салон не ту сумку забрали. То кто-то дышит не так, говорит не тем тоном.
Я же единственный чувствовал, что мы поступаем неправильно. Возможно, разумно, грамотно. Ведь всегда лучше избежать конфликта, чем ввязаться и отхватить?
Мы бежали как виноватые.
Вместо того чтобы остаться и дать отпор.
Правда на нашей стороне. Но мы сваливали. Как благоразумные люди. Или жалкие трусы?
Сваливали в крупный развитый город, в котором мне потом понравится намного больше. Который в будущем подарит и мне, и Моту перспективы.
Но правду это не изменит. Мой отец повел себя как трус. Я тогда пообещал себе, что никогда таким не стану.
За себя, свое имя и свою семью буду бороться.
Надо поговорить с отцом Дианы один на один. Без свидетелей. И без самой Дианы.
Он должен понять, что я не такой, как родители. Я тоже считаю, что если конфликта можно избежать, то лучше избежать. Но если поджимает – стоит ввязаться. Меня самого стоит учитывать.
Обхожу лужи в пробоинах асфальта.
По этой дороге мы с друзьями столько раз возвращались домой из центра города. Толпой после гулянок.
Пара капель падает на лицо, плечи. Вот-вот хлынет. Ноги сами ведут по улицам детства.
Краем глаза замечаю мужика в желтой куртке. Я бы и внимания не обратил, но уж цвет больно яркий. В нашем климате эта часть весны все еще грязная, народ благоразумно облачается в серое и черное. А тут пятно, которое режет глаза. Уже видел сегодня. Или у меня мания?
Иду дальше. Музыка орет в ушах. Прокручиваю в голове будущий диалог с Ивановым. Как бы начать и как закончить, чтобы грамотно.
