– Мне она говорила, что останавливалась в отеле, когда прилетала к вам.
– Думаю, она много чего вам говорила, Бен. Мы были мужем и женой. Извините, но это так. Наш брак никто не отменял. Полагаю, она рассказала вам какую-то историю про развод?
Я посмотрел на стол.
– Да.
– О нем даже не шла речь.
– Вы не жили вместе.
Он помахал рукой, как будто сомневался.
– Мы жили каждый своей жизнью, жили порознь, не задавали вопросов. Возможно, ее это устраивало, а вы подумывали о другом. У нас так было с самого начала и до конца. Мне казалось, вы знали. Как вы могли этого не знать?
Я сидел молча, сжигаемый изнутри огнем. Как могла Лил, ушедшая из моей жизни почти год назад, дотянуться до меня из-за ада 11 сентября и по-прежнему причинять мне такую боль? От этого давнего предательства мое сердце защемило. Неужели это правда? Я помнил все, что она говорила о своем неудачном браке с этим мужчиной, и безоговорочно этому верил. Мог ли я ей не верить?
Ясные, правдоподобные описания тупика, в котором они оказались, красноречивые детали и разные случаи, крошечные намеки, походя брошенные замечания. Мартин неизменно пребывал в прошедшем времени. Но что, если Мартин сейчас лгал, запоздало мстя мне? Неужели он проверял меня, чтобы увидеть мою реакцию или то, что я могу сделать?
Ослепленный шоком этих неожиданных откровений, я вслепую пошел дальше.
– Так она работала на Департамент или нет? – спросил я, зная, что наверняка услышу что-то еще.
– В Пентагоне – нет. Только не там. Ее основная работа была в этом издательстве в Нью-Йорке. Старший публицист.
– Это мне известно. Она делала что-то еще?
– Если вы имеете в виду, что она работала в Департаменте, ответ – нет. У каждого из нас была своя жизнь и карьера. Но иногда она бывала полезной.
Я ждал, не пояснит ли он, в чем именно заключалась ее полезность, но Виклунд лишь поднял свой высокий стакан с водой и, звякнув кубиками льда, осушил его.
– Чем же она была полезна? – спросил я. – Она ничего мне об этом не рассказывала.
– Она упоминала, что это мы устроили ее в лондонский офис? Это наша заграничная станция.
– Кого вы имеете в виду под «нами»?
– Как вы думаете, кого я имею в виду?
– Она работала в издательстве, продавала в Великобритании права на некоторые из их книг. И европейские переводы. Я был с ней на Лондонской книжной ярмарке.
– Понятно.
– Я несколько раз видел ее в их лондонском офисе. Это была пара комнат, арендуемых у какого-то агентства. На двери висел логотип издательства. Они обставили офис, у них была долгосрочная аренда, офис зарегистрирован на их имя.
– Да, да. – Он снова звякнул кубиками льда, взял один из них в рот и расколол ровными белыми зубами.
– Но вы говорите, что все было не так…
– Это была зарубежная федеральная станция, финансируемая правительством США.
– И что она делала для вашего отдела?
– Ничего такого, что вы не одобрили бы, Бен. Иногда вычитывала для нас отчеты, бумаги и тому подобное. Иногда писала для нас материалы. Она была полезна. Она проводила брифинги британских лоббистов. Отслеживала статьи, какие нам следовало прочесть. Она подыскивала людей для работы с нами. Желающие всегда находятся.
Он как будто описывал мне постороннего человека. Неужели это та самая Лил, которую я любил и думал, что знал ее? Виклунд обрисовал ее как своего рода внештатного агента федерального правительства. Неужели это моя Лил? Издательница книг? Женщина в черном парике и мерцающем платье, которая расслаблялась, тусуясь на конвентах вампиров? Он лгал… наверняка лгал.
– Я не могу в это поверить, – сказал я, злясь на себя, на него, но, возможно, теперь и на Лил.
– Как вам угодно, Бен. Я говорю вам лишь то, что, по вашим словам, вы хотели бы знать.
– Тогда скажите мне вот что. Почему правительство США изображает виноватый вид, если что-то делает за границей?
– Хотел бы услышать это от вас. Я не правительство.
– Вы работаете на него. Вы инсайдер.
– В правительстве нет инсайдеров. Ты либо часть его, либо нет.
– И кто же вы?
– Я не правительство. Я лишь делаю свою работу. У меня нет исполнительных полномочий.
Он все еще был внешне расслаблен, его рука лежала на спинке дивана, а его пальцы находились в нескольких дюймах от моего плеча. Его манеры оставались дружескими, чуть небрежными, что противоречило тому, что он сказал дальше:
– Вы хотите услышать про чувство вины? Это вы, британцы, были первопроходцами по части угрызений совести в отношении других стран. Вы и ваши друзья в Европе, все империалисты, несомненные лидеры в военном подавлении развивающихся стран, и когда это перестало работать или эти страны вышвырнули вас, вы не смогли простить себя за эти попытки. Теперь вы думаете, что и мы делаем то же самое. Нет, даже не надейтесь.
Мы стараемся сделать мир лучше. Америка делает это потому, что это необходимо, и сделать это больше некому. В том, чем мы занимаемся, нет ничего необычного, ничего плохого. Мы – американцы, и мы отвечаем за свои дела, но в мире полно группировок, которые завидуют нам, хотят быть похожими на нас, но делают это, демонизируя нас. Они ведут с нами борьбу не на жизнь, а на смерть. Если они нападут на нас, мы будем защищать наши свободы. США – представительная демократия, основанная на равенстве и свободе. Америка – это сила добра в мире. Да, мы ставим интересы Америки на первое место, что вам, британцам, не нравится, но Америка стоит на защите добра, и мы работаем ради этого.
– Тогда почему ваша хваленая демократия не сообщает нам о том, что именно произошло 11 сентября? – спросил я.
– Думаю, мы просто не знаем или знаем не больше, чем уже знаете вы. Никаких секретов. Никто не мог ожидать того, что произошло в тот день. Ничего подобного раньше не случалось. Если правительство и виновато, то только в том, что мы не были готовы. В то утро я сам был в Пентагоне. Если бы мы ожидали, что в здание врежется самолет с баками, полными топлива, никто из нас не вышел бы в тот день на работу. Вам кажется, что имеет место сокрытие информации? Никакого сокрытия нет, потому что скрывать нечего. Мы тоже оказались жертвами.
– Правительству США известно об 11 сентября больше, чем оно готово признать. Почему до сих пор не обнародованы видео крушения у Пентагона? Где регистраторы полетных данных?
Виклунд развел руками.
– У меня их нет. Я же сказал вам, что в тот день был в здании.
– Если все это обнародовать, то многие вопросы отпадут сами собой.
– Вы сторонник теорий заговора, Бен?
Я раздраженно отмахнулся от него.
