Виктор молчал. Он думал о том, как удачно прошла церемония, как чувствовал он силу Олимпиады и свою, и что сможет он сотворить с помощью этой силы в будущем. Но не знал он, как сказать любимой о том, кто же он такой. Вспоминая свое детство, ему становилось и больно и сладко. Странно сжималось сердце, когда он думал о матери. Как любил он, когда она гладила его по голове и тихо говорила добрые слова. Помнил Виктор хорошо ее руки, и невольно сравнивал их с руками Олимпиады. Такими же нежными были ее прикосновения. Помнил и последние мгновения, когда мать покинула этот мир…
Молчание не могло быть вечным. Не отводя глаз от неба, Виктор тихо, словно боясь, что кроме Олимпиады его сможет еще кто-то услышать, сказал:
– Родился я далеко отсюда, в богатой семье. Отец мой был помещиком, владел большим имением и землей. Мать же моя была приезжей и хотела наняться отцу на службу, но он так сильно полюбил ее, что вскоре они поженились. Потом появился я. Когда мне было восемь лет, мать умерла от длительной болезни. А в четырнадцать я ушел из дому и стал бродить по свету в поисках своей судьбы. В разных местах побывал я, увидел и узнал многое, и лишь спустя много лет смог добраться сюда, чтобы, наконец, найти то, что давно искал.
– А кузнец? Ты знал его раньше? – спросила Ада, вспоминая то, как легко Виктор устроился в селе.
– Мой дядя, родной брат матери, хорошо знал кузнеца. Когда я прибыл сюда, кузнец ждал меня.
Ада на несколько минут погрузилась в раздумья. Много чего хотела она узнать от Виктора, но понимала, что всему свое время. Когда-нибудь расскажет он ей о своих приключениях, поведает о дорогах, которые пришлось пройти, о людях, которых удалось встретить.
Но было еще что-то, о чем Ада подозревала, но не решалась спросить. Некую тайну хранил Виктор в своем сердце, и даже ей, Аде, не решался доверить.
– Скажи мне, родной, – робко произнесла Ада, – не будь у меня этой силы, смог бы ты полюбить меня такой?
Виктор нежно взглянул на Аду, потрепал ее длинные волосы, ухмыльнулся. Какой же чудной она иногда ему казалась.
– Если и не было, все равно полюбил бы тебя. Но знай точно, что какой бы силой ты ни обладала, как бы ни выглядела, где бы ты ни находилась, я бы всегда нашел тебя. Судьба повенчала нас, и даже через много-много лет нам суждено быть вместе, лежать под этим дубом и любоваться звездным небом.
Удовлетворенная его ответом, Ада спросила:
– А что ты говорил о времени?
– Я говорил, что сможем мы управлять времени, будем хозяевами своего будущего, и даже прошлого.
– Ты бы хотел изменить свое прошлое? – удивленно спросила Ада. – Неужто и за тобой гонятся призраки былого?
– Всякое бывает, – уклончиво ответил Виктор. – Мне снова бы увидеть зорьку, и знать, что каким бы ни был день, я всегда смогу его изменить.
Признание Виктора, хоть и было откровенным, но не совсем понятным для Ады. Она чувствовала грусть в его словах, которую пробудила своими вопросами, поэтому больше ни о чем таком они не общались.
Ночь была нежна, а объятия ее ласковы. Но догорала она как свеча, уступая место новому дню. Над рекой плыл густой туман, окутывая тонким атласным облачком водную гладь. Тишина повисла необыкновенная для весеннего утра: птицы не пели, петухи не кукарекали, собаки и те, притаились в своих будках в ожидании чего-то дурного.
Олимпиада открыла глаза, приподнялась, чтобы осмотреться, и вдруг увидела, как через дальний мост идет мужчина очень похожий на ее мужа. Только тот снова был крепок и здоров, волосы его потемнели, а одеты он был в белоснежную длинную рубашку. Не веря своим глазам, Олимпиада хотела окликнуть его, но ей помешал Виктор. Он поднес указательный палец к губам и тихо сказал ей на ухо:
– Не стоит, пусть ступает себе…
Сразу поняла Ада, что еще случилось этой ночью. Невидимые нити вокруг нее разорвались, отпустив почти всех, кого она любила и ненавидела. Алексей Кузьмич покинул этот мир, и блуждала его душа по земле, в поисках вечного покоя. Но не кольнуло сердце Олимпиады, не тронула ее участь мужа. Равнодушно проводила она его взглядом, пока тот не скрылся в чаще леса.
Виктор легонько потянул Олимпиаду за собой к самому берегу.
– А не искупаться ли нам? – предложил он.
Обнажившись, молодые люди погрузились в воду. Неожиданно водичка оказалась очень теплой. Долго еще купались влюбленные, плескались, ныряли, погружаясь на глубину, не боясь ни мавок, ни других существ, которые с этой ночи подчинялись им. И в Викторе, и в Олимпиаде кипела кровь, горела небывалая сила. Но время, которым так страстно хотел повелевать Виктор, все еще продолжало течь вперед.
***
Когда Ада вернулась домой, там ее поджидало человек десять. Помимо пожилой служанки, в доме был лекарь, священник и его прислужник, пристав и соседи. Все как один уставились на нее, и одновременно словно онемели.
– Что здесь происходит? – спросила Ада.
– Олимпиада Михайловна, ваш муж сегодня утром скончался, – с прискорбием сообщил ей лекарь.
Но лицо Ады не выразило ни капли сожаления.
– Как жаль, – равнодушно сказала она и схватила с комода свежее полотенце, чтобы вытереть мокрые волосы.
Такая реакция повергла всех присутствующих в шок. Один лишь пристав взял себя в руки и спросил:
– Вы не подскажите, где вы были весь этот час?
– Я была на речке, – сообщила Ада. – Знаете ли, господин пристав, у меня сегодня день рождения, и я решила искупаться.
– Ваша служанка говорит, что вы отсутствовали всю ночь, – сказал он, стараясь подловить Аду то ли на лжи, то ли надеясь, что она попросту в чем-то проговорится.
– Я гуляла, – сказала Ада. – Мне не спалось, и я пошла подышать свежим воздухом, и уснула в лесу. А когда проснулась, то захотела искупаться. Я надеюсь, больше вопросов не будет к безутешной вдове? Мне нужно готовиться к похоронам.
Больше вопросов не было. К дому подъехала коляска, упряженная двумя жеребцами, труп положили внутрь, и повезли в дом к лекарю. Местный лекарь, который вскрывал тело, только сделав первый надрез, увидел такую ужасную картину перед собой, что раз десять тут же перекрестился. Все внутренности усопшего были черны, словно он скончался не сегодняшним утром, а гнил уже порядком несколько месяцев.
Слухи об этом распространились удивительно быстро. И сразу же, все, кому не лень, стали обсуждать и поливать бранью Олимпиаду, прямо утверждая, что во всем виновата она, чертова ведьма.
Ада пропускала мимо ушей угрозы и оскорбления. Теперь она точно знала, что даже если ее слова смогли сотворить такое с мужем, то это не ее вина. Старый дурак заслужил подобную участь.
Когда Виктор и Ада встретились днем в лесу, и Ада рассказала ему обо всем, то Виктора эта новость немного взволновала.
– Ты знаешь, что люди способны на многое, если их разозлить или напугать. Тебе нужно быть острожной, – сказал Виктор.
