– Вам кого? – спрашивает она.
– Видимо, вас.
Я слегка подталкиваю дверь и переступаю порог, вынуждая её отойти.
– Что вам надо? – непонимающе моргает она. – Вы кто?
В прихожей вижу смазливого парня, примерно моего возраста, и бедную свою соседку. Зоя Ивановна жмется в углу с затравленным видом. Ну а парень стоит, привалившись плечом к косяку кухонной двери, из-за которой скребется и поскуливает соседский пёс.
Парень смотрит на меня с легким прищуром, изучающе, пока не понимая, кто я и как на моё появление реагировать.
– Я – Самарина Валерия Сергеевна, адвокат Зои Ивановны, – официально представляюсь всей этой компании. Для пущей важности даже показываю своё удостоверение.
Тётка и, видимо, её муж сразу начинают нервничать.
– Как адвокат? Откуда?
Вопросительно взирают то на Зою Ивановну, то на затихшего парня. Растягивать весь этот цирк у меня нет ни времени, ни желания, поэтому сразу перехожу к делу:
– Вы, я так понимаю, Валентина, и вам принадлежит одна восьмая этой квартиры?
Тётка растерянно кивает.
– Вы отдаёте себе отчёт, что ступаете на скользкую дорожку? Что собираетесь нарушить закон? Да, собственно, вы уже его нарушили. Шантаж, вымогательство, запугивание. Теперь ещё и мошенничество маячит. Вы уже заработали себе на вполне реальный срок.
– Слава? – обескураженная тётка взывает к парню.
– Вы о чем? – усмехается тот. – Какой шантаж, какое вымогательство? Мы всего лишь пытаемся договориться о продаже доли…
– Сразу скажу, что препираться не собираюсь. Я просто довожу до сведения, что все ваши действия противозаконны. Если вдруг вы, Валентина, сами этого не понимаете. Что последует дальше с нашей стороны? Заявление в соответствующие органы и разбирательство. И когда у вас, молодой человек, будут брать показания, вот тогда вы можете сколько угодно спорить, выдвигать свои какие-то версии происходящего, доказывать, объяснять своё участие…
– Простите, кто вы?
Я снова показываю ему удостоверение. Усмехнувшись, он гуглит в телефоне. Спустя минуту от усмешки нет и следа.
– Хорошо, – примирительно улыбается парень. – Ну, вы понимаете, что ситуация тупиковая? Мои клиенты не должны ждать неизвестно сколько. Они имеют право продать свою долю незамедлительно. Знаю, знаю, что по закону преимущественное право у Зои Ивановны. Так мы ей и предложили.
– Купить угол за два миллиона? А почему не за десять?
– Ну, мы посмотрели примерные цены, – бормочет тётка. – Мы же не должны продавать дешевле, чем…
– Это была примерная цена, – вмешивается парень, – средняя температура по больнице. В любом случае, Зоя Ивановна выкупить долю не может. Сколько вы предложили, Зоя Ивановна? Пятьсот тысяч? Но это смешно. А больше она не может. Что тут поделать?
– Зачем что-то поделывать? Есть порядок, как всё должно происходить. Во-первых, вызываем эксперта для оценки недвижимости. Только такая цена является правомерной, а не «посмотрели примерно». Во-вторых, согласовываем рассрочку…
– Ну уж нет! – вскидывается Валентина. – Мне надо сразу всю сумму! Имею право! Мне зачем каким-то кусками?
– Если вы не согласитесь на рассрочку – значит, согласуем её через суд. Это раз. А дальше будьте готовы компенсировать Зое Ивановне все расходы по коммунальным платежам за сколько лет? Пятнадцать? Я так понимаю, вы за квартиру не платили свою часть?
– Так я тут и не жила! С чего бы я должна?
– Закону без разницы, где вы жили. Как совладелица вы обязаны были делить коммунальные расходы. Это просто факт. А поскольку Зоя Ивановна все эти годы платила одна, мы взыщем помимо этих расходов так же и все пени за пятнадцать лет, и все моральные убытки, и, разумеется, все судебные издержки, как с проигравшей стороны. А это только мне вы будете должны около ста тысяч.
– Да как так-то? – багровеет тётка. Поворачивается к мужу, затем к риэлтору. – Слава? Это же бред, да?
Но тот мнется, отводит глаза.
– Слава?! Это что, всё вот так?
– Ну… смотреть надо… – бормочет он беспомощно.
– Ну, вы смотрите, – продолжаю я, – скажем, до среды. В среду встретимся в моем бюро после обеда. Сейчас дам визитку, там адрес. И тогда уже, как положено, согласуем порядок действий. Сразу говорю, про миллионы эти мифические можете забыть. А если дойдет до суда, то и «смешные» пятьсот тысяч вы вряд ли получите.
Через минуту вся эта троица уходит, и я наконец иду домой. Сил нет даже поужинать, только душ, чай и сразу спать.
* * *
Во вторник ловлю себя на мысли, что иду на лекцию к четвертому курсу и неуловимо волнуюсь. Самую малость. Просто как легкая рябь на водной глади. И всё же мне это не нравится. Напоминаю себе: он всего лишь мальчишка. А вот я – отнюдь не юная школьница, которой позволительно трепетать от мужского внимания. Вроде успокаиваюсь.
Шаламов приходит на лекцию со звонком, здоровается, к счастью, просто вежливо и вообще не выказывает ничего такого. Ни усмешек нахальных, как в пятницу, ни взглядов, от которых не по себе. С виду – обычный студент. Но, что странно, уходит он в самый конец аудитории, забирается буквально на галерку. Его компания удивленно оглядывается, шепчется. Боевая подруга Свиридова даже зовет его пару раз, но Шаламов не реагирует. И всю лекцию сидит – ну просто сама серьезность и сосредоточенность. И слава богу.
Однако после лекции он никуда не уходит. Даже с места не встает. Сначала я не обращаю на него внимания – часть студентов, облепив меня тесным кольцом, задают по лекции вопросы, и я охотно на них отвечаю. Потом, когда все постепенно расходятся, вижу – сидит. И только когда аудиторию покидает последний – Артём поднимается из-за стола и медленно идёт вниз.
Другому я бы сказала на его неспешную походочку: пошевелись, быстрее давай. Но тут подхожу к двери, стою и молча жду, когда он спустится, выйдет и я смогу закрыть аудиторию. Потому что чувствую, как недавнее волнение снова возвращается. И с каждым его шагом скачками нарастает в груди. Черт-те что.
Я себя, конечно, беру в руки и внешне выгляжу спокойно – не подкопаешься, но сердце бьется так, что его стук громче шума в коридоре. Скорее бы уже ушёл.
Но Шаламов подходит к двери и вместо того, чтобы выйти, берется за ручку и закрывает её.
19. Артём
С Ленкой у нас в эти выходные вышла эпическая ссора. А заодно – и со всеми нашими. Но началось с Ленки.
Мы договорились затусить в Модном квартале. Я согласился, но сразу шёл туда с конкретным намерением – высказать ей, чтобы впредь не совала свой нос куда не просят.
В общем-то, что хотел – то и сделал. Влетел на всех парусах в «Фо Ми», где наши засели. Ну и с ходу вывалил всё, что накипело.
