Ни одна самая сложная ситуация ни разу не лишала меня уверенности так, как сейчас запросто сделал он, всего лишь придвинувшись непозволительно близко. Я злюсь на себя за это, но поделать ничего не могу. Разве что скрыть свое смущение.
– Ты… – тянет он с легкой улыбкой.
– Так, во-первых, давайте-ка соблюдать субординацию, господин Шаламов. На «ты» вы, пожалуйста, к своим девочкам обращайтесь.
– К каким – моим девочкам? – явно играет он.
– К подружкам вашим.
Я нервничаю внутри. Черт возьми! А он, наоборот, становится расслаблен и как будто даже слегка насмешлив.
– Так ты ревнуешь, может? – забавляется он. Или даже радуется, как будто, если бы я его и правда ревновала, это сулило ему какую-то пользу. Потом сообщает великодушно: – Нет у меня никаких девочек и никаких подружек. Ну то есть ничего серьезного... Я, может, вообще только о тебе думаю… о том, что у нас было…
Шаламов плавно снимается со стола и вот уже стоит рядом, напротив, в полушаге от меня. Отступать дальше несерьезно. Мальчишка просто зарвался! Пора его привести в чувство!
– Что ты себе позволяешь? – строго произношу я. – Я ведь могу сделать так, что тебя отчислят.
– Это вряд ли, – усмехается он.
– Проверим? – с угрозой и вызовом спрашиваю я.
И вдруг он подается вперед и впивается мне в губы поцелуем, порывистым и жадным…
17. Артём
Не знаю, что на меня нашло.
Нет, я этого хотел, конечно, и не только этого, но даже мысли не было на неё вот так накидываться. Ну, может, и были, но не всерьез, а так… в виде фантазий.
Перемкнуло меня, короче…
Лера тоже, конечно… Я её вообще понять не могу. То всё было круто, то она как фурия, потом – опять нормальная, даже улыбается. Улыбнулась один раз…
Теперь вдруг каких-то девочек приплела. Ну, понятно каких – Ленку или Веру. Про мои прошлые похождения она вряд ли в курсе.
Но всё равно какие они – мои девочки? Бред, конечно, но это ведь, значит, что она приметила… запомнила…
После прошлого семинара, когда она на мне вызверилась, я сначала вообще не собирался ходить на её пары. Встречаться с ней не хотел. Думал, выкину из головы и всё. Даже нашим сказал, что больше на её тупое доказывание ни ногой. Но во вторник все равно притащился. Не знаю, почему. Да просто нечем было заняться. А потом она поблагодарила за сумочку свою дурацкую и по имени меня назвала…
Нет, я понимаю, что это ерунда, ну, типа элементарная вежливость, но… не знаю, как-то меня попустило сразу. Даже взял у Ленки конспекты и к следующему семинару подготовился. А то этот её «полный ноль» меня прямо подрубил конкретно.
Ленка, конечно, сразу принялась фыркать:
– Ты под Самарину прогнулся.
Я сначала наехал на неё:
– Что за чушь ты опять порешь? Достала уже.
Свиридова вроде отвязалась, но через день мы спускались после криминологии и встретили на лестнице Леру с одним типом.
Он у нас не вел, но вижу – физиономия знакомая. Позже Клео на пару с Ленкой рассказали, что он – сын нашего проректора Гаевского и, по совместительству, конченный мудак. Народ его терпеть не может, ну те, кому посчастливилось у него учиться или, ещё хуже, что-нибудь ему сдавать. И кликух у него – воз и маленькая тележка: и Гайка, и Гай Фокс, и Геевский, это только то, что приличное. А так – как только его не склоняют. Там целое матерно-народное творчество.
Ну а для меня он просто левый чел. И, если бы он стоял с такой же левой тёткой, я бы даже внимания на него не обратил. Но он стоял с Лерой, и мне, конечно, стало любопытно.
Что уж они там не поделили – не знаю, по работе, наверное, рамсанули, но он ей нахамил. Ещё и лапать начал, сука. Ну я и не сдержался. Двинул этого мудака плечом, когда мимо проходил. Тот сразу от Леры отцепился, отшатнулся, руками замахал, бумажонки свои разбросал по всей лестнице. А Лера… Лера мне улыбнулась. Вот так.
Ленка потом всю перемену причитала:
– Тёма, ты с ума сошёл? На последнем курсе вылететь захотелось из-за какой-то фигни?
– Ой, давай без драм, – отмахнулся я.
– Тём, не будь дураком. Он не просто препод. Он – сын проректора и гнида редкостная. Помнишь, Стаса Соловьева? Вот с ним как раз у Стаса и был конфликт, из-за чего его потом отчислили. И папашины бабки не помогли.
Потом подключилась Клео и тоже начала стращать. Но мне было плевать. Даже не так – у меня настроение сразу подпрыгнуло.
Потом весь вечер долбил это чертово доказывание. Потому что Ленка пишет хоть и аккуратно, но одними сокращениями – я голову сломал их расшифровывать и вникать в смысл. Отец ещё подстебнул: наряжаться не будешь?
Но на семинар я заявился бодро, на позитиве. А тут этот тест, ну и всё остальное…
В общем, сам не знаю, как так вышло, что я на неё накинулся. Вот смотрю в её глаза, что-то говорю и умом понимаю, что разговор наш куда-то не туда идёт, а остановиться не могу. Вижу, что она теряет самообладание, волнение её охватывает, и это меня только подстегивает. Так, что в животе сгущается теплая щекотная тяжесть.
А в следующую секунду я уже сминаю её губы так, будто сто лет не целовался. И оторваться не могу. Такой кайф…
А когда Лера вдруг отвечает на поцелуй – у меня просто башню сносит. Потом понимаю на задворках сознания, что она меня уже отталкивает, но не могу её отпустить – только крепче прижимаю к себе, стискиваю затылок, целую жестче. Но она все равно вырывается. Отскакивает. Смотрит на меня, как на маньячелло какого-то. Хотя я, наверное, так примерно и выгляжу в этот момент.
Потом, ни слова не сказав, только гневно сверкнув глазами, вылетает из аудитории. А на меня обрушивается осознание: блин! Что я наделал! Я всё испортил…
Что она теперь про меня думает? Что я реально маньячелло? Озабоченный неадекват? В придачу к «полному нулю»…
И самое тупое, что меня это не просто заботит – меня это капец как выстегивает. Давит и раздирает одновременно.
Вечером сидим в «Инкогнито». Владу восстановили его вип-карту, и Клео больше мозг мне не выклевывает. Наши треплются, я даже не вникаю. Сижу и медленно, но верно накачиваюсь пивом. Ленка, тоже подпив, начинает опять ко мне цепляться:
– Шаламов, у тебя настроение меняется, как у беременной, чесслово. Утром такой радостный был, а сейчас как на поминках. Кого хороним?
Я вяло огрызаюсь. Выгребаю из-за стола и иду вниз. На танцпол. Пора взбодриться, а то пиво совсем придавило. А, может, и не только пиво. Ленка права: настроение у меня сейчас – убить или убиться.
На танцполе сливаюсь с толпой, закрываю глаза, а когда открываю – ко мне льнет какая-то девчонка в топе и замысловатой татушкой на шее. Извивается, выгибается, скользит вверх-вниз, придвигаясь ко мне плотнее и плотнее. Практически елозит грудью по моему телу. Короче, сплошная эротика. И через пять минут мы с ней уже целуемся в холле. Её руки лежат у меня на поясе, а затем пальцы протискиваются под ремень джинсов и резинку трусов. Мне становится щекотно. И что странно – это единственное, что я чувствую. Может, перебрал с пивом, поэтому так. Но понимаю, что не хочу. Ничего не хочу. Убираю её руки, отклоняюсь сам. Она недоумевает:
