– Мы сюда пришли с Марком, как договаривались… Тебя нет. Кстати, что с бюро? Где все? Где вообще всё? Что всё это значит?
– Позже объясню. Дальше-то что было?
– А дальше… почти сразу, ну, может, минут через десять сюда ввалились три бугая. Мы даже не поняли толком, что им надо было. Тебя спрашивали. Говорили, чтобы ты куда-то не лезла… А когда узнали, что Марик – твой муж, принялись его избивать! Ногами его пинали, сволочи! – Алексей Германович вновь стал заводиться и повышать тон. – Я попытался остановить их… так эти подонки и меня отшвырнули, как не знаю кого… Телефоны у нас отобрали. Угрожали, что если сунемся, то снова придут и тогда… Кто они такие? Бандиты? Что вообще происходит? С кем ты связалась? И зачем нас сюда позвала?
И тут я понимаю, что Гаевский не столько злится, сколько напуган. Очень напуган, почти бьется в панике. За всю свою жизнь он, наверное, ни разу не сталкивался ни с чем подобным.
– Думаю, это из-за моего текущего дела.
Ну, естественно, это люди Извекова. Он ведь недвусмысленно дал понять, что будет запугивать, мстить, давить. Вот и начал. Только он не знал, что мы вчера перебрались в другой офис и подослал сюда своих амбалов. Ну а Гаевские просто оказались не в том месте не в то время. Но я же не могла это предвидеть…
– Что это у тебя за дела такие? Ты с каким криминалом связалась?
– Я вообще-то адвокат по уголовным делам. И не такое бывает.
– Вот как? А мы тут при чем? – истерит свекор. – Мы какое отношение имеем к твоим делам?!
– Вы вообще-то партнеры, – напоминаю я.
– Так ты специально нас сюда позвала?
– Ну, что за глупости? Конечно же, нет!
Видимо, от страха и стресса Алексей Германович не способен сейчас здраво мыслить. Я пытаюсь объяснить ему ситуацию, заодно как-то успокоить, но он явно не в себе и ничего не воспринимает. Даже избитый Марк более вменяем.
– Нахрен нам это твое бюро дурацкое, – стонет он. – Делай с ним что хочешь. Я вообще уже проклял тот день, когда с тобой связался. Ничего уже не хочу. Отвязаться от тебя хочу. Чтоб вообще больше… ничего… никогда… Папа, поехали отсюда!
Гаевский-старший помогает ему встать со стула.
– Подождите, – говорю – Надо ведь заявление в полицию написать. Снять побои. Сейчас я дам номер следователя Васильева. Мы этот эпизод присовокупим к делу…
– Что? – чуть ли не в унисон гаркнули оба. – К какому делу?
– Я знаю, кто за этим стоит. Мы их быстро привлечем…
– Ну нет, – взрывается Алексей Германович. – Ты – одержимая! Если тебе плевать на себя, то своим сыном я рисковать не собираюсь. Они отобрали у нас телефоны, они взяли паспорт Марка, они знают, где мы живем. И они нам ясно дали понять, что потом нас просто не найдут, если вдруг что.
– Запугивали просто, – пожимаю плечами.
– Ах, запугивали? Нам угрожали! Моего сына избивали у меня на глазах! Из-за тебя! Обещали убить. Мало нам было позора, что ты устроила… ещё теперь это. Просто оставь нас в покое, поняла?
– Хорошо, у вас стресс. Давайте позже обсудим, как поступим с бюро.
– Нечего нам обсуждать. Гори твое бюро синим пламенем. Завтра же Марк подаст на развод! Мы не хотим, чтобы нас вообще с тобой хоть что-то связывало. И если что, мы будем всё отрицать.
Чертыхаясь, они уходят, оставив меня в разгромленном офисе с кровавыми следами на полу.
На другой день я снова пытаюсь убедить Гаевского-старшего пойти в полицию, уповая, что за сутки он успокоился. Но тот рявкает «нет» и бросает трубку. Тогда я даю его номер Васильеву – пусть они друг с другом посоревнуются в упёртости.
* * *
Следующая неделя проходит относительно спокойно. За исключением одного нюанса: вчера я обнаружила, что за мной следят. Некто на черном гелендвагене. Хотя догадаться, кто это, нетрудно…
48. Лера
На моей практике это уже третий раз, когда меня пытались подкупить или запугать. Но всё-таки прежде дальше слов угрозы не заходили, и впервые дело приняло такой оборот. Хотя ясно было сразу, что избиением Марка Извеков не ограничится. Оставалось лишь радоваться тому, что мои родители далеко и что я одинока, как бы странно это ни звучало. Потому что бояться за себя – это одно, а бояться за близких – совсем другое. Смогла бы я так же уверенно гнуть свое, будь у меня семья, дети – не знаю.
Мои тоже нервничают. Их пока, слава богу, не трогали. Да они и не подозревали, какая каша заваривается с этим Извековым. Но после нападения на Гаевских пришлось нанять в офис охрану, ну и ребятам рассказать, что к чему, чтобы были начеку и больше допоздна не засиживались. Они, конечно, хорохорятся, особенно парни, но чувствуется напряженная атмосфера.
Или, может, это у меня уже нервы сдают. Потому что раньше за мной вот так не следили.
И если вчера я еще сомневалась, то сегодня никаких сомнений не осталось. За мной действительно слежка. Черный гелендваген, тот же, что и пару раз мелькнул вчера, стоит сейчас через дорогу от нашего нового офиса. Рядом с моей машиной, припаркованной там же.
Во время обеда я заглянула в кафе, здесь, по близости, на Карла Маркса. Присела у окошка и наблюдала, как они на своем катафалке вскоре подползли к дверям кафе, а затем один из них даже зашел внутрь. Огляделся, но сразу меня не увидел. Меня заслоняла вешалка.
Он – высокий, крупный, коротко стриженный блондин – покрутился на месте и занял свободный столик. Я исхитрилась и сфотографировала блондина на телефон. Затем переслала Марку, сопроводив вопросом: «Узнаешь его?».
Марк ответил не сразу, минут через пять разразился: «Не впутывай меня в свои делишки! Не хочу ничего знать! Не пиши мне больше и следователю своему скажи, чтобы отвязался от нас! Заявление на развод я уже подал».
«Не будь идиотом. Просто скажи: был он среди нападавших или нет?»
«ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!»
Тогда я скинула блондина, а заодно и фотку их машины Васильеву. Хотя бы узнать точно, кто они такие.
Тем временем блондин меня заметил, хоть и сидел он на приличном расстоянии. Пока его отвлекал официант, я поднялась и поспешила прочь. Но когда вернулась – снова обнаружила их возле офиса.
Не хочется это признавать, но мне не по себе от такого навязчивого внимания. Каждые полчаса подхожу к окну, вижу их, и внутри противно холодеет.
Здесь в офисе, конечно, нечего бояться – оживленный центр, кругом люди, видеокамеры, охрана серьезная. Меня больше беспокоит то, как я вечером поеду с этим прицепом домой. Что им стоит подловить меня во дворе? Или в подъезде. Или в квартиру вломиться.
Понимаю, что сама себя накручиваю, но и успокоиться не могу. Если уж они так поработали над Марком, то и со мной вряд ли собираются вести светскую беседу. Хотя, может, наоборот, именно морально давят.
