На занятиях по тактике мы почти повторяем все то, чему нас учила верховная жрица Маат. Как знала… Хотя не удивлюсь, если что-то она знала. Уж слишком полезно и предметно это оказалось.
На этих уроках к нам присоединяются настоящие пустынники. Суровые мужики молча сверлят нас оценивающими взглядами и к концу занятия заплевывают весь пол. Как я правильно понимаю, присматриваются.
Благодаря Федоту Афанасьеву, я быстро адаптируюсь не только к оруще-матерному способу общения. Но и на полигоне чувствую себя спокойно. С точностью у меня по-прежнему проблемы, ну да и мы не снайперы.
Брат ограничивается ежевечерней связью перед отбоем с одинаковым насмешливым вопросом «еще живой?». Но один раз мне приходится его искать. После того, как я обнаруживаю над своей койкой красное знамя.
Где он умудрился достать такие же труселя — ума ни приложу. Мысли о том, что он спер их у бабки, я даже не допускаю. И без того тошно. Приходится подкупать административного служащего своей порцией ужина. Но я добываю расположение палатки Яра.
И в следующий раз, когда он будет пополнять большую походную флягу, его ждет большой сюрприз. Хоть бы и правда они новые были…
Отношение к нам явно терпимое. Хоть мы и не из офицерского состава, но все же аристократы. Вроде как и не погоняешь, как других. Так что наш старлей отрывается голосом.
Мы, по его мнению, годимся разве что в качестве приманки. Я каждый раз засовываю гордость куда поглубже. А Каритский выслушивает с очень мрачным видом. Но тоже молчит. Чувствую, рыжий держится только из-за слова, данного императору.
Но это ничуть не мешает Саше перезнакомиться со всеми обитателями соседних «хором». И отдельно, уже без нас, пройтись по тем самым эллинкам. Откуда у него такой к ним интерес, я не понимаю. Тем более не понимаю, почему он заговорщицки мне подмигивает каждый раз, когда к ним отправляется.
У меня с эллинками не складывается. Сразу после того, как я чуть не огребаю по роже от одной из них. И случается это, конечно, в момент наибольшего расслабления. После обеда.
У выхода из столовой меня останавливает возмущенный крик:
— Белаторский!
Я недоуменно оборачиваюсь на женский голос и вижу несущуюся ко мне прекрасную эллинку. Черные вьющиеся волосы развеваются на ветру, темно-синие глаза сверкают, немаленькая грудь, соблазнительно обтянутая футболкой, вздымается.
Ну прямо Афина во плоти. То, что она эллинка я уже понимаю по особенности речи. Язык мне хоть и понятен, но по какому-то странному ощущению, их можно различить.
Пока я наслаждаюсь зрелищем, богиня войны подбегает ко мне и замахивается рукой. Прекрасное видение вмиг пропадает, превращаясь в фурию. Я перехватываю ее руку на подлете и поднимаю брови.
— Да как ты смеешь делать вид, что меня не замечаешь! Ты… — она обрывается, замечая, что на нас начинают обращать внимание.
Какой-то лохматый парень так вообще вытаскивает из палатки раскладной стул и усаживается, лузгая семечки.
— Чего уставились?! — орет она уже на публику.
— Ну-ка, давай отойдем, — я тащу ее за угол здания. — Можешь не кричать, а спокойно объяснить?
Девица гневно раздувает ноздри, шумно дышит, сверкая на меня синими глазищами. Я молча ожидаю с равнодушным лицом. Что мне испытывать по ее поводу — я не в курсе пока.
— Да как ты… — сдувается она, надышавшись. — Я понимаю, что мы договаривались забыть друг о друге, потому что у нас не было шансов. Но не так же!
Ооооох. До меня начинает доходить. Вот они, два года в Элладе и бесконтрольные гормоны. И эллинки, о которых я чего-то не знаю. Похоже мы с ней…
— Эээ, не хотел тебя обидеть, — осторожно отвечаю, пытаясь подобрать слова. — Но лучше так, чем пошли бы слухи…
Не договариваю, оставляя ей додумать.
— Конечно, — девушка кусает губу и вздыхает. — Ты прав, Игорь. Прости. Но ты просто так посмотрел сегодня на обеде… Сквозь меня. Как будто меня не существует! А я… Я…
Хтонь! Эллинка вдруг начинает плакать и я окончательно теряюсь. Ну а с этим мне что делать? Видят боги, лучше бы продолжила нападать.
Я аккуратно хлопаю ее по макушке, отчего рыдания становятся громче. Она прижимается ко мне, утыкается в плечо и ревет, размазывая слезы и сопли по рубашке. Приобнимаю ее и замираю. Это как держать в руках бомбу со сломанным таймером. Не знаешь, когда рванет.
Постепенно судорожные вздрагивания плеч прекращаются, подвывание переходит в шмыгание носом. Девушка успокаивается, но из объятий вырываться не спешит, прижимаясь сильнее.
Так, стоп, вот это уже лишнее. Мягко отстраняю ее от себя, заглядываю в красные заплаканные глаза.
— Давай я тебя провожу до душевых, — предлагаю очень вежливо. — Приведешь себя в порядок. Не нужно, чтобы кто-то видел тебя в таком состоянии.
Намек на испорченную внешность помогает. Эллинка прикрывает рот и кивает. Отвожу ее, придерживая за плечи и пряча от любопытных взглядов. Девушка задерживается у двери, хватаясь за забинтованную руку и я еле сдерживаюсь от шипения.
— Спасибо. И прости. Не знаю, что на меня нашло. Я же сама тебе предложила… Но ты так легко согласился и тут же забыл про меня.
Внутри меня уже надрывно орет, но выдавливаю из себя улыбку:
— Принято. Только давай придерживаться нашего договора в будущем, хорошо?
Эллинка хмурится, но соглашается и, наградив меня поцелуем в щеку, скрывается за дверью. А я еще стою с минуту, глубоко дыша. Расслабился, даже не подумал о том, что на базе слишком много эллинов.
В общем, с эллинками не складывается и я избегаю их, обходя по большой дуге, едва заслышав специфическую речь. Может меня угораздило не только с одной…
В столовой вообще происходит все самое интересное. Особенно на обеде. На завтраке все еще сонные и вялые, а на ужине уже уставшие и вялые.
Зато обед приносит последние новости, слухи, сплетни и небылицы. Постоянно обсуждают Разумовскую, которой выделили отдельное жилье в городе и персональных инструкторов.
Говорят, он возражала, но тут возражать — как в воду пукать, выражаясь словами нашего командира. Либо выполняешь приказ, либо вылетаешь с базы. Императорского ты рода или нет, обратно попасть будет очень сложно.
Много обсуждают и Александрию. Город манит слухами о дешевизне и ассортименте развлечений. Все новички считают часы до окончания подготовки, когда нас отпустят на свободу.
Мне на свободу хочется, просто для смены обстановки. Но нужно избегать не только эллинок, но и встречи с Эратским. К счастью, смены в столовой распределены таким образом, что со старшими мы там не пересекаемся.
Ну а плотный график занятий не оставляет времени погулять по базе. Никому, кроме Каритского, у которого после ужина второе дыхание открывается.
