Шум арены был слышен здесь. Людей уже начали развлекать. Безумные вопли радости захлестывали стадион. И остатки их долетали до коридора вместе с топотом ног и звонкими писками стали.
– Следующие трое! – провозгласил охранник. Новые три воина шагнули в проход и растаяли в сиянии арены.
Ритуал начался. Привратник повторял одну и ту же фразу каждые три минуты, но ни один из тех, кто шагнул за черту, не возвращался назад. Они как будто растворялись там, наверху, и от этого становилось мучительно не по себе.
Ганс появился поздно. Половина коридора уже успела опустеть, пока Ларс и Кэрол молчаливо стояли у стены, слушая беснующиеся крики трибун.
Человечек был не один. Следом за ним шел маг. В желтом капюшоне с черным поясом. Его глаза горели угольками красной печали.
– Это мой друг. Его зовут Милло, – сказал Ганс.
Тот отвернулся и прошипел:
– Не болтай языком. Хозяин и так отпустил тебя скрипя зубами…
– Да понял я.
Чародей посмотрел на Ларса, а затем на наемников:
– Все, кто откажется выходить на арену, станут такими же обгоревшими кусками мяса, как те дураки, что остались внизу…
Кэрол посмотрела на Ганса. Тот кивнул, будто всё видел.
– Ты готов? – спросил Ларс, слегка борясь с волнением.
На человечке был надет рогатый шлем, маленькая броня и кожаные штаны. А в руках лежал не молот, а здоровенная тридцатикилограммовая кувалда. При размерах Ганса она казалась непомерно тяжелой, но принц ничего не сказал.
Ларс заметил, что Ганс совсем не переживает. Даже наоборот, одним видом он подтверждал свои слова. В этот миг принц был готов поклясться, что напарник уже участвовал в третьем этапе. Слишком вызывающе он смотрелся в этих доспехах.
Улыбаясь во весь рот, человечек спросил лучницу:
– Ну что, покажешь мне, как правильно драться и защищать чью-то спину? Или ты сильна только на словах?
– Если бы не Леон, я бы уже застрелила тебя, – ответила она. – Пошли. Прервем эту череду поражений!
Ларс вздохнул:
– Да помогут нам боги!
* * *
Принц не ожидал увидеть арену такой. Круглая, точно клетка, и шумная, как зал для танцев. Зрители были оркестром – он танцором. Но крики их музыки не согревали. Они заражали звериным желанием растерзать противников. Как будто он вышел не для того, чтобы подраться, а чтобы помучить и поиздеваться над недругами.
Трибуны были строго разделены между богатыми и бедными. Знатные сидели ближе, их сиденья облегала парча и шерсть, размах для ног был больше, а сиденья шире, чтобы не приходилось сталкиваться локтями с соседями. Они смотрели с искушенным любопытством и лишь у одного из них можно было заметить безразличие. Гер Синдлер. Казалось, что при виде новой троицы он мгновенно разочаровался в исходе поединка и теперь его интересовала лишь медовая закуска с хлебными палочками.
Ларс взглянул на бедняков, нашедших деньги, чтобы сидеть дальше всех – на задворках, на дрянных трухлявых скамейках. Эти хотели извлечь из зрелища максимум удовольствия. Они были источником шума и беспорядка. Их нечистые рты вторили плохие слова и подзадоривали бойцов. Они жаждали крови больше всех. Свои небольшие деньги они вложили в искусственную войну, чтобы увидеть чужие страдания и забыть о своих.
Мечи в руке Ларса были непривычно тяжелыми. «Жалкое подобие хорошего оружия». Он размял кисти, вращая клинками в воздухе.
Противники были обычными наемниками с отлично подобранными доспехами и явно успешными физическими результатами. Ларс посмотрел на Ганса, желая удостовериться, что тот не струсил, и увидел лишь пугающий величиной молот, который крутится в воздухе как пушинка, одним видом устрашая врагов.
«А этот малый действительно сильнее, чем кажется».
В этот миг Ларс заметил на возвышении лучника. Видимо, стрелок веселил толпу своей меткостью. «Следить за лучником и сражаться с хорошими бойцами». Принц даже повеселел. «Я закончу за пять минут».
Он ринулся в бой с тем же азартом, с каким начинают партию в шахматы. Видя невнятный стиль Ларса, где защита прикрывалась нападением, наемники решили проучить его и встали в полукруг. Но он пролетел между ними как перышко сквозь трещину в скале. Три пируэта, уворот от стрелы – и два противника оказались на песке.
У Ларса забилось сердце. Он не мог видеть себя со стороны, но его видели другие. Словно молния смерти он рассекал пространство, и казалось, что его мечи танцуют обманную гипнотическую пляску.
Принц бился и вспоминал учителя. Строгого берсеркера Арома Вампа, нанятого дядей Генри. Молчаливого человека с ровной осанкой и идеальным стилем. Он был жесток, предпочитал удары словам и технику – силе. Будь Ларс обычным невнимательным юнцом, он никогда бы не обучился искусству боя. Но благодаря наблюдательности он смог достичь самых вершин владения клинками. В конце третьего года нанятый для него учитель уже с трудом справлялся с атаками Ларса. И единственное, что давало берсеркеру преимущество – это невероятная скорость. И хотя принц думал, что получит такую же, он совсем не изменился, лишь стал слегка сильнее простых людей.
Теперь же его мечи как две кисти рисовали красным на серых доспехах, а Ларс помышлял только о доме. Ему виделась дорога, по которой он бежал вперед. Вдали был светлый замок Риколда, а перед ним – мрачные улицы бедняков, полные страшных магов и уставших наемников. И чтобы вернуть своё имя и королевство, Ларс должен был пройти через них.
Он не получал наслаждения от схватки. Принц не откликался на одобрительные крики толпы. Только двигался. Словно на тренировке. Но враги не были так быстры и увертливы, как берсеркер. Они были предсказуемы и неумелы. Их отличало однообразие. Они привыкли, что сражаются со слабыми. А Ларс совсем не был слабым. Он стоял наравне с берсеркером…
Он и не заметил, как свалился с возвышения лучник, пронзенный тонкой девичьей стрелой. Как от одного прикосновения молота враг сделал сальто в воздухе и приземлился обратно без головы. Не увидел Ларс и то, как трое противников полетели прочь от Ганса, словно пустые ведра. И как лучница гибким движением запрыгнула на шею обидчику и вогнала ему стрелу в одинокую щель забрала.
Наверное, во время боя всё встает на свои места. Даже лев не может стать вожаком, пока не убьет кого-нибудь на глазах у прайда. Чтобы доказать силу – нужно ей обладать. И та грусть, та печаль, что заставила Ларса учиться искусству меча, сейчас доказывала всем вокруг, кто он такой. Его когти разили направо и налево. И он не был львом. В нём жил зверь куда более величественный – настоящий царственный дракон.
Прошло три минуты, а наемники уже лежали на песке без движения. Пыль кружила в воздухе, а крики толпы будоражили кровь. Ларс видел последних двоих, что ещё стояли на ногах. Принц приготовился к рывку и вдруг вспомнил, что сражается не один.
