— Ну, тема конечно интересная. — Надирадзе, отложил альбом. — Но у меня два вопроса. Первый — почему именно к нам?
— Так кто у нас лучшие в мире горелки делает? — Виктор развёл руками. — Недаром вы институт теплотехники.
— А второй вопрос — зачем это вам. — Глаза академика внимательно посмотрели на Виктора.
— Так грязь же. Нужно прибираться в доме. А вечно заметать под коврик не хватит места даже нашей стране, с её просторами. А я хочу, чтобы вокруг были только сады, леса и дома. И никаких вонючих свалок.
Академик внимательно посмотрел на Виктора.
— Вам говорили, что вы весьма необычный юноша?
— Регулярно. — Виктор вздохнул. — Вот только результатов от того, не прибавляется. Каждое изменение реальности словно восход солнца вручную.
Надирадзе замер на несколько секунд «переваривая» метафору, и оглушительно расхохотался.
— Отлично сказано! — Он на секунду замер. — Стоп. Николаевские семинары! — Он полез куда-то в стол, и достал сшитую словно книга пачку компьютерных распечаток. Это же вы? — Он ткнул пальцем в бумаги.
— Ну, я наверное, если речь идёт о семинарах у Глушкова.
— А есть и другие? — Мгновенно спросил Надирадзе.
— Есть, как не быть. — Николаев усмехнулся. — И в Минобороны, и у меня в управлении. В Управлении по общему анализу, и у военных по общей картине перспективного поля боя.
— Ну из Минобороны материалы мне принесут. А вот Управление это уже строго ваша вотчина. Не хотите поделиться материалами?
— Э… Виктор удивлённо посмотрел на академика. — Я что-то вообще перестал что-то понимать. Как вообще могут быть интересны разговоры о перспективах кибернетики и искусственного интеллекта, общего анализа, и будущего боевых действий, кому-то кроме узких профильных специалистов?
— Ну, не прибедняйтесь. — Александр Давидович улыбнулся. — Общий анализ вообще практически нигде не преподают, а методики построения машинного интеллекта, и вообще анализ данных, это сейчас самая горячая тема. У меня в институте ваши лекции залистывают до полной нечитаемости. Благо что печатающие устройства у нас свои, так что распечатать не проблема. А каждая новая лекция разлетается по Москве, словно пирожки на вокзале. Нет-нет. Всё в пределах режимных мероприятий. Но вы же знаете, у нас каждый второй — учёный с допуском самого высокого уровня, а учёных этих — тысячи.
— Да, — задумчиво произнёс Виктор. — Фарш невозможно провернуть назад.
— Ах! — Надирадзе громко расхохотался. — Отличная шутка. Ну так. Что поделитесь?
— Поделюсь конечно. — Виктор развёл руками. — Наши комитетчики вроде записывают всё на магнитофон, а после расшифровывают в текст.
— А вы знаете, — Академик как-то хитро прищурился. — У меня вдруг появилась интересная идея. А давайте вы хотя-бы кандидатскую защитите? У нас в МИТе, свой кандидатский совет. Тему вам подберём, руководителем… Да хоть бы и я стану. Тряхну так сказать стариной.
— Э… я как бы ещё студент… — Оторопело произнёс Николаев.
— Ну так начнёте потихоньку. — Надирадзе широко улыбнулся. — Сейчас начнём, организацию этого дела, а как получите диплом, так сразу поступите к нам в аспирантуру.
— Неожиданно, но пока препятствий не вижу.
— Скажу больше. — Надирадзе постучал указательным пальцем по подшивке распечаток. — Этого уже достаточно для докторской, но мы всё будем делать последовательно. Нужно хотя бы годик-другой походить в кандидатах. Академический мир консервативен, хотя конечно случаи, когда человеку сразу присваивали докторскую степень, бывали, и не сказать, что очень редко. И, Виктор Петрович, рассматривайте эти регалии ровно также, как и своё служебное удостоверение. Это инструмент, который позволит вам работать более эффективно. Сейчас для многих из нас вы просто удачливый функционер. Не более. А будете доктором наук, всё изменится быстро и ко всеобщей пользе.
Виктор давно ушёл, а Надирадзе всё сидел, откинувшись в кресле, заложив руки за голову и улыбаясь в потолок. Затем снял трубку телефона и набрал короткий номер.
— Борис Николаевич, Надиразе беспокоит. — Я нам такого аспиранта добыл, вы не поверите!
Виктор сел в машину, и достав из кармана блокнот, вычеркнул один из пунктов в списке «Главное», вписал один пункт в список под названием «Гемор», откинулся на спинку сидения и задумчиво посмотрел на Елену.
— Жалеешь небось, что связалась?
Елена, одетая словно с картинки модного журнала, с крупной золотой брошью, в виде герба СССР, и небольшой дамской сумочкой из белой лаковой кожи, на коленях, где лежал её Браунинг, только улыбнулась, и покачала головой. Она давно привыкла к насмешливой и иногда чуть ёрнической манере общения своего начальника, втайне боготворя его. За время работы в приёмной, она видела и маршалов, и председателя КГБ, и порученцев Брежнева, и даже агента секретной службы США. Впрочем, дама не таилась, придя совершено официально в сопровождении сотрудника госбезопасности. И лишь для того чтобы передать письмо от американского президента. А сколько раз к ней подходили разные личности пытаясь узнать, что любит её начальник, или вообще пытаясь подкупить… Правда только один раз. Лена всем улыбалась и записав контакты, передавала их офицеру КГБ, который курировал Управление, и больше она этих людей не видела. А с того дня, когда Виктора назначили заместителем самого Брежнева, ей полагалось звонить одному из замов генерала Цвигуна, лично, и в любое время.
То, что рядом с ним временами мелькали разные девицы, её не смущало. Виктор мужчина видный и одной женщине принадлежать не может. Она видела, как на Николаева смотрят юные пионерки и дамы в возрасте, но точно знала, что максимум что им отвалится — побыть некоторое время рядом согревая его постель. Ей тоже чуть перепало от его внимания, но Лена особенно не давила, понимая, что это место можно только высидеть, как яйцо в гнезде. Но даже на этот гипотетический случай она получила целую кучу инструкций от Зои Ивановны Воскресенской, или как её называл сам Виктор Мамы Зои.
Всё это промелькнуло в голове Елены Пожарской словно фары проезжающего мимо автомобиля. Она улыбнулась, и достав свой блокнот окинула взглядом список дел на сегодня.
— Виктор Петрович, коллегию Госстроя перенесли на среду в четырнадцать. Звонил Виктор Андреевич Голиков, просил по возможности подъехать. Сказал, что это не срочно, но важно.
— Если коллегию отменили, то давай тогда к нему. Свяжись с секретарём аппарата.
— Он просил звонить лично. — Сказала Елена, протягивая Виктору трубку телефона.
К советникам Брежнева Виктор относился с определённым пиететом, потому как понимал всю меру доверия к ним и их степень ответственности. Поэтому все номера знал на память.
— Виктор Андреевич? Николаев беспокоит. Когда вам будет удобно меня принять?
— А, Витя. Да дело не срочное, но требует какого-то ответа. Ты сейчас свободен?
