Удивительно, как просто она рассказала о подобном эпизоде из жизни.
– Я – старшая из сестёр. Сейчас старшая, когда-то не была таковой. Самая старшая сестра тоже погибла, на одной из доставок – клиент оказался невменяем. Важный человек, в управлении. Наверное, до сих пор задницу греет в кабинете. Знаешь, Голдман, у меня есть все причины ненавидеть этих выскочек в галстуках, но я этого не делаю. Я выше. И ты будь выше. Если окунулась (или окунули) в дерьмо – вытрись и вымойся, а не продолжай нюхать себя и причитать.
– Высокая философия, – соглашаюсь я.
– Поболтать со мной – как послушать подкаст о психологии, только круче. А если ещё выкурить…у тебя есть братья и сёстры?
– Сестра, младшая. Зовут Золото.
Девушка безудержно хохочет. Ожидаю окончания истерики и выслушиваю:
– У всех северян фетиш на странные имена?! Карамель, Золото, Тюльпан. У меня есть знакомые девица «Голубка» и юноша «Вепрь». Это у вас от таблеток, я почти уверена.
Девушка вновь хохочет. Укалываю поперёк:
– При этом сама называешься ядовитыми цветами.
– Повторяю за вами, ребята. Ладно, не подумай, что я злорадствую или ещё чего. Просто удивляюсь некоторым – обыкновенным для вас и диким для нас – вещам. Тюльпан не часто делится происходящим в Новом Мире. Только непосредственно связанным с ней. А так – слушает мои рассказы: мне кажется, они её отвлекают. Ну, знаешь, чтобы мозги не поплыли от загнанности в рамки. Больше всего ей нравятся беседы о деревьях Острога, но она – сама сказала – не рискнёт увидеть их воочию: ставки слишком высоки, родители в неё много вложили.
Тюльпан Винботтл нравятся беседы о деревьях Острога…значит, Тюльпан Винботтл известно, где находится это место и что из себя представляет. Правда была так близко. И, что удивляет больше, она не утаивается – любой может прознать об Остроге, но не каждый спустится. Всего-то. Тогда тем более не понимаю, для чего управляющей рукояти скрывать по официальным данным наличие пригодного для жизни пространства подле высоток на высотках. Они могли пустить пропаганду, чтобы удержать достойных в Новом Мире. Сейчас же в моих глазах попросту потеряли доверие.
– Ты не расскажешь Тюльпан, что познакомилась со мной? – уточняю я.
– Если попросишь не делать этого – не расскажу.
– Попрошу.
– Без проблем, Голдман, я – могила.
– Спасибо.
Девушка продолжает:
– Значит, у тебя есть сестра Золото. И ты старшая. Подавать пример целому граду легче, нежели служить примером для младшей сестры, уж я-то знаю. Ты всегда будешь «не такой» или «недостаточно хорошей/правильной/славной/подчеркни нужное». Не понимаю, как это работает, но – увы – работает: у меня очень много братьев и сестёр, а ещё больше кузин и кузенов; такой кисель разрозненности в головах. Хорошо, хоть более никто не рвётся стать шестерёнкой в колесе Нового Мира, мы работаем на общее дело, на благо семьи. Каннабис – правда фамилия моей семьи. Больше не скажу. А как, говоришь, фамилия твоего парня? Может, я и ему угощение приносила.
Девушка подмигивает и щелчком отправляет оставшийся кусочек от выкуренного свёртка под ноги.
– Дьюсбери, – отвечаю я.
– Приносила. Но не парню. Мужчине. Парня видела – высокий такой, худой, темнокожий. А его отец – белый и гадкий, лучше бы он вывалился в окно.
Не прошу повторить сказанное, хотя воскликнуть от удивления готова. Вот причина, по которой Ромео никогда не знакомил с родителями (даже не делился рассказами о них), не приглашал домой (и всячески избегал слов о доме). Ромео – внебрачный ребёнок, сомнений быть не может. Его мать встречалась мне на собрании в Академии. Темнее ночи, статная, знатная. А отец…Вторичные браки возбраняются, даже при смерти одного из опекунов, а разводы давным-давно отменены Залом Семьи благодаря Палате Социума, потому что развод означает экспрессию чувств, в то время как Новый Мир от этой проказы избавился. Зачем разводиться, если ничего – кроме обязательств перед государством – не ощущаешь по отношению к избранному для брака человеку?
– Скучаешь по Ромео? Хотела бы видеть его здесь?
Задумываюсь.
– Хотела бы показать деревья, – отвечаю я. И смотрю на листву – крыша утоплена в кроне, мы прячемся там же.
Девушка улыбается:
– Кажется, это и есть чувства.
Хочу воспротивиться, однако нашу беседу обрывает крик Каина.
– Конопляная принцесса, сползай! Твои мозги на плитке не нужны! Видела новенькую?
Переглядываемся.
– Он будет зол, – говорит девушка. – Даже не так: он будет в ярости. Узнает, что ты тут – и расколет небо пополам.
– По-моему, Каин не такой.
Серьёзный тон выдаёт:
– Нет, конечно, я же его нисколько не знаю.
– …снова шуточки.
– Твои северные мозги почти оттаяли.
– Карамель! Голдман!
Девушка смеётся:
– Скажешь ему что-нибудь? А то побежит на станцию, ловить тебя на поезде – вдруг, сбежала обратно.
– Куда? К Патрулю Безопасности? – насмехаюсь я. И, кажется, жалею об этом.
– Ты улизнула из-под носа Патруля? Чтоб тебя, Голдман, да ты веселее, чем думается.
– Я оторву тебе голову, наркопринцесса, – разносится голос близ – оборачиваемся на фронтон, через который перелезали; с части мансардной крыши выглядывает Каин. – Куда затащила новенькую? Привлекаешь новую клиентуру?
– Ах ты неблагодарный поганец, – бросает девушка.
– Всерьёз думаешь, что меня может кто-то куда-то затащить без личной инициативы? – спрашиваю я у торчащей головы.
– Спускайтесь, красавицы, – лаконично отвечает Каин и пропадает. – Аккуратно!
Продвигаюсь по крыше – новая знакомая остаётся сидеть на коврике: достаёт очередной свёрток пахучих трав.
– Идёшь? – спрашиваю я.
– Рада была познакомиться и поболтать, Карамель Голдман. Поздоровайся от меня с Каином.
Исчерпывающий ответ. Киваю и повторяю путь назад. Каин подаёт руку – без помощи переползаю оконную раму и оказываюсь в коридоре. Юноша недолго смотрит, но решает не продолжать тему – отвлечённо говорит о своих завершённых делах и желании перекусить. И вот мгновение спустя мы сидим на кухонных столах для готовки, вокруг сваленной посуды, и едим найденные в контейнере орехи. Очень по-вегански, я довольна.
– У меня для тебя сюрприз на этот вечер, никаких других дел не планируй.
Во-первых, не терплю сюрпризы. Во-вторых…а какие дела я могу спланировать? Возвращение в Новый Мир? Катание на поезде до неизученной и ранее неизвестной станции? О, теперь могу посидеть на крыше Резиденции и повздыхать оставленные тлеющие самокрутки.
Расстаёмся с Каином до вечера – пребываю в комнате: разбираю вещи, меняю одежду на свежую, дышу в окно. Он же бродит по Резиденции и раздаёт указания, обсуждает какие-то дела. Вскоре Резиденция затихает – слышатся лишь отдалённые смешки и шаги нового друга. Каин заглядывает в спальню и подзывает – следую. Мы останавливаемся у двустворчатых дверей, ведущих в общую гостиную.
