— Да-а-а, жаль, что это не бар, — простонал тогда Брай, и в целом я был с ним согласен.
Но собрались мы не для дружеской попойки. Лиса Иволгина наконец решилась рассказать нам о своём прошлом, и о том, почему она так испугалась того Лишнего.
— Монстр явился внезапно, — девушка вздрогнула от собственных воспоминаний. — Он был жутким. Но вы и сами видели. А в том возрасте я чуть ли не до смерти перепугалась. Моя магия начала пробиваться, и он учуял её. Наверное, для них это как запах чего-то вкусного.
— С бифштексом не сравниться, — пробормотал под столом Брай, за что получил лёгкий пинок. — Ладно, молчу.
— Мама пыталась его остановить, но ничего не вышло, — девушка всхлипнула. — А потом…
— Тише, — Кокара накрыла её ладонь своей. — Мы всё поняли. Но тебя спас отец, верно?
Иволгина только кивнула, так как говорить уже не могла из-за подступившего к горлу кома.
— Но я не помню такого Дома, — вновь вступила в беседу Светлова. — Иволгины? Откуда вы родом?
— С севера, — уклончиво ответила Лиса.
Всем было понятно, что она многое нам недоговаривает, но давить никто не собирался. В конце концов, каждый из нас имеет право на свои тайны.
— Ладно, — прервал я разговор. — Думаю, пора расходиться. Мне ещё надо позаниматься дома.
— Дома? — ухмыльнулась рыжая бестия. — И как там?
— О-о-о, — в тон ей протянул я и, склонившись перед девушкой, игриво произнёс: — Ты даже не представляешь, как там приятно находиться.
Она сглотнула, но промолчала.
— Хорош её троллить, — улыбалась Кокара. — А то она от ревности повалит тебя прямо здесь.
— Не мели чепухи! — воскликнула Светлова.
— Мы все это видим, — подыграла синевласке призрачная девушка. — Ты буквально горишь…
— Хватит! — прервал их я, вскинув руки. — Но мне, действительно, пора.
— Бывай, наследничек, — усмехнулась Кокара.
— Да никто не оставит ему тот дворец, — выдал напоследок Брай, семеня за мной к двери.
— Так пускай старается лучше! — крикнула нам вдогонку Кокара.
Я ничего не ответил, только попрощался с ними и вышел в коридор, направляясь к себе в комнату.
— Вот кто тебя постоянно тянет за твой длинный язык? — наехал я на пса.
— Да ладно, чего ты наезжаешь? — обиделся тот. — Тебя хотят девчонки, так почему бы над ними не поиздеваться?
— Это чревато последствиями, — ответила за меня Айка. — К тому же нехорошо, когда играют людскими чувствами.
— Из чувств там сплошная похоть, — ответил ей Брай. — Уж поверь моему нюху. У них между ног…
— Блин, прекращай! — вырвалось у меня.
— Слабак, — усмехнулся пёс, но всё же замолчал. Правда, ненадолго. Когда мы вошли в комнату, и я прикрыл за собой дверь, он вскинул морду, встав на задние лапы и облокотившись на стену. — Так, а чего не поделился с ними своими догадками?
— Пока не время, — ответил я, присев на край кровати. — Не хочу, чтобы они влипли из-за пустых домыслов в неприятности.
— Или просто боишься, что кто-то из их родственничков замешан? — Брай наклонил голову набок.
— И это тоже, — согласился я. — Вы ведь понимаете, что Семён попросту не мог выкрасть меч Древних.
— Почему? — Айка спустилась с потолка и сделала вид, будто присела на стул напротив меня, закинув ногу на ногу. — Вы хотите об этом поговорить?
— Нет, не хочу, — усмехнулся я новоявленному «психологу». — Но сами подумайте. Забитый и испуганный парнишка, всего лишь с зачатками магии, врывается ночью в музей с редкими магическими артефактами и… получает желаемое. Как так? Откуда у него силы, чтобы сопротивляться опытным охранникам? Они ведь тоже не лыком шиты.
— И ты думаешь, что Чупакабре кто-то помог? — Брай вновь расплылся в глупой улыбке, вспомнив прозвище маньяка.
— На тот момент он был простым человеком, — ответил я. — И я не думаю, а уверен, что за Васильченко кто-то стоит.
— Ковригин? — предположила Айка.
— Вряд ли, — я покачал головой. — Он наоборот хотел избавиться от парня. К тому же кишка тонка, чтобы провернуть нечто подобное.
— Но ведь и у него оказался один из украденных в музее артефактов, — возразил Брай. — Значит, он замешан.
— Или его подставили, — я пожал плечами. — Весьма удобно, тем более сейчас, когда на Ковригина повесели всё, что только можно было.
— Тоже верно, — пробормотал Брай и задумался. — Но тогда кто?
— Без понятия, — я пожал плечами, встал и потянулся к рюкзаку. — Меня больше волнует, зачем ему это? Магию убитых поглощал Васильченко, получается, что его тайному покровителю ничего не досталось.
— Но ведь так не бывает, — возразила Айка, вновь взлетев к потолку.
— Согласен, не бывает, — кивнул я. — Мотив всего присутствует. Но какой, пока что неизвестно. Поэтому и не хочу никому ничего говорить, чтобы не накликать беду.
— Или не спугнуть главнюка, — ухмыльнулся пёс и подбежал ко мне.
— Да, всё верно.
Я взял его на руки, сжал ладонь призрачной подруги и прикрыл глаза.
* * *
Прошло уже несколько дней с момента нашей «эпичной» битвы у заброшенного озера. Я не могу назвать это столкновение стоящим, потому что мне искренне было жаль Семёна. Хотя прекрасно понимал, что по-другому не мог поступить. Ни я, ни он. Парень сорвался, а тёмная магия артефактов его только подстегнула к тому, что произошло. К тому же ему кто-то помогал, тоже подливая масло в огонь.
Но даже после его смерти, история Чупакабры не закончилась. Годунов во всеуслышание заявил, что больше не принимает спонсирование от Престижных и Высших Домов так, как это было раньше. Он готов работать с аристо, но уже на своих условиях. Для этого в академии была создана комиссия по выявлению слабых Истинных, которых покрывал Ковригин. И чтобы финансовые трудности не коснулись ни профессоров, ни студентов, ректор распорядился продать всё своё имущество, посвятив себя всецело академии и становлению настоящих магов.
Стоит ли говорить, какая поднялась тогда буча? Аристократишки чуть ли слюной не брюзжали от возмущения. А когда комиссия начала выявлять их слабых отпрысков, оставляя на второй год или вовсе отчисляя за неуспеваемость, так вообще чуть ли с ума не сошли от злости. И тогда я ещё раз порадовался тому, что академия находится в ином измерении. Вполне возможно, что Годунов уже продумал всё наперёд и защитил своё детище от любого нежелательного посягательства.
Это вызывало уважение. И не у меня одного. Многие Мелкие Дома, да и простые маги, которых не приняли в академию из-за «многочисленных недостатков» возвели нашего ректора в кумиры. Для одних его имя стало нарицательным, для других хвалебным.
