Об этом и многом другом размышлял Брежнев, глядя как ест Виктор Николаев. За несколько лет работы Виктор сделал немало, но Леонид Ильич ценил его не за отдельные успехи, а за системность, когда появляется государственная машина, которая не создаёт, а уничтожает проблемы.
Ну вот с чего вдруг возникла тема ручного оружия? Калашников ведь реально превосходное оружие? Да. Для пехоты. Но в армии и других военизированных частях полно других задач, нежели чем пехотные бои. Например, те же водители боевых машин, таможенники, пограничники и так далее. Когда Виктор начал эту тему всем казалось, что это блажь и глупость, но вдруг подняли голову пограничники, которые сказали прямо, что им АКМ не нужен, потому что они либо встречаются в упор с нарушителем, и тогда нужно что-то короткоствольное с огромным магазином, и крупным калибром, чтобы валить наглухо, либо на дистанциях, где от АКМ толку нет. А такое происходит уже на трёхстах метрах. А вот хороший автоматический карабин под винтовочный патрон, со штатным оптическим прицелом, был бы очень кстати.
Следом подтянулись ВВшники, которые тоже объяснили, что автомат в том виде, который сейчас есть — просто перевод средств. И они тоже не отказались бы от коротыша с большим магазином, и калибром в девять, а лучше все двенадцать миллиметров.
Скандал вышел знатный, особенно учитывая, что ГРАУ всех мело под одну гребёнку, и даже у досмотровых партий морских пограничников были всё те же АКМ.
На этой теме неожиданно перессорились все со всеми, а после вмешательства в скандал Брежнева лично, по представлению того же Николаева в каждом роде войск были созданы комиссии по созданию перечня требований к ручному оружию. Комиссии были созданы в бронетанковых войсках, артиллерии, авиации, и даже ракетных частях.
Заодно выяснилось, что пистолет Макарова очень хорош для милиции, но совсем не подходит для офицеров Девятки, и вообще никуда не годится для армии.
Все споры прервал лично Леонид Ильич, спросивший на пленуме ЦК министра обороны Гречко, в чём проблема обеспечить Советскую армию не одним видом ручного оружия и не двумя, а двумя десятками? Если учесть, что на пехотную роту, не менее двухсот позиций снабжения. Ну, будет двести десять, и что? Один танк стоит от четырёхсот тысяч, до восьмисот, а танков этих наклепали на три войны.
— Опять будем дивизиями в топку кидать, Андрей Антонович? — Спросил Брежнев, таким тоном, что маршалу сразу стало нехорошо. Ну и под такое дело, программа перевооружения стрелковым оружием была утверждена на коллегии министерства обороны единогласно. Дело дошло даже до остановки производства автоматов Калашникова и пистолетов Макарова. До выяснения потребностей армии в данном виде продукции. Рабочих распустили на полгода в оплачиваемые отпуска и на переподготовку, а за это время все заинтересованные должны были выдать требования к оружию, специальная комиссия организовать конкурс на изготовление и провести комплексные испытания всех видов оружия с привлечением не только офицеров минобороны, а всех военизированных ведомств. Чтобы не было так, что МО опять выбирает оружие для всего Союза, а тем же пограничникам всё это расхлёбывать.
— Всё, Леонид Ильич. — Наелся. — Виктор отставил тарелку, и чуть осоловелым взглядом посмотрел на Брежнева.
— Ладно, пойдём в гостиную, расскажешь, как там всё дело было. А то, что ни отчёт то просто вестерн какой-то.
В столовой, где стояли диваны и кресла, они устроились вдвоём, и Брежнев, который благодаря Сибирцеву теперь уже почти не курил, но пристрастился к молдавскому красному вину, налил себе полный бокал а Николаеву плеснул на самое донышко.
Виктор рассказывал чётко, по-военному. Кто где стоял, дистанции, выстрелы, огневые позиции, но понятно. Так что перед Брежневым встала картинка нападения.
— Да, взбаламутил ты опять всех. — С улыбкой сказал Брежнев, когда Виктор закончил рассказ. — И видя, что Николаев собирается что-то сказать, добавил. — Нет, всё правильно сделал. И повод хороший чтобы мы разорвали отношения с этими бандитами из ООП, и вообще. А знаешь кто им заплатил?
— Тут и думать нечего. — Виктор пожал плечами. — Кроме финансистов больше некому. Они прикинули, с чего это всё началось и вычислили меня как стартовый актор. Ну и решили прихватить, чтобы расспросить поближе. Но это так, агония. Без постоянной подпитки деньгами, их сторонники разбегутся кто куда, и останется им только доживать по тайным убежищам и горным замкам. Но гадить конечно не перестанут.
— И вот в связи с этим, у меня к тебе большая просьба. — Брежнев улыбнулся. — Не ерепенься и прими охрану как должное.
— Да и не собирался, честно говоря. — Виктор пожал плечами. — У всякой свободы есть границы, а у меня и так было выше крыши. Ну и кроме того, хотел бы я вседозволенности и полной свободы, так не влезал бы в эту историю с нашей страной. Спокойно посмотрел бы на развал СССР, придумал себе уютное место где-нибудь в сфере инжиниринга, и всё такое. Но раз полез в это дело, тут уж нечего пищать.
— Правильная позиция. — Брежнев кивнул. — А то мне тут доказывали, что бы будешь упираться…
— Глупости это. Ну, да. Лишний раз с девчонкой не закрутишь, и в одиночестве у берега не посидишь. Но есть вещи главные, а есть второстепенные и третьестепенные, и так далее. И сейчас главное это развернуть огромную махину страны и мира в правильном направлении, чтобы после не бродить среди радиоактивных развалин.
Они бы говорили ещё долго, но пришёл неумолимый целитель, отправивший Виктора домой, а Брежнева на процедуры перед сном.
Утром отец выглянул в окно и присвистнул.
— Экая красавица перед подъездом стоит.
— Что там, Петя? — Тамара Анатольевна подошла к окну, и тоже посмотрела вниз. — Да, солидная машинка. У кого-то в подъезде свадьба? Баба Вера мне бы сказала. Вить, это часом не за тобой?
— За мной. — Хмуро кивнул Виктор, выходя из ванной. — Вчера же стреляли рядом с главным корпусом. Вот и решили, что ценного меня нужно беречь.
— Я чего-то не знаю? — Пётр Александрович приподнял бровь.
— С какого момента? — Уточнил Виктор, подъедая приготовленный мамой омлет.
— Витя, сейчас нарвёшься. — Грозно произнёс отец.
— Всё-всё. Уже боюсь. — Николаев младший вытащил из кармана несколько документов, и разложил перед родителями. — Это служебное удостоверение. Это удостоверение личности офицера, это права на управление автотранспорта, это пропуск в Кремль, и разрешение на ношение оружия в особой зоне. Пока всё.
— Ох нихрена-ж себе. Информационное управление Верховного Совета. А я тебя хотел к нам пристроить после института.
— Петя, Начальник любого управления Верховного Совета СССР — это вообще-то генеральская должность. Так что он сам кого хочешь пристроит. — Негромко произнесла мама и взяла в руки удостоверение офицера. — Звание пока небогатое, но я так понимаю это для облегчения выдачи оружия.
— У тебя есть оружие? — Удивился папа.
