Еле успеваю одернуть себя, чтобы не использовать силу для бодрости. И пробую подпитать тело хаосом. Призыв сумрачной силы помогает, хотя вместе с ясностью разума приносит раздражение и желание сожрать препода.
И я вдруг чувствую отклик в аудитории. В ком-то отзывается хаос, что бодрит меня еще сильнее, напрочь сбивая сонливость и скуку. Хтонь, кто? Кручу головой, но не успеваю найти источник, его наглухо перекрывают.
И остаток лекции я разглядываю присутствующих, пытаясь найти самого подозрительного. В итоге такими мне кажутся почти все, и я ловлю еще несколько недоброжелательных взглядов.
После истории начинается артефакторика, на которой меня снова одолевает дремота. Перечисление минералов, их свойств, месторождений и областей применения, горячо интересуют только Богдана, который постоянно что-то уточняет и переспрашивает, заслужив вначале одобрение, а потом и ворчание преподавателя.
На словесности я окончательно впадаю в анабиоз, отключившись с открытыми глазами. Женщина, преподающая нам этот, по ее заверениям, самый важный предмет, обладает миловидной и безобидной внешностью. И очень обманчивой.
Потому что я сразу узнаю о существовании баллов по ее предмету и тут же ухожу в минус, неправильно извинившись за опоздание. Точнее, пришел я вовремя, а надо было за пять минут. Но я такой оказываюсь не один, так что выжигаю в памяти четкое «извините меня» и никаких «извиняюсь». Не забыть бы при встрече с демонами выражаться корректно и мир будет спасен.
К концу самой важной лекции во всех мирах у меня от голода сводит живот. Хтонь, когда я последний раз ел нормально? Вот тебе и цивилизованный мир. Еле дождавшись великодушного жеста, отпускающего нас на обеденный перерыв, я срываюсь с места и сильно опережаю не только друзей, но и вообще всех первогодок.
Благодаря моему спринту голодающего, стол я выбираю в углу, с отличным обзором и на весь зал, и на единственный вход. Успеваю я лишь буквально проглотить за один присест какой-то восхитительный крем-суп то ли с трюфелями, то ли с пером из жопы северной совы.
Но тут зал наполняется студентами и начинается представление по представлениям. К нашему столу образовывается очередь из страждущих назваться и заверить в своем расположении. Жевать в таких условиях становится совершенно неприлично.
Больше всех страдает Покровский, жадно разглядывая огромную порцию необратимо остывающего жаркого. Богдан потихоньку закипает и я уже начинаю беспокоиться, что он вот-вот взорвется. И нас спасает Разумовская.
Принцесса шествует к раздаче, мило всем улыбаясь. При этом так многозначительно, что никто в ее сторону даже не дергается. Собрав себе поднос, она молча усаживается за наш стол и очередь тут же растворяется. У всех находятся дела более срочные и безотлагательные, чем маяться возле нас.
И помогает ей в этом Эратская, со своим обычным высокомерным видом и взглядом хладнокровного убийцы. Я ей благодарно улыбаюсь, но в ответ получаю равнодушное хмыканье.
— Ваше императорское высочество, приятного аппетита, — проявляю я вежливость.
— Благодарю, — Ольга так сладко мне улыбается, что я непроизвольно напрягаюсь. — Ну же, Игорь, после всего, что было, ты можешь опустить эти формальности.
Я давлюсь булочкой, которую только успел засунуть в рот и начинаю кашлять, а Олег заботливо хлопает меня по спине. Вот ведь зараза, специально сказала так, чтобы услышали за ближайшими столами.
Волевым усилием решаю промолчать. Не хотелось бы оскорблять императорский род в первый же учебный день. Лишь киваю и продолжаю обедать и заодно аккуратно прощупывать всех силой хаоса.
Кто-то из первогодок одержимый и это открытие заставляет забыть про странные игры принцессы. Честно говоря не ожидал, что найду его так быстро, да еще и среди ровесников. А значит все еще хуже, чем думает дед.
Так в раздумьях я и сижу, жуя и не чувствуя вкуса. Саша переключается на бомбардировку сомнительными комплиментами Эратской, а Володя переводит взгляд с меня на Разумовскую с видом… прорицателя. Судя по всему, он просто счастлив.
Но после обеда дочь императора уходит заниматься персонально. Потому что нас наконец-то ожидает боевая практика. И видимо от этого принцессу решили оградить, слишком опасно.
Нас всех отвозят на вместительных моторных лодках на соседний остров-полигон. Предусмотрительно сначала попросив переодеться в спортивную форму, смахивающую на тюремную робу. Жесткая, мешковатая, очень практичная.
По небу гуляют облачка, дует прохладный ветер, принося с залива запах моря. А мы для начала час разминаемся и бегаем вдоль прибрежной линии. Легкая прогулка, по сравнению с тем, как нас гоняли в пустыне.
Мы встаем по периметру просторной площадки полигона. Нам зачитывают правила безопасности, предупреждают о строгом запрете на использование силы с целью покалечить. На последнее в толпе реагируют смешками и нам снова зачитывают правила, для надежности пять раз.
Даже солнышком успевает припечь, пока раз за разом повторяют одни и те же слова. С той стороны, где до этого звучали смешки, в итоге доносятся айкания от тычков недовольных соседей. Наш преподаватель, назвавшийся просто мастером Никитой, все это время, не теряя темпа и размеренности голоса, расхаживает по центру площадки, вбивая в наши головы первые знания.
— Боги, да мы сегодня вообще перейдем к делу? — тихо ноет над ухом Саша.
Мастер на секунду останавливается, поворачивается к нам и продолжает неторопливо шагать, повторяя правила в шестой раз. Больше никто не произносит ни звука.
И только после этого мы приступаем к индивидуальным испытаниям. Я вижу мало смысла в том, чтобы опять демонстрировать умения. Но преподаватель явно думает иначе. Ну а мне это оказывается полезно. И пока остальные в основном скучающе посматривают, что из себя представляют другие, я изучаю внимательно. Но одержимому хватает ума не использовать хаос.
— Белаторский! — мой черед по алфавиту до меня доходит довольно быстро.
Что же, сейчас лучше не выделяться. Предыдущих испытуемых мастер просто продавливал силой, словно измеряя их мощь и потенциал. Может, он тоже умеет ощущать чужую силу, наподобие жреца и верховной. А значит, мне нужно быть аккуратнее.
Выхожу в центр, мы обмениваемся кивками и мужик, отдаленно напоминающий мне нашего командира, призывает силу. Все идет, как и до этого — сила нарастает, давит, я сопротивляюсь, выставив защиту и подпитывая ее по мере необходимости.
— Вам скучно, Белаторский? — вдруг слышу я голос мастера.
И понимаю, что действительно отвлекся на мысли о том, как вычислить одержимого. И меня совершенно не беспокоит давление силы, довольно простая задача — просто усиливаться в момент, когда мастер наращивает напор.
Нашел время расслабиться.
Мастер что-то беззвучно бормочет, за его спиной материализуется исполинский лосяра с рогами, на которых может с комфортом разместиться здоровяк типа Богдана. Его силуэт ярко вспыхивает — бог ответил на воззвание.
