Глава 1
— Что!? — злость выветривается моментально. — В смысле, я еду в пустыню? Яр, ты реально задолбал со своими шутками.
— Я не шучу, — перестает ржать брат и включает адеквата. — Вас всей командой отправляют в пустыню. Император отметил выдающиеся способности наследников великих родов. И, в качестве награды, разрешил присоединиться еще одной группе после большой пересменки. Это, между прочим, большая честь. Дед аж прослезился от счастья и откупорил бутылку двадцатилетнего бренди.
Я ошарашенно плюхаюсь обратно на кровать. В качестве награды отправить в пустыню к демонам? Мне бы и медали хватило, честное слово… Ну там, грамоту можно еще, благодарственную. Повесил бы на стенку в рамочку, черную.
— Ты правда не шутишь? — не оставляю последнюю надежду.
— С ума сошел, о таком не шутят, — брат хмурится. — Попасть до обучения в вылазки, да за такие шутки голову оторвут и сама Мафдет не осудит.
Я вроде как и сам хотел получить такую возможность доказать свою дееспособность… Но неясное чувство опасности давит на череп. Мы только выпутались из знатного месива и снова лезть в самое пекло?
Боги, как же я задолбался! Я невесело гляжу на брата, тот словно ждет ответа. А это что, предложение разве было?
— Что, прямо сейчас? — я оглядываюсь по сторонам, соображая что с собой надо брать.
— Выдыхай, есть несколько дней сборы, — довольно улыбается Яр. — Через неделю самолет в Константинополь. Оттуда поездом в Александрию, на основную базу.
Закатываю глаза и откидываюсь на спину. Вот и отдохнул.
— А зачем… — поднимаюсь, но брата уже нет. — На поезде то…
В ногу стреляет, и вроде даже что-то хрустнуло. Так, нужно в душ и в храм Хака, отдаваться на милость целителей. Оттягивать и дальше эту неприятную процедуру, слишком опасно.
Хотя шальная мыслишка о том, чтобы забить и стать хромым, мелькает в моей дурной голове. И со свистом отправляется к остальным трусливым сородичам.
Горячий душ — это очень больно, когда твое тело словно на терке натерли. Я так долго отмокаю, что рана на руке открывается, окрашивая белый кафель красными разводами.
С каким-то особенным удовольствием одеваюсь в чистое, целое и приличное. Надеваю браслет и хватаюсь за амулет связи. Обращаюсь к силе и восторженно ахаю.
Под завязку и, по ощущениям, верхняя планка поднялась прилично. Не иначе как подарок от Упуаута после явления в храме Маат. Я тогда даже и не додумался призывать силу, решив что снова полностью истощен.
Со всеми все оказывается в порядке. Володя сожалеет только о том, что половину времени провел в отключке. Олег желает мне пойти подальше, а точнее к их верховной жрице. Саша торжественно клянется, что закатит царскую пирушку.
Илена радостно пищит, что их отец наконец-то сказал, что гордится дочуркой. И что, дедуля, будь он жив, даже сделал бы ее прямой наследницей. Еще бы, боевая львица в роду домашних котов.
Богдан ворчит, что ему очень скучно валяться в госпитале. В его недовольство сложно верить под звуки заливающихся трелями лесных птиц.
И все они в совершенном восторге, потому что отправляются в пустыню. Все, кроме рыжей, которую решили оставить дома. Чтобы не отправлять сразу двоих детей. Впрочем, как мне показалось, не слишком она и возмущается по этому поводу.
Я, хоть и понимаю, что разницы тут не делают, согласен с решением главы рода Каритских. Пусть лучше девчонка радуется мирной жизни в столице, чем мочит демонов за тысячи километров от дома. Для этого есть мужчины.
В особняке творится что-то несусветное. Слуги носятся по коридорам и лестницам, воспитательница протяжно вопит откуда-то снизу, из столовой доносятся громкие голоса и звон бокалов.
Ускользнуть тихо из этого филиала ада мне не удается. Я натыкаюсь на Славу и не успеваю ее остановить.
— Господин Игорь! — кричит она радостно.
Тут же из столовой орет дед:
— Иди-ка сюда, внучок!
Поборов желание сделать вид, что не слышал этого крика, доносящегося до самого императорского дворца, иду на его зов. Глава рода сидит за столом, разливая янтарную жидкость из пузатого графина. Рядом с ним мужчина, уже порозовевший.
Лет пятидесяти, загорелое почти до черноты лицо, с глубокими морщинами вокруг глаз, выделяющимися светлыми полосами. Будто он целыми днями щурится на солнце.
Короткая темная борода и длинные взлохмаченные волосы. Слишком волосатый для военного, которым явно и является. Даже расслабившись, он сидит слишком уж прямо. Да и в плечах широк и мощен.
— Вот, познакомься, — хлопает его по плечу дед. — Внук мой, Игорь. Не смотри, что молодой такой. Сам видишь, крепкий парень. И шустрый, ух.
— Добрый день, — здороваюсь, не сводя глаз с мужика.
Его цепкий изучающий взгляд мне не нравится. Чувствую опасность и вызов в этих серых глазах. Улыбается искренне, а глаза холодные, как у змеи.
— Федот Афанасьев, — представляется он.
Ни титулов, ни рода, ни должности.
— Учитель твой, — довольно хмыкает дед. — Мало у нас времени, а подготовить тебя к пустыне надо. Федот у нас один из лучших спецов по огневой подготовке.
— Огневой? — позволяю себе уточнить.
— Ну конечно. Ты же не думал, что ты в пустыне будешь одной силой демонов валить?
Да я вообще не думал, что я их буду валить. Ладно, огневая так огневая. Это даже и хорошо, значит шансов будет больше. С другой стороны — не одни же одаренные там находятся.
А оружие я в руках и не держал толком. Пару раз только из стрелял со стены по тварям, что ошиваются поближе к людям. Ружье было старое, охотничье и отдавало в плечо так, что чуть меня не снесло. Ну и стоял я тогда неправильно…
Если меня натаскают немного, я не против. Только дед слишком уж доволен, резво взялся за мое обучение. Стоило всего лишь устроить локальный прорыв хаоса.
— Прекрасно. Благодарю, — киваю я Афанасьеву. — Я бы хотел приступить как можно быстрее, но сначала мне нужно в храм Хака.
— Что случилось? — вмиг серьезнеет дед и даже встает.
— Надеюсь, пока ничего достаточно серьезного. Повредил ногу, ее наскоро залатали. В общем, сказали, что нужно к верховной обратиться.
— Да чтоб тебя. Ты чего сразу то не сказал? — глава рода ответа не ждет, прикрывает глаза и что-то беззвучно бормочет.
Он то хмурится, то улыбается, шевеля губами. Выглядит это забавно, но я сдерживаю смешок под неотрывным взглядом Федота. Словно мерку с меня снимает.
Наконец дед заканчивает ментальное общение и открывает глаза:
