– Какой бы она ни была? – спросила Марго.
– Какой бы она ни была, – ответила я.
– Тогда я хочу кое-что показать тебе, – сказала Марго. – Мы можем прогуляться в одно место?
Я посмотрела в окно. Сумерки сгущались, окутывая землю темными красками подступающей ночи. На миг идея подруги показалась бредовой. Однако в ее голосе сквозило жуткое волнение передававшееся мне. Она не сказала, но, судя по всему, это было очень важно для нее. И для меня.
***
Мы вышли из дому и направились по обычному маршруту, ведущему в сторону школы. На улице так парило, что нечем было дышать даже вечером, поэтому мало кто решался гулять в такую духоту.
Обойдя школу стороной, мы свернули к старому кладбищу. Минуя рощу, из которой раздавались голоса пьяной молодежи, мы прошли к воротам. Как всегда, они были настежь открыты.
– Что мы здесь делаем? – спросила я, подозревая неладное.
– Это начало нашего пути, – сообщила Марго. – Больше года назад ты привела меня сюда, чтобы найти могилу одной юной девушки, привидевшийся тебе во сне.
Стараясь представить это, я посмотрела вдаль, где за чередой деревьев, кустов и могил словно притаилось нечто неведомое, желающее отогнать меня от кладбища как можно дальше. В душе поселилась тревога. После сегодняшних приключений уже ничто не смогло бы удивить меня в полной мере.
– Ты готова? – спросила Марго.
– Да, – ответила я, сглотнув ком в горле.
Марго первая переступила порог. Обычное действие превратилось в сложнейший ритуал.
Стараясь отсеять глупые мысли и не растягивать секундное дело, я сделала шаг и оказалась на кладбище. Марго внимательно посмотрела на меня.
– И что дальше? – спросила подругу я, понимая, что пока ничего не изменилось.
– Пойдем, – Марго повернула на дорожку справа, ведущую к середине погоста.
Послушно я последовала за ней. С каждой минутой темнота сгущалась, деревья превращались в огромных монстров, а старые памятники выглядели как застывшие чудища. Тонкая полоска месяца появилась на синем небосводе, слабо освещая путь. Казалось, я видела уже что-то подобное, и следовала вот так же за кем-то. Марго шла впереди, не оборачиваясь и не сбавляя темпа.
Тропинка сужалась, постоянно меняла направление и вскоре привела нас на небольшую поляну. Посреди поляны находилось две могилы. Одна удивляла размерами и цветом мрамора, что был темнее ночи и сиял в сумерках. Другая же могила меньших размеров была скромной и не слишком приметной, хотя светлое надгробье также странно светилось в полутьме. Марго остановилась неподалеку от второго захоронения и сказала:
– Ты привела меня сюда, к могиле этой девушки, и здесь я нашла медальон в форме кувшина, который потом забрала себе.
Я подошла ближе и прикоснулась к надгробью. В памяти промелькнуло слабое воспоминание. Внизу у самого камня лежала шкатулка. Осветив телефоном табличку, я прочитала знакомое имя:
– Григорьева Олимпиада Михайловна.
Атмосфера на поляне угнетала и походила на ту, что ощущалась в покинутом селе. Хотя здесь яснее чувствовалась боль, чем отчаяние. Дотронувшись до камня еще раз, я закрыла глаза и увидела красные языки пламени, принесшие невиданные страдания.
– Кажется, я знаю, о каком медальоне идет речь. Он принадлежал одной женщине – ведьме. Я слышала о нем из книги, которую нашла в покинутом месте. Этот медальон опасен, он отнимает души.
Рита опустила глаза и тут же взглядом указала на соседнюю могилу. Теперь я прикоснулась ко второму надгробью, но видений не случилось. Гладкий на ощупь черный гранит лишь источал жуткий холод.
Фонарик телефона осветил лицо Алекса. Он улыбался и казался совершенно живым. От ужаса мое сердце замерло. Я вдруг четко увидела красную бархатную обивку гроба, новенькие кожаные туфли, черный, идеально наглаженный костюм и такого же цвета рубашку. Море красных, как кровь, роз, окружали постель мертвеца, идеально сочетаясь с костюмом и бледной кожей.
Видения обрушились на меня нежданно и стали настолько пугающими, что захотелось немедленно покинуть кладбище. Но это было еще не все.
– Он умер? – прошептала я. – Но как?
– Его убил Стас, – сказала Рита. – Помнишь?
Я отрицательно помахала головой, все еще не в силах оторвать взгляд от «живого» портрета, высеченного в граните.
– Пойдем дальше, – сказала Маргарита и вернулась на тропу.
Пришлось следовать за Марго. Всю дорогу я шла и размышляла о тех обрывках воспоминаний, появившихся перед глазами, о трагичной кончине Алекса, которого до недавнего времени я считала живым и здоровым.
Следующую полянку окружали со всех сторон высокие деревья. Странно, но в отличие от первого места, здесь не было могил, но боль ощущалась гораздо сильнее. Мне стало тяжело дышать, поэтому я облокотилась спиной об первое дерево. Волна паники накрыла с головой, руки задрожали. Сопротивляясь и боли, и отчаянию, я подняла глаза на Марго.
– Сложно здесь находиться, – призналась я. – Что произошло в этом месте?
– Мы были здесь в последнюю ночь, которая решила нашу судьбу. В тело Алекса с помощью магии вселился Виктор – колдун и любимый Олимпиады. Он хотел забрать и мое тело, как сосуд для души этой девушки. Ты и Стас пытались спасти меня.
Воспоминания возвращались с трудом, словно пробиваясь сквозь невидимый барьер. Я видела темные силуэты, костер, драку и серебряный кинжал, вонзившийся в сердце Алекса. Все это было из другой жизни, о которой я до некоторых пор даже не подозревала.
Наконец, на глаза попался прикрепленный на одно из деревьев крест с табличкой. Я подошла ближе и опустила на колени. «Память о вас будет жить вечно», – гласила табличка.
Слова эти будто остановили время и вернули меня в холодное ноябрьское утро. Так же, сидя на коленях, я прибивала продрогшими руками крест, стараясь сдержать приступ невыносимой боли.
От ужаса перехватило дыхание. Я постаралась сделать глубокий вдох, но мнимая заслонка в груди не пропускала воздух. Снова и снова я перечитывала надпись, выжженную на табличке, пока взгляд не помутился от слез. Вцепившись руками в кору дуба, я опустилась голову к земле. Воспоминания, как кораблики, подхваченные сильным течением, возвращались.
Если бы меня стукнули обухом по голове, то было бы не так мучительно. От накопившихся эмоций, от боли, ставшей частью моей жизни, от череды бедствий и смертельной усталости, обрушившихся в один момент, я закричала так, что крик мой эхом разнесся по всему кладбищу.
Рана не зажила, ее всего лишь обезболили на время. Действие лекарства закончилось и все вернулось. Я рыдала, пытаясь хоть немного облегчить страдания, но лучше не становилось.
Все это время Марго тихонько стояла в стороне. Она не произнесла ни звука, хотя я чувствовала, что ей очень тяжело.
