Каждый, значит, продаёт свой образ? И за пределами Нового Мира – тоже. Ситуация неизменна.
– Я символ повстанческого движения, Карамель. Мне следует говорить о любви, быть дружелюбной и помогать в сплочении команды. Думается, Каин видит в тебе новый – нет, обновлённый – символ революции. Что даже чистокровная северянка, создатель идеального града, дочка влиятельнейшей семьи современности оказалась не согласна с деспотичным режимом, который почти двадцать лет спустя лишь больше стиснул находящихся под его гнётом людей, и регулированием всех сфер жизни.
– Я просто обделалась, это другое.
– Тебе не близка оппозиция?
Отмалчиваюсь. Потому что, во-первых, не знаю, что говорить: для только семнадцатого года жизни – достаточно сложный вопрос, а во-вторых, не смогу, скорее всего, сказать ничего хорошего или ожидаемого. Я всё ещё Голдман. Буду Голдман всегда.
– Если хочешь получать ответы на свои вопросы, не поскупись на ответы к чужим вопросам, Карамель, – лукаво улыбается женщина. При свете дня она казалась нежным цветком, но под закатное солнце (либо же, потому что иные из повстанцев не наблюдали выстроенному образу) являла суть – остроту шипов, ползущих по стеблю.
– Дядя подарил мне, – вдруг решаю признаться, хотя тему звёзд мы уже опустили (но в мыслях она резонирует до сей поры), – целое небо, усыпанное звёздами, а самую яркую его представительницу, ночник в форме пятиконечной – Бесу Голдману.
Почему я это говорю?
Почему ты это говоришь, Карамель?
Кара.
Почему в обмен на её секреты ты решила поделиться именно этим?
– Бесу? – переспрашивает Сара.
Мне казалось, каждый в Новом Мире в своё время успел переживать эту историю на устах, раздробить на крохотные кусочки сплетен, догадок и осуждений и бросить к дверям дома по улице Голдман; неужели она не читала Вестник? …к слову, официальные каналы обошлись без комментариев.
Сара из Острога, не делай вид, что не понимаешь, о чём я, хочется воскликнуть и оставить женщину. Она вытягивает из меня признания? Хочет обрушить глыбы прошлого? Хочет полоснуть моим же раскаянием?
– Если ты не готова об этом говорить – не говори, я не вынуждаю, – говорит – вдруг! – женщина и спокойно пожимает плечами, вновь обращаясь к звёздам. Кажется, она в самом деле не ведает одну из тайн нашего дома. С чего я решила, что всем известны печальные пункты из биографии Голдман? С чего я решила, что покинувшей Новый Мир беженке любопытен хоть грамм новостей из обвинившего её града? С чего я решила, что именно моя семья представляет для неё интерес?
– Моему брату, – уточняю я. Как бы тяжело не давалось это признание.
– У Говарда есть сын? – искренне удивляется Сара и смотрит на меня. – Я думала, у вас в семье две дочки.
Отвечаю:
– Сейчас – да. Бес погиб, едва ему исполнилось шесть. – Слова даются с трудом, выскребаются из горла. Мерзко. Словно песок в рот набрала – вяжет. – Подрыв моста, ведущего в Академию, – спотыкаюсь; горло сухое, чтоб его, а глаза влажные, – Мы шли на подготовительные занятия, но Бес убежал вперёд, а я отвлеклась. – Перевожу дыхание и, глядя на звёздное небо, представляю, что где-то среди них – Бес (то больная фантазия из-за пропущенных таблеток, Кара, ибо на самом деле Бес кремирован и находится в усыпальнице Голдман). – Погиб на месте.
– Сочувствую твоей утрате, Карамель – говорит Сара.
В тот день я потеряла брата и обрела себя. Тот самый транслируемый образ, который налип к хрупкому лицу. Отец говорил, что Свод Правил обезопасит меня, обезопасит нас, обезопасит семью. Если следовать ему, слушаться, нести в массы, действовать согласно обозначенным истинам, транслировать правильные и удобные законы, нас никто не потревожит и не тронет. Мы будем сильны и будем выстраивать идеальный мир вокруг нас. Идеальный Новый Мир. Совершенствовать град будущего, делать его лучше каждый день.
В разговоре с Каином в авто – на мой день рождения – он сказал, что я просто травмированный ребёнок. Не могу избавиться от этой мысли. Он всегда знал про Беса.
– Мне кажется, – предполагаю я, – Каину известно об этом пункте в биографии Голдман.
– Отчего тебе так кажется? – кивает Сара и поправляет на мне одеяло: прикрывает грудь, чтобы ночная прохлада на забралась под одежду и не стянула лёгкие.
Рассказываю. Женщина хмурится. Затем бросает:
– Ляпнул по глупости, вот и всё. Не думаю, что он знает больше меня, а я знаю много, Карамель.
Каин точно знал.
Делюсь мыслями:
– Подрывы в Новом Мире случаются не так часто, а если случаются – у всех на слуху. Но про Беса все словно забыли.
– Разве Свод Правил не регулирует заинтересованность людей в постороннем? – вопрошает Сара. – Палата Социума – во главе с Говардом Голдманом – сама же обложилась законами, чтобы её представителей никто не трогал, а если смутные мысли и посещали головы людей – там же перегнивали.
– Мы – и отец больше всех – создавали лучший мир.
– Получилось? – с едва различимым ехидством выдаёт Сара.
– Получилось, только я подвела.
Не позволю ей порочить имя отца, обесценивать его труды и заслуги, принижать таланты. Не позволю. Я Голдман. Вне зависимости от происходящего вокруг, от отягощающих обстоятельств и мнения иных. Я –Голдман.
– Ты поступила так, как хотела, не вини себя, – говорит Сара. – Я – нарушившая законы – спустилась в Острог по необходимости, ты же – правдоборец, северянка, идеальный гражданин Нового Мира – спустилась в Острог по своему желанию. Кто обладает большей смелостью и решительностью?
Звучит хорошо (даже красноречиво), но не уверена, что истинно. Сама ли я решила оставить Новый Мир? Встреча с янтарными глазками внесла свою лепту: наши беседы, его признания. Жалоба Ирис, хотя её – как и проклятые статейки в сплетнике, ещё не вышедшие на официальный канал, на внешние СМИ – можно было умять, отец бы справился. Точно ли я сама приняла решение спуститься в Острог? Оно не навязано? Не желаю ли я очутиться вновь на улице Голдман, зная, что личный водитель отвезёт меня на учёбу в Академию, где я встречусь с навязанной социальными нормами подругой и выбранным для отношений партнёром, после чего – в обеденный час – Золотое Кольцо одурманит блеском рекламных вывесок и бегущих строк, а на Здании Комитета Управляющих появится моё лицо, и наставляющий голос потребует послушания и следования Своду Правил. Понимаю, что плачу. Я бы отдала всё на свете, чтобы вернуться в идеальный (зная, что он не таков) Новый Мир. Я бы – чёрт с ним – вновь отдала Беса, чтобы увидеть наглое лицо сестры, услышать строгий голос матери, ощутить заботливый взгляд отца.
– О чём задумалась, Карамель? – спрашивает Сара.
– Предпочту оставить мысли при себе.
– Хочешь, поделюсь своими?
Согласно киваю.
