Женщина
Осторожно открываю дверь в ванную комнату и тенью продвигаюсь к мужчине, что зачитывается книгой, сидя в купели. Золотой кранчик дребезжит, пуская воду, в воздухе витают ароматы масел, распахнутая дверь ведёт на балкон, и занавеска летает от сквозняка, едва не касаясь головы купающегося. Кажется, с первого этажа играет пластинка, но отчего-то мелодия повторяется и повторяется. Прокрадываюсь совсем близко к ванне и, вцепившись в книгу, убираю её от лица зачитавшегося.
– Не верю, что ты не позвал меня.
– Не хотелось тревожить твой сон, – улыбается Бог Солнца и откладывает книгу вовсе.
Сажусь на край ванны и пускаю руку под воду, чтобы раздразнить и без того распаренную кожу.
– Что мешает присоединиться сейчас? – спрашивает Гелиос.
– Ты прав, равно как и всегда.
Соскальзываю бедром и падаю поверх мужчины: вода обнимает платье, в котором я пришла. Грудь и бёдра вырисовываются отчётливыми линиями, талия оказывается схвачена мужскими руками.
– Думалось, ты сначала разденешься.
– Раздевать – твоя привилегия.
Аккуратно берёт за лицо и притягивает для поцелуя.
Как вдруг я просыпаюсь.
Просыпаюсь и взглядом ударяюсь в монастырский потолок. Поднимаюсь на локтях и осматриваюсь: спальню укрывает ночь и шторы, а из ванной комнаты бежит вода. Должно быть, Ян ушёл мыться. Вот откуда вода во сне…
Врезавшись в подушку затылком, закрываю глаза и пытаюсь притянуть Бога Солнца обратно; мне хочется оказаться в его объятиях.
Вода в душевой замолкает, мгновение спустя объявляется Ян. Обращает внимание на меня и говорит:
– Разбудил? Прости.
Молча отворачиваюсь и ощущаю сминающуюся постель. Хозяин Монастыря прикладывается на другую часть кровати и накрывается одеялом. Между нами встаёт подушка.
– Иди на диван, в кабинет, – отторгаю я.
– Не начинай, Луна, – вздыхает мужчина.
– От тебя пахнет мылом, это сбивает сон.
– Не потом, так что благодари.
– Иди прочь.
– Прекрати.
Он давно не спит в кабинете на диване. Подтапливает вторую сторону кровати и поворачивается спиной; я часто просыпаюсь и вижу его сбитый курчавый затылок.
– Я голодна.
Мужчина привстаёт и бросает на меня спесивый взгляд.
– Повтори?
– Ты запутался в двух словах? То же мне божок, не знающий грамоты. Я не ела сегодня, хочу.
– Пошли на кухню.
Хозяин Монастыря встаёт и набрасывает на себя банный халат, а мне протягивает накидку, которую я надеваю на некоторые платья. Вскидываю её поверх спальной сорочки и следую за мужчиной. Мы проходим этаж и по винтовой лестнице спускаемся в столовую, даже в тёмное время суток изрыгающую запах горелого масла. Обеденные столы пустуют, крошки на некоторых из них выдают недобросовестную послушницу, что предпочла не нести дежурство, сваленные в мойку котлы выдают недобросовестную повариху – одну из. Ян предлагает завтра же сделать им выговор и лишить приёма пищи, на что я согласно пожимаю плечами и с полки беру оставленный початок кукурузы.
– Есть каша из кукурузы, – предлагает Хозяин Монастыря.
Скусываю зёрна и отмахиваюсь.
Часть региона, на которой расположен Монастырь, более сухая, а потому располагающиеся на территории поля вынашивают только засухоустойчивые культуры. За ними следят люди Яна, люди Яна собирают урожаи и люди Яна доставляют их на конвоях. Всё, о чём не задумываешься при косвенной принадлежности, являет себя, когда погружаешься в общий котёл.
А чтобы содержать десятки послушниц, потребно множество средств.
Хозяин Монастыря берёт из корзины подле стола дыню, спиливает макушку и ножом постёгивает жёлтые, сахаром напитанные кусочки.
– Сахарная, отлично.
– Может, построим купели? – предлагаю я.
Долька дыни встаёт поперёк горла Хозяина Монастыря, и он с проклятиями кашляет.
– Нет так нет, – спокойно пожимаю плечами, приняв бурную реакцию за отказ.
– Какие купели? Ты о чём, Луна? Скоро нам будет нечего есть, потому что поля некому обслуживать, а ты про новое строительство?
– Кухню и столовую отсюда можно перенести и собрать купели: ванные и искусственные водопады, в которых приходящих богов будут чествовать излучающие красоту и молодость девы. Здесь же они могут предаваться распутству.
– А как же интимность обстановки, конфиденциальность?
– Комнаты за красным балдахином останутся как классика. А уж про интимность и конфиденциальность не тебе рассказывать, Хозяин Монастыря, ибо однажды я нашла тебя в резиденции Бога Жизни в руках женщины, а подле вас кружились ещё и ещё руки и ноги.
– В этом смысл резиденции Жизни.
– В оргиях?
Прямолинейность ставит поперёк горла Яна очередную дольку дыни. Мужчина встряхивает плечами и подбирает слова, отторгает одну мысль и выдаёт другую:
– Приходящие на вечера в упомянутую резиденцию и делают это для того, чтобы помимо обсуждения деловых вопросов, кучностью отдаваться животным инстинктам. Монастырь же – классический бордель. С твоими идеями мы претендуем задавить потребность в посещении резиденции Жизни.
– Тогда к прочему возведём зал, в котором можно будет курить и проводить сделки.
Хозяин Монастыря самодовольно улыбается. И издевается:
– Если соблазнишь какого-нибудь божка, который с радостью вложится в строительство, без проблем.
Спорю:
– Тебе Гелиоса соблазнять не пришлось, а он вложился.
– Таких индивидуалистов на свете мало. Возможно, больше не осталось.
Загораюсь:
– Подожди. Если я вдова Дома Солнца, где все сбережения моего мужа? Где богатства, о которых сплетничают со всех сторон?
Хозяин Монастыря пожимает плечами:
– Поздоровайся с больной патриархальной системой: он не оставил наследника, посему всё сгорело, и ты осталась ни с чем.
– Я хочу бороться за свои деньги!
– С кем? С системой? С системой, которая выдумана на коленке и за которую никто не ответственен? Ты очаровательна, Луна.
Швыряю в мужчину обгрызенным початком кукурузы и высказываюсь на старом наречии.
– Да, вот и всё, что ты можешь. Для справки: Богиня Плодородия после развода с Богом Воды тоже по праву осталась ни с чем. Спросишь, откуда у неё средства на существование, кутёж и вообще развязный образ жизни? Она понимает, что скоро помрёт и потому прожигает остатки; всё распродаёт: поля, угодья, плантации, слуг. Даже Гелиос перекупал у неё участки земель близ дамбы Бога Воды, чтобы засеять и отправить взошедшие культуры в Полис. После развода за душой у Плодородия не осталось ни кредита, но осталось самомнение, сучий характер и возможность продавать общее с Богом Воды имущество, чем она с превеликим удовольствием воспользовалась. Конечно, в твоём случае, Луна, ты бы могла обратиться к сокрытым в поместье Солнца ценным бумагам – акциям, облигациями, векселям, но, помнится, поместье сгорело, а, значит, и твои привилегии вместе с тем.
