– Кто мы? – фыркает Ксения. – У вас, Валентина Осиповна, и машины-то нет.
– Дамы, предлагаю тост за нашу очаровательную коллегу! – поднимается Игорь с рюмкой, как обычно прерывая зарождающуюся перепалку. – Дорогая Лера, мы все страшно рады, что познакомились с вами. С таким неординарным, талантливым, ярким человеком и такой обворожительной женщиной…
Игорь рассыпается в комплиментах, остальные сидят с улыбками и ждут, когда он уже закончит и можно будет выпить. А я думаю, что уже вечер, а Шаламов так и не вспомнил, не поздравил…
Ну и ладно, думаю. В конце концов, мы ведь друг другу никто.
– Хорошо, хорошо, за такие чудесные слова грех не выпить, – уступаю я уговорам коллег.
Позже откуда-то появляется музыка. Правда, на любителя, но тут я не придира. Не тяжелый рок, и на том спасибо. Но что странно – муторное настроение как-то незаметно налаживается. То ли коньяк (хоть я и не налегаю) тому виной, то ли болтовня коллег расслабляет. Но спустя пару часов я уже вместе со всеми смеюсь над шутками Игоря, а он, подпив, сыпет ими как из рога изобилия. И даже Ксения Андреевна кажется мне вполне милой, но ровно до того момента, как мы с ней на пару отправляемся в уборную.
В здании уже совсем пусто. Только где-то отдаленные редкие звуки показывают, что мы еще пока не совсем тут одни.
А в уборной Ксению вдруг начинает тянуть на откровения.
– Лер, ничего, что я так? На ты? Я всё спросить хотела… а что у тебя с Шаламовым? Из четыреста одиннадцатой.
Я моментально трезвею. От недавней легкости – ни следа.
– Ничего. Что за странные вопросы?
– Ой, да я так. Слухи ходят… Но я не поверила, конечно. У тебя же Марк… Но, если что, ты имей в виду. Шаламов – тот еще бабник. На него, конечно, девицы и сами вешаются, смазливый, из богатеньких, но он и сам далеко не монах, как ты понимаешь. В общем, он из тех, кто поматросит и бросит.
– Для чего мне это иметь в виду? – сухо спрашиваю я.
Она мнётся: сказать не сказать. Но, видимо, сплетни жгут язык.
– Короче, тут слушок пошел, что он тебя… ну это… сама понимаешь.
– Не понимаю.
– Ну, господи, Лер. Что тут непонятного? Короче. Там чуть ли ставки в его группе не делали, как скоро он тебя в койку уложит. И типа ты с ним уже… Нет, я-то знаю, что этот молокосос с тобой наверняка обломился, но на всякий случай предупредить хотела…
– Благодарю, – с равнодушным видом киваю я. Она вдруг начинает рассказывать какую-то былую историю про чей-то роман, который закончился плохо.
– … и вот представляешь, этот, прости господи, говнюк спал с ней только ради экзамена. А сессию сдал и всё. Она ему нахрен не нужна стала. И ладно бы он просто слился. Так еще и разболтал всем об этом. Бедная Надежда Игоревна уволилась с позором, а этот говнюк преспокойно доучился. Так еще и героем ходил…
Мы возвращаемся на кафедру, и я тут же собираюсь домой, невзирая на настойчивые уговоры посидеть ещё немножко.
Игорь тоже подрывается вместе со мной. Он, оказывается, живет в моем районе, и мы вызываем одно такси на двоих.
– Лер, у вас что-то случилось? Просто вы вышли вполне себе бодрячком, а вернулись… сама не своя.
А мне так плохо и я так устала крепиться и притворяться, что неожиданно для себя говорю:
– Да, меня тут Ксения Андреевна просветила. Насчет сплетен про меня и…
– А, того студента. Шаламова, кажется? Это же с ним я вас тогда видел? Но вы не обращайте внимания. У нас же хлебом не корми – дай перемыть коллеге косточки. Никто эти сплетни всерьез и не воспринимает. Так что просто наплюйте и всё. Про меня вот тоже года два назад слух ходил, что я там с какой-то… в общем, ересь.
Я киваю, даже выдавливаю улыбку. Соглашаюсь, мол, да, сплетни всегда были, есть и будут. Только Игорь не знает одного: на этот раз сплетни не так уж далеки от правды.
И это меня просто подрубило.
Мы подъезжаем сначала к моему дому. Игорь выскакивает, обегает машину и галантно открывает мне дверцу. Потом еще и провожает до самого подъезда.
– Лера, дорогая, еще раз поздравляю вас с днем рождения! Пусть у вас все сбудется. А на досужие домыслы наплюйте.
Я благодарно киваю, захожу в подъезд и медленно поднимаюсь на свой этаж. Плакать хочу. Но не плачу. Утыкаюсь носом в огромный букет цветов – Игорь подарил. Но они почему-то ничем не пахнут. Или у меня обоняние отключилось.
Почти поднявшись на свой этаж, вдруг вижу – на подоконнике кто-то сидит. Да не кто-то, а Шаламов…
23. Лера
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, с трудом усмиряя злость.
Ну, или не злость. А обиду, разочарование, досаду, копившиеся весь день. Ну и, как вишенку, расстройство из-за дурацких сплетен.
Хотя и злость тоже, но – на себя. Потому что вдруг понимаю, что боюсь не столько того, что они дойдут до семейства Гаевских, сколько того, что Шаламов к ним причастен.
И умом понимаю, что в первом случае проблемы будут куда серьезнее. Ведь Марк тогда черта с два согласится развестись спокойно, как обещал его отец. Как минимум, попытается отжать всё, на что имеет право по закону. Да и старший Гаевский с его трепетным отношением к скандалам в стороне не останется.
И тем не менее меня больше угнетает то, что Шаламов, возможно, «играет» со мной. И что все эти его знаки внимания – лишь часть этой игры. Зачем ему это? Может, в отместку за тот первый семинар, когда я его унизила. Или чтобы сдать экзамен без проблем. Или просто забавы ради. Эти мажоры ещё и не так развлекаются.
И всё же невыносимо хочется, чтобы мои страхи оказались пустыми, а его отношение – искренним. Зачем? Не знаю. Ведь все равно у нас с ним ничего быть не может, разве что кроме редких, тайных встреч.
И всё же, пожалуйста, пусть он окажется ни при чем!
– Тебя жду, – отвечает Шаламов невнятно. Улыбается, соскальзывает с подоконника, приближается ко мне. И я понимаю – он пьян. Пусть и не вдрызг, конечно, но у него в руках полупустая бутылка из-под вина.
Я, конечно, тоже выпила, но от него не ожидала такого: сидит в подъезде и пьет из горла в одиночку, как какой-то маргинал.
– Ты пьян! – восклицаю с упреком. Разочарованию просто нет предела.
– Угу, – не спорит он. – Тебя так долго не было… так долго… я тут околел уже… Вообще-то я вино тебе принёс. Хотел с тобой… но потом уже… думал, скоро кончусь. Прости…
Вижу, он и в самом деле замерз. Посинел весь и аж зубами постукивает. И одет, конечно же, так, будто у нас тут юг. Ну что за беспечность? К тому же он и так болеет.
– А позвонить не мог?
– Я хотел, чтобы был сюрприз.
– Давай договоримся, чтобы впредь таких сюрпризов больше не было?
