– Апероля там не было! Я набрала воду из душевой.
– Хочешь зайти туда ещё раз?
– Что мне будет? – задорно выдаёт Райм и садится в ноги.
– Будешь клянчить – ничего. Порадуешь или удивишь – с удовольствием порадую или удивлю в ответ.
– Романтические отношения похожи на рыночные? – почти разочарованно цокает Райм и жмётся к боку.
О, конфета, я хотела сладостей, а не разговоров. Чтобы сводило зубы, а не с ума. Дай мне простое и приземистое, а возвышенное и душевное оставь на лучшие времена или лучшую пару. Я хочу быть счастливой в данный момент – без загадок и проектирования наперёд.
– Похожи, – нехотя отнимаю я. – Очень похожи на весы, только особенность заключается в том, что чем больше ты отдашь, тем больше получишь.
– Вы любите делать подарки, – от удовольствия плавится девочка и красуется комплектом кружева. – Я же их никогда не делаю.
Делаешь.
Щёлкаю бордовыми подвязкам для чулок и говорю, что люблю радовать.
– Ты даёшь спокойствие моей душе и усладу глазам, – объясняю я. – И любые дары – подношение твоему нраву и твоей красоте. Мы меняемся.
Райм, довольная беседой, пускается в душевую.
В честь девочки – и её розовой гривы: вечно спутанной и душистой – я набиваю третью по счёту татуировку. На правом плече вырисовывается розовый цветок распустившейся камелии, из десятка которых Райм однажды сплела венок и тем самым влюбила.
– Хороший выбор, – говорит решивший наведать меня Бог Воды и бегло кивает на хорошенькую девочку, лобызающую наши сидящие в креслах плечи короткой юбкой.
– Хороший вкус, – уточняю я и велю моё мне же на съедение глазами и оставить.
– Богиня ревнивая? – смеётся гость.
– Богиня жадная. Все боги таковы.
Мы выпиваем и прощаемся. Бог Воды оставляет мне скромную работу и нескромную плату за неё. Сегодня прибудет один из отпрысков Бога Старости; мне следует указать наведавшимся после него людям комнату, в которой будет отдыхать небожитель. Так оно и случается. Послушницу не предупреждаю, ибо волнение может отразиться хмуростью на всегда гладком, всегда спелом, всегда наливном лице. Прислужники Бога Воды (а, может, и не его; мне всё равно – интересоваться лишним не стоит) собираются за красным балдахином у одной из дверей в обслуживающую комнатку. Сообщаю, что прошло несколько часов, а, значит, гость подвыпивший, раздобренный и неожидающий подвоха.
– Ступай, хозяйка, – велит один из голосов.
Как он смеет?
Да мне всё равно.
Холодно разворачиваюсь и, уходя, бросаю:
– Напоминать об условиях?
– Послушницу никто не тронет, – вторит следующий голос, на что я пожимаю плечами.
Уточнить стоило.
В следующий миг отдыхающего волочат из комнаты с мешком на голове, послушницу прихватывают за руку и, позволяя обмотаться простынёй, проталкивают ко мне в кабинет, где я вручаю бокал игристого и поздравляю с отлично отыгранной ролью. Девочка пугается: ей было неведомо поручение.
– В этом весь смак, – улыбаюсь я и заставляю клюнуть питьё, чтобы снять испытанный секундой ранее стресс. – Ты отлично адаптировалась под задание.
– Секретное задание? – подхватывает послушница.
– Секретнее некуда, – смеюсь я и поджигаю самокрутку. – На, угостись. На сегодня ты свободна, а на завтра подыщу тебе кого-нибудь особо щедрого.
Я разрешила послушницам принимать от приходящих клиентов подарки; клиентам же подкинула идею, что особо приглянувшихся послушниц они могут радовать скромными дарами, о которых я не буду знать и на которые не буду претендовать.
Один из богов воскликнул, что Хозяин Монастыря всегда был против такого, ибо подарки могут разжалобить женские сердца, а ещё добавить ревность и зависть в комнаты.
– Если каждая из них будет одарена вниманием покровительствующего ей бога, никакие беды не придут, – ответила я. – Милостивый дар от бога…о чём ещё способны грезить юные верующие сердца, так благосклонно несущие свою службу?
Бог Виноделия потупил взор.
– Мальчикам я тоже даю добро в принятии подарков, – сказала я, ощутив накатившую грусть.
В присутствии иных молодой бог (ещё не так давно пришедший на смену отцу) опешил и стал воображать оправдания, однако я подозвала Райм с закусками и оттолкнула:
– Я и сама не люблю вкушать с одного плода. Правда, Райм?
Вместо ответа девочка угостила меня первой. Я прихватила устрицу и, чмокнув её, заверила:
– А в Монастыре стол накрыт достойно всегда: грех (для бога, право) не отведать и с одного края стола (одного крыла, девичьего), и с другого края стола (другого крыла, юношеского). Угощайтесь. Эти молебны для вас.
– Смело, богиня, – улыбнулся один из сидящих напротив меня мужчин.
– Ведь делаем мы это ради удовольствия, а что способно причинить удовольствие – вопрос второстепенный. Люди никогда не изживут ограничений из своих умов и вечно будут шествовать под эгидой стереотипов. В наших силах – попытаться расстроить этот скудоумный порядок вещей.
Бог
Скучающая Богиня Солнца и Удовольствий отмеряет центр залы, окидывает иных присутствующих холодных взглядом, с жаром улыбается преследующей помощнице и слугам велит подать кресло. Некто подтаскивает от обеденного стола стул, на что женщина обиженно фыркает и с проклятием на старом наречии отсылает неугодного прочь. Следующие слуги несут кресло из позабытой библиотеки в дальнем крыле резиденции Бога Жизни: ставят на обозначенный центр и наблюдают, как Луна вальяжно садится и закидывает ногу на ногу, а сигаретную спицу в рот.
– Кто желает станцевать для Богини? – громогласно вопрошает женщина. – И верните музыку, живо.
Мелодия вновь расплывается по залам, шёпот расплывается по компаниям, которые они с самого появления вдовствующей женщины наблюдают за ней и только. Каждый её визит на вечере Бога Жизни (а они редки) особенны, броски, ярки. С момента погибели Яна, подруга его впервой выбралась на светский вечер за пределы монастырских земель.
– Присутствующие здесь боги тоже могут присоединяться, – злорадно смеётся Луна. – Кто порадует меня – получит благословение и нескромные дары.
Юная Богиня состоит из провокаций и яда.
Улыбаюсь её намеренному безумству: она не делает ничего из ряда вон выходящего, но отчего-то кажется такой и пугает окружающих.
– Шампанского, госпожа? – спрашивает склоняющаяся к ней с подносом прислуга.
– Ты оскорбляешь Богиню своим низким предложением и непочтенным взглядом, – скалится девочка с розовыми волосами и рвётся закрыть хозяйку.
– Малышка Райм, – презрительно кидает предложившая питьё. – Ты сменила поводок на строгий ошейник?
