– Что, не послушалась бабку? Вот и поплатилась.
Олимпиада закричала так, что ее могли бы услышать, наверное, в соседней деревне, и побежала из хаты. Вслед за ней выбежала Настя, испуганная криком сестры. Оля остановилась посреди улицы и закрыла лицо руками. Страшный изуродованный образ бабки стоял у нее перед глазами, а кожей она до сих пор чувствовала прикосновение холодных конечностей. Все тело девушки тряслось, а в ушах звенело зловещее предупреждение.
– Олечка, милая, что произошло? – спросила Настя и обняла сестру за плечи.
– Она приходила ко мне, – закричала Оля. – Бабушка была в зеркале… Такая безобразная… Она предупреждала меня о чем-то.
– Тебе почудилось, сестренка, – поспешила успокоить сестру Настя, опасливо озираясь в сторону хаты. – Бабушка мертва, пойдем в дом.
Лишь через полчаса Насте удалось уговорить сестру вернуться в хату. На улице собралось достаточно много зевак, которые не преминули возможностью превратить историю с Олимпиадой в изощренную и перекрученную легенду.
К счастью, к вечеру приехала тетка Анна, и уже утром девочки и тетя покидали деревню навсегда. Еще даже не отъехав толком от деревни, они увидели, как стремительно дым окрашивает голубое небо в черные краски. Родной дом, где девочки родились и выросли, горел ярким пламенем, в котором все воспоминания превращались в прах.
Глава 2. Свадьба
Олимпиада сидела у зеркала и расчесывала свои длинные темно-русые волосы. Она делала это так медленно, тщательно и методично, словно это занятие было одним из самых важных для нее на сегодня. Завтра ей исполнится пятнадцать лет. Ей и ее сестре Насте. Как быстро и стремительно пролетели годы, прожитые с теткой под одной крышей. И сколько всего успело случиться.
Настя больше не была для нее подругой. Ее родная и любимая сестра, человек, с которым она делила все радости и горести, отстранилась от нее. Только они успели приехать, как Настя тут же обзавелась подружками. И как быстро она позабыла, насколько черствыми и злыми могут быть люди.
Олимпиада же в свою очередь имела на все особый взгляд. Людям она не доверяла и даже побаивалась их. Все, кто пытался с ней сблизиться, чувствовали холод и отстраненность. Она никогда не сможет забыть те дни, когда умирала бабушка. Все – от мала до велика, ждали пока она испустит последний вздох, а потом радовались тому, что злая ведьма больше не сможет никому навредить. Ее даже похоронили отдельно ото всех – за оградкой, там, где хоронят самоубийц, которых в деревне было немного.
Забыла Настя, по мнению Олимпиады и то, что завещала им бабушка – всегда держаться вместе. И как только на пороге появлялся кто-то из ее знакомых и звал гулять, Настя сразу соглашалась. Секреты, как и важные мысли, Олимпиада бережно хранила ото всех.
Но не только Настя тревожила сердце Олимпиады. Пару дней назад к тетке пришел уважаемый в селе человек – купец Алексей Кузьмич Забаев. Ада, а теперь Олимпиада просила, чтобы звали ее только так, сидела в своей комнате и вышивала. Она услышала знакомый голос, и, отложив вышивку, внимательно прислушалась к разговору.
– Доброго здоровья, Анна Николаевна, – поприветствовал хозяйку купец. – Есть к вам важное дело, которое нужно немедленно обсудить.
– И вам не хворать, Алексей Кузьмич, – любезно ответила Анна. – Садитесь, выкладывайте, что случилось.
– Я к вам пожаловал вот с чем, – сказал он спустя минуту, – я уже человек немолодой, сами знаете. Первая жена моя померла, царство ей небесное, детей нет, а наследники нужны дело продолжать, да и всегда приятно, когда в доме хозяйка.
Повисла тишина. Ада прижалась ухом к дверному проему. Ей стало ужасно интересно, чего это купец рассказывает тетке о своих неурядицах.
– Словом, жениться я хочу, – наконец сказал он. – Сами знаете, дела у меня обстоят неплохо, семью обеспечить смогу, поэтому тут даже можете не волноваться.
– Алексей Кузьмич, право, а на ком же вы жениться хотите? – взволновано спросила тетка Анна.
– Ну как же, на вашей голубке, на Олимпиаде.
После этих слов у Олимпиады все внутри похолодело. Она застыла перед дверью, не понимая, что ей делать дальше – то ли бежать, куда глаза глядят, то ли умереть на месте. Знала она хорошо Алексея Кузьмича, знала и то, что он богат и уважаем. Но предположить, что он может посвататься к ней даже и не могла.
Ада, если и выходила из хаты, то в очень редких случаях: когда требовалось работать в поле, прибирать во дворе или собирать фрукты. Или когда Ада хотела отдохнуть, то бежала в лес. Во всех перечисленных выше случаях, она старалась, как уже говорилось, избегать людей, и с Алексеем Кузьмичом говорила не более трех раз, и то короткими фразами.
– Так что вы думаете об этом, Анна Николаевна, – спросил купец. – Вы не откажете мне в такой чести?
– Да что вы, Алексей Кузьмич, это вы нам честь оказываете. Вы же знаете, девочки сироты, толком без приданного, что ж я могу дать им, когда сама одна осталась. Конечно, я даю свое благословение.
Тогда уж Ада не выдержала и вышла из комнаты. Кулаки ее были сжаты, глаза налились слезами. Она посмотрела на огромного бородатого мужика, который самодовольно расселся на стуле и закричала:
– Да что же вы делаете? Он же старый, тетя, за кого вы меня замуж хотите выдать?
– Успокойся, девочка, – велела тетя Анна и, подойдя к племяннице, сильно схватила ее за руку. – Иди в свою комнату, и в разговоры наши не влезай!
Ада с силой отряхнула руку, снова кинула грозный взгляд на купца и удалилась прочь с криком:
– Даже не думайте, я за него в жизни не пойду!
Дверь с грохотом закрылась, и через пару секунд воцарилась идеальная тишина.
– Вы извините, Алексей Кузьмич, за поведение Олимпиады. Она еще не понимает своего счастья. Все образуется, свадьбу устроим.
Олимпиада не слышала, о чем говорили за дверью дальше. Горькие слезы бесконечным потоком лились из ее глаз. Всегда она насколько это было возможно, сторонилась людей и никогда никого даже улыбкой не одарила.
И вот сейчас, спустя два дня после этого разговора, перед самым днем рождения, Ада задумалась. «А ведь и вправду, с самого рождения нас преследовали ужасные события. А что если нам уготован судьбой такой рок – быть всегда несчастными. Если мы что-то сделали не так, и теперь приходится платить за это».
Долго еще Ада расчесывала волосы и рассуждала о горестях, свалившихся на ее голову. А еще и Настя восприняла эту новость как само собой разумевшееся событие. Нет, конечно, она попыталась утешить сестру и найти нужные слова, но она даже и на малую часть не осознавала, что жизнь Олимпиады до того ужасная, в замужестве просто закончится. Оставалось надеяться на то, что что-то сорвется или жених передумает.
Наступило утро следующего дня. Первой проснулась Анастасия. Она подбежала к сестре и стала трусить ее за плечи со словами:
