– Тогда что?
– Беспокойство о двух хороших людях.
– Есть повод?
– Вы подрались меньше часа назад. Да, беспокойство есть.
– Всё в порядке, – утверждаю я.
– Я тоже северянка, Карамель. В прошлом. Понимаю, что ты можешь искать какой-то подтекст в моих словах, думать, что я собираю на тебя или кого-то ещё информацию, но это не так. Люди просто болтают друг с другом, это нормально.
– Сотрясение воздуха без причины – ненормально. Его следует экономить, на поверхности и так мало кислорода – дурно сжёвывать дурными беседами.
– Но ты не на поверхности, – говорит Сара. Вот ведь…права. А я отвечала по привычке. – Это не укор, если что. Это факт. Неплохой, ведь я тоже здесь. И Каин, и ещё много ребят, и старожилы Нового Мира. Тебе придётся перебороть в себе старые привычки, чтобы комфортно жить в новом мире – в Остроге.
Решаю поделиться:
– Я здесь ненадолго.
– Вот как. Вернёшься на улицу Голдман?
– Каин рассказал о существовании пятого района, туда и отправимся. Тебе что-нибудь известно?
Сара заминается, думает.
– Мало…
– Мне хватит – говори.
– Элизий на земле, так его называют. Возведён на острове, что за дамбой, для элиты, что управляет Новым Миром на расстоянии.
– Каин сказал всё точно также. Но мне хочется узнать твоё мнение. Скажи собственное мнение, Сара.
– Я не смею мечтать о месте, которого недостойна даже самая достойнейшая элита Нового Мира. Остров велик – можно сбежать в его глубь и жить, не зная забот и не вспоминая о деспотичном режиме нашего града. И даже не встречаясь с иными жителями.
– Почему не улетишь туда?
– Потому что нужна здесь. Я чувствую ответственность перед другими резидентами, чувствую ответственность за Каина, которого знаю с младых лет. Я занимаюсь камерами (системной безопасности) Нового Мира, слежу за всеми, за всеми наблюдаю, при необходимости подчищаю данные. Или сливаю их. Я – глаза Острога. И не посмею даже мыслями оставить знакомых мне и близких незрячими.
В голове удерживается фраза «при необходимости подчищаю данные. Или сливаю их». Сара намеренно сказала это? Она причастна к тому, как в сеть – Вестник и Новости – просочились данные обо мне? Ещё и лицо Каина на некоторых кадрах искусно сокрыто, словно кто-то специально подбирал удобные и удачные ракурсы.
Не спрашиваю. Я не готова к ответу. Да и вне зависимости от ответа Сары, нельзя быть уверенной в её честности. Любые слова сойдут за ложь и за правду, пока не возжелаешь в них сам поверить.
– Ещё поговорим, позже, – заключает женщина и оставляет меня в былом одиночестве.
Разбираю вещи и слушаю ненавязчивую болтовню листьев – касаются друг друга, что-то нашёптывают. Едва становится холодно – сквозняк одаривает своим присутствием щиколотки – устремляюсь закрыть окно. Даётся с трудом – стекло вползает в раму и издаёт щелчок удерживающего механизма. Вдруг! Нечто бьётся в окно – крохотный и сильный удар! – и замертво падает. От испуга валюсь на пол, как по другую сторону окна валится…птица. Она умерла? Она разбилась? Почему она вообще летела в сторону дома?
– Ты чего разлеглась? – спрашивает голос из коридора. – Всё в порядке?
Дверь распахнута, а потому за мной наблюдает идущая мимо девушка. Только зачем она проходит мимо, если дверь в мою спальню – крайняя в коридоре?
– Потеряла равновесие, – говорю я.
– Может, поешь? Ты же новенькая, да? С дороги ещё не ела.
– Всё в порядке.
Встаю и отряхиваюсь.
– Иду курить, ты со мной?
– Я… – несколько теряюсь, – не курю.
Девушка недолго ждёт. Кивает и переспрашивает:
– Так идёшь или нет? Ты не ответила. То, что не куришь, я поняла, но, может, со мной хочешь сходить. Мы выбираемся курить на крышу, но только когда Каина нет в Резиденции, он против прогулок по черепице: боится, что свалимся, и с приветственной дорожки придётся соскребать мозги. Надеюсь, ему наш секрет не разболтаешь, а то придётся тебя убить.
Растерянно смотрю на собеседницу.
– Я шучу, – говорит она и заливисто смеётся. – Кажется, ты северянка, раз не поняла шутку.
– А давай, – поспешно отвечаю я. – Сходим вместе.
Признаться, меня подстёгивает очередное упоминание Северного района.
– Вы – северяне – какие-то отмороженные, без обид, – говорит девушка, когда я следую за ней. – Оправдываете локацию, с которой спустились. Конечно, климатически районы Нового Мира никак не отличаются, но – возможно – это национальная память, типа коллективного бессознательного.
Я в самом деле отмороженная? Веду себя так? Просто кажусь?
– Как тебя зовут? – спрашивает незнакомка.
Мы оставляем комнату.
– Карамель.
– Голдман?
Как я устала отвечать на этот вопрос, устала слышать идущую следом фамилию, словно меня без неё не существует вовсе. Утомительно…
– Она самая, – отвечаю я.
Значит, ей всё известно…начиная от провозглашаемых политических взглядов и отношения к южанам до истории присоединения к Острогу. Незнакомка спешит разуверить в мыслях, бросая лаконичное:
– Моя подруга, Тюльпан Винботтл, рассказывала о тебе. Извини, за Новостями не слежу и Вестник не читаю, это мой принцип. Но посплетничать с друзьями с поверхности могу. Она говорила, ты «безэмоциональный кусок плоти, снятый с политического плаката, словно тебя вырвали со страниц Свода Правил». Но, раз ты здесь, она ошиблась. Или не успела понять тебя, познакомиться ближе.
Что. Мать. Его. Происходит.
Спрашиваю:
– Тюльпан Винботтл – твоя подруга? Северянка и ученица Академии, дочь семейства Винботтл, одного из влиятельнейших кланов в Новом Мире?
Пора признать хотя бы самой себе, что не Голдман на вершине всех и вся. Северным районом руководят несколько фамилий. Левиафан, Винботтл и Первые стоят вместе с Голдман.
– Да, конечно, – говорит девушка. – Что тебя смущает?
Замираем у огромного окна в конце коридора – незнакомка ловко подцепляет края рамы.
– Как же вы подружились?
– Достаю ей травку. Курить любят даже детишки с поверхности.
Девушка распахивает окно и выползает на скат крыши.
