«Это снова я, – подумала она. – Больше никаких плохих мыслей. Я доберусь до Гонса, найду принца и… Что я с ним сделаю? Наверное, первым делом посмотрю, представляет ли он угрозу. Если он окажется дураком – его можно использовать. Если умным, тогда придется убить. Убить… – она покрутила волос на пальце и пожала плечами. Это слово звучало слишком пугающе для неё. Ещё ни разу в жизни она не приказывала кого-то убить…»
Вдруг в темноте послышались голоса. Арианна повернулась на звук. Шагах в пятидесяти от себя она заметила два силуэта: её рыцарь, в сером плаще и доспехах, и второй – черный, как тень. На голове высокая шляпа, с полями. Такую обычно носят жрецы Культа света. А на груди серебряных лат – черная сова…
Принцесса протерла глаза и ещё раз взглянула в ту сторону. Темный силуэт, прямо из её снов, сейчас разговаривал с Квентином Сивелом.
Арианна поднялась и почти бегом бросилась к солдатам. Приказав троим следовать за ней, она повела их к рыцарю. Тот скрылся за раскидистым деревом вместе с незнакомцем.
Когда принцесса подошла ближе, она поняла, что Квентин стоит в одиночестве, облокотившись на ветку, и разглядывает излучину реки.
Он удивился, увидев Арианну в окружении враждебно настроенных солдат.
– Что ты тут делаешь? – с вызовом спросила она.
– Скучаю. Я ни с кем не говорил уже два дня… – вздохнул он.
– С кем ты только что был?
– Я тут один, принцесса, – в его взгляде промелькнула искра раздражения.
Арианна посмотрела кругом и поняла, что ей больше нечего спросить. «Наверное, мне это привиделось… Я схожу с ума от нехватки сна…» Она не заметила, что рыцарь держит в руке маленькую бутылочку с золотой крышкой, и укорила себя за недоверие к самому преданному ей человеку.
Вечером, когда Квентин предложил отметить выздоровление принцессы, Арианна с радостью разделила трапезу со спутниками. В этот раз она была счастлива видеть рядом с собой служанку. Они съели жаренного зубра с медом, закусили картофелем и выпили вина, принесенного рыцарем…
Следующей ночью кошмары вернулись к Арианне. С двойной силой…
Ларс Арнольский
«Я стал невидим», – подумал про себя принц. У него было стойкое ощущение, что он абсолютно не нужен обществу. В людной толпе ни одному человеку не было до него дела. Даже торговцы, размахивающие руками направо и налево, не брали его в расчет. Все сторонились бедняка. И Ларс чувствовал себя именно им: бедняком.
С тоской разглядывал он дорогие постройки богачей и ухоженные домики знати. Ему бросились в глаза тени неравенства среди народа. Он увидел нищих стариков, согнутых в три погибели. Заметил слепых, убогих и калек, сидящих на ступеньках возле храмов Культа света. Их протянутые руки и безжизненные взгляды сквозили такой усталостью и болью, что казалось, они упадут прямо здесь и уже никогда не поднимутся. Принц ужасно пожалел, что у него нет денег, и тоскливо напомнил себе, что раньше он никогда не замечал этих несчастных…
Трое нищих красили забор возле постоялого двора, а мимо колесили золоченые кареты, внутри которых смеялись облаченные в шелка и бархат вельможи. Ларс вдруг понял, каково это, поменяться ролями.
В изгибах города прятались совсем иные люди. Черные трубочисты, татуированные рабы, полуголые женщины с впалыми щеками, злые наемники, обросшие бородой и шрамами. Словом, самый сок низшего сословия.
В бедных кварталах было холодно, неуютно и мокро. Всё затоплено водой. Везде грязь, лужи и сырость. Ларс чувствовал своими ступнями каждую неровность дороги и понимал, что за свою недолгую жизнь он многое упустил. В его лагере всегда жили те, кто нашел работу в войске Арнола. Во дворце с ним пировали золотые наследники лордов. А настоящие люди всё это время были здесь: в городах, среди этого беспорядка. Они чистили улицы, подметали дворы, убирали отхожие места и мыли лошадей.
«Чтобы стать ближе к народу, нужно выбраться из кареты и ступить босой ногой в обгаженные дворы бедняков…»
Гуляя по площади, он увидел толпу людей, обступивших бродячий цирк. Какие-то цыгане напялили на лисенка шутовскую одежду и посадили животное на потеху почтенной публике.
Самые отважные зрители протягивали руки и старались погладить зверя, чтобы получить «благословение Фортуны». Зверек огрызался, стараясь вцепиться в ладонь каждому, кто попробует «получить удачу» просто так.
Ларс остановился. Он узнал лисенка. Эти маленькие глаза-бусинки, острые зубки и пушистая белая шерсть были знакомы принцу. «Фортуна – это не богиня удачи. Нет. Скорее, она правит отчаянием…» – решил он, глядя на то, как измученный зверь пытается стряхнуть с себя звенящие колокольчики.
«Может быть, это не мой лисенок?» Он стал продвигаться вперед и вдруг ощутил на себе внимательный взгляд лиса. Тот остановился, и глаза его просверлили в Ларсе дыру. Зверь не двигался, не бежал навстречу, не пытался прыгнуть в объятия или выбраться. Просто смотрел, с почти человеческим выражением упрека.
Ларс вспомнил, как они расстались в последний раз. Это случилось у дверей «Гордого путника»… «Удачи не существует, – повторил он себе. – Я бы не остался без всего, если бы со мной была Фортуна…» А лисенок смотрел – презрительно и гордо одновременно. К нему вмиг притронулись пять рук, а он не двигался. Словно забыл про зубы и потребность защищаться. Зверь молча разговаривал с Ларсом. И кажется, их разговор имел успех.
Принц растолкал людей. Подошел к лисенку и начал срывать с него звенящую одежку. Толпа возмутилась, но никто не попробовал помешать незнакомцу. Криками и шумом люди предупреждали Ларса, что это плохо кончится. И в ответ на их зов подошел хозяин. Он цыкнул и ударил кнутом прямо позади Ларса.
– Ты кто такой? Зачем трогаешь моего зверя?
– Это мой лисенок. Я нашел его в… Он мой.
– Я поймал его.
– Не иначе – вчера или сегодня на улице? – уточнил Ларс.
Тот стал оправдываться:
– Тварь стащила мою курицу, а теперь отрабатывает наказание.
– Ты сполна поиздевался над животным. В твоей корзине хватит монет на добрый десяток куриц!
– Я так не думаю.
Хлыст снова щелкнул в попытке достать Ларса, но принц молниеносно уклонился. Он почти развязал лисенка.
– Зовите стражу! – вскричал хозяин.
Ларс расстегнул последние пуговицы, и шутовской наряд упал на стоптанную землю. Лисенок начал прыгать от радости и скакать вокруг принца. Ларс выпрямился. Цыган замахнулся хлыстом и пустил его в ход. Сверкнула сталь, и половина вареной кожи оказалась на пыльной дороге. Зачарованный клинок будто искупался в масле. С поразительной легкостью он разрезал материал кнута. Люди вокруг решили, что Ларс невероятно силен. Толпа расступилась, давая ему проход.
Он взял лисенка под мышку и почти бегом устремился прочь.
* * *
