— Об этом не принято говорить, но такое реально, — Ольга пристально смотрит на меня, намекая на то, что знает о произошедшем в Петрополисе. — И прорыв нужно срочно закрыть!
— Ваше импера… — осторожно начинает командир, но принцесса его останавливает.
— Да перестаньте уже! Со мной тут с самого начала носятся, как с хрупким цветочком. Ваше высочество то, ваше высочество это. Мы сейчас в равных условиях. В заднице, уж извините, — она немного румянится. — И прорывы, сотворенные человеческими руками, не закрываются сами собой, в отличии от стихийных. Поэтому давайте оставим обходительность и манеры, и подумаем, как нам остановить это безумие.
— Я ничего не знаю о закрытии прорывов, — после недолгого всеобщего молчания признается Володя. — Не встречал даже упоминаний в книгах.
— Об этом и не пишут в книгах, — принцесса оправляет одежду, приосаниваясь. — Я знаю, как закрыть прорыв. Сколько там низших?
— Точно не знаю, — ошарашенно отвечаю ей. — Похоже, что они уходят из храма через другой выход.
Хтонь, какой еще сюрприз выкинет эта девчонка? О способностях императорского рода я знаю немного, но вряд ли это что-то обыденное. Интересно, какой у нее личный родовой дар?
Словно услышав мой вопрос, Ольга призывает силу и та серебристыми нитями тянется ко всем присутствующим. Ее касание не вызывает неприятных ощущений. Скорее успокаивает, приглушает тревожность.
А вот это полезно, нарастающая паника в глазах людей отступает, сменяясь решительностью. Только паладинам этого не требуется, они были готовы рвануть в бой, едва услышав про демонов.
Меня выкрутасы принцессы не особо воодушевляют, но этот фонтан из низших прикрыть нужно. Если они продолжат лезть оттуда без перерыва, то мы вряд ли выберемся.
— Надо, значит надо, — старлей хлопает себя по ноге, привлекая внимание. — Проводим боевую подготовку. Что у нас по личному составу?
По нашей группе все понятно, по другой — все боевые. Целителя они потеряли при падении, а командира с третьим пустынников в стычке с тем мамонтоподобным демоном.
Выходит, что у нас в объединенной команде четверо пустынников, все закаленные в вылазках. Боевых одаренных семеро вместе со мной — паладины, Богдан, Игнат, Эратская и Панаевский, который упорно избегает на меня смотреть.
Ему теперь что, стыдно? Нашел чего стесняться, ну хотел убить втихую, с кем не бывает. Меня больше напрягает Аня, с ее генетической предрасположенностью ко вспыльчивости и непредсказуемости. Но она на меня, вроде, особого внимания не обращает.
Может, в этот раз никто под шумок не попытается меня прибить.
Олег и Володя идут под нашим прикрытием. Каритский, как всегда, на защите, причем исключительно Ольги. Ну а у той одна единственная и главная задача — закрыть прорыв, пока мы будем отбиваться от тварей.
Находится у Разумовской в запасах и еще один Светлячок, что к двум артефактам Покровского дает неплохой шанс выстоять против уймы монстров.
Сила во мне вдруг вскипает, придавая заряд бодрости. И возникает желание пойти и убивать демонов голыми руками. Я прислушиваюсь к себе с опаской, но чужих голосов нет. Да и Ольга уже отозвала свой дар.
Мы группируемся у дверного провала, одаренные призывают силу и взывают к богам. Пустынники хрустят шеями и проверяют оружие.
— Вперед! — не в меру энергично командует старлей.
И все сомнения и страхи враз вылетают из головы. Мы прем прямо в пасть к демонам, а мне становится весело. Нездоровая эйфория накрывает и Богдана, который идет рядом, задорно мне улыбаясь.
Да и Каристкий опять дергается от адреналина. И чему мы так радуемся?
Но наш пыл и задор прилично охлаждаются, как только доходим до нужного поворота. За ним по-прежнему горит огонь и слышатся голоса.
И, как только мы пересекаем границу тени света, выходя из-за поворота, я сразу же ору:
— Светлячок!
Большая часть главного зала, скрытая от нас до выхода на свет, кишит демонами. Они беспрестанно шевелятся, грудой сваленные друг на друга. Сколько их тут, просто не сосчитать. В голову бьет концентрация силы хаоса и меня пошатывает, уводя в сторону.
Я вижу, как от прорыва к нам бегут люди, а демоны заинтересованно поднимают морды. И отпускаю силу в артефакт, который Богдан с криком «давай!» поднимает над головой.
Ослепительный свет вырывается словно прямо из его руки и заполняет собой все. Вспышки силы одаренных теряются в этом потоке.
От оглушительного визга тварей и плывущей вони никуда не скрыться. Я пытаюсь отключить слух и нюх, но вся сила уходит в Светлячок. Держу поток и только приглушенные автоматные очереди дают понять, что пустынники тоже время зря не теряют. Они шли перед нами и им не нужно зрение, чтобы поливать огнем все вокруг. Впереди невинных жертв быть не может.
Земля под ногами ощутимо вздрагивает и артефакт отключается. Хтонь, надо крепко закрывать глаза, ничего не видно первые несколько секунд. Делаю мысленную зарубку это запомнить. И тут же молю богов, чтобы такая привычка не пригодилась больше.
Пустынники явно умнее, уже вовсю шестерят груду трупов, добивая контрольными в головы. Демонов вперемешку с теми, кто их призвал. Не похоже, что они теряли зрение даже на миг.
— Лезет!
На вопль Володи реагируют все и тварь, вылезающая из разлома, разлетается на мелкие части от нашего совместного удара. Я даже не успеваю рассмотреть, кто это был.
— Эх, сюда бы огнемет, — с сожалением говорит Лис, смотря на расползающуюся гору туш.
— Быстрее, — Разумовская кидается к алтарю, пока остальные оглядываются. — Нельзя медлить.
Меня преследует ощущение чужого взгляда в спину и я даже поворачиваюсь, передернув плечами. За мной лишь слегка побледневший Володя, но он смотрит на алтарь, точнее на надписи на стене позади места прорыва.
Разумовская начинает светиться, сильнее и сильнее, пока ее силуэт не превращается в размытое пятно в серебристом потоке. Она направляет его в разлом. А я вижу, как сумрак, витающий над ним, сжимается, будто рой обозленных пчел.
— Тот, кто выше всех, взываю к твоей силе, — звенит ее голос.
Поток усиливается, но и сила хаоса в ответ уплотняется.
— Не хватает… — Ольга говорит еле слышно.
Я поворачиваюсь к Покровскому, пинающему ногой ближайшего жучка. Но тут паладины дружно опускаются на одно колено, вознося свои молитвы. И их белоснежный святой дух соединяется с серебристой силой императорского рода.
Хаос начинается дрожать, по нему пробегают волны. А массивная мраморная плита чуть сдвигается краями друг к другу. И еще чуть-чуть. Слишком медленно! Святоши склоняются ниже, словно на их плечи давит тяжелый груз.
— Богдан, — трогаю здоровяка за руку. — Помоги им.
