Когда мы проехали небольшое расстояние до дома, Жанна отвела Люсинду в ее комнату, а я выгрузил из машины багаж и начал готовить напитки и перекус для мальчиков и чай для нас, взрослых.
Люсинда почти ничего мне не говорила, но постоянно улыбалась. Один раз она назвала меня «Бен», еще раз «Бенджамин», но в целом ей было нечего мне сказать. Большую часть своих слов она невнятно бормотала. Я заметил, что ее рот слегка перекошен, чего я раньше не замечал, – вероятно, следствие микроинсульта.
На следующий день я провел несколько часов в дороге: переправился на автомобильном пароме на материк, после чего покатил к дому Люсинды в Морнингсайде. Согласно подготовленному Жанной списку, я набил машину всеми вещами, какие только могли понадобиться ее матери. Проехав обратно через центральную часть Шотландии, я на пароме переправился на наш остров.
В тот вечер, пока мы ужинали, я сидел напротив Люсинды. Она по-прежнему говорила мало, и Жанна часто озвучивала ее слова вместо нее: отвечала на собственные вопросы, поддерживая своего рода нормальный уровень разговора. Я старался не смотреть через стол на Люсинду, желая помнить ее такой, какой она была до недавнего времени, а не пассивно обращать внимание на произошедшие с ней перемены. Увы, я не мог не замечать, как дрожала ее рука, когда она подносила еду ко рту, не замечать того, как криво двигалась ее челюсть, когда она жевала. И ее долгое молчание – в прошлом Люсинда всегда весело болтала за едой.
Я был рад, что Жанна, Сет и Луи снова дома, наслаждаясь играми и глупой болтовней мальчишек – полусоперников друг с другом, полусоюзников против нас, взрослых, – невинными кознями детства.
Позже, когда мальчики легли спать, а Люсинда рано ушла в свою комнату, по ее словам, все еще «не отошла после вчерашнего путешествия», Жанна направилась к своей чертежной доске, чтобы доделать какой-то заказ, полученный еще на прошлой неделе. Я спустился в свой кабинет в подвале.
Я хотел снова взглянуть на папки с материалами расследования, которые собрал за последние два десятилетия, начатые, когда я все еще был одержим смертью Лил.
Несколько лет назад я загрузил из Интернета картинки реального самолета, который в тот день был обозначен как рейс № 77 «Американских авиалиний». Это был «Боинг-757–223», зарегистрированный под номером N644AA. Как и у всех самолетов этой авиакомпании в 2001 году, нижняя часть его фюзеляжа оставалась неокрашенной, будучи отполирована до блеска, а вдоль борта на уровне окон тянулась длинная горизонтальная полоса красного, белого и синего цветов. Верх фюзеляжа был выкрашен яркой серебристо-голубой краской. Название авиакомпании было выполнено светящимся красным цветом с белой окантовкой. На стабилизаторе хвостового оперения огромными буквами был нанесен логотип «AA». Одна буква была красной, другая синей на белом фоне. Все цвета были яркими, напористыми, горделивыми и откровенно патриотичными.
Глядя на старые фотографии, я испытывал знакомую печаль, зная, что должно было случиться с этим самолетом, зная, что случилось. Даже теперь, спустя более двух десятилетий, тайны 11 сентября все еще оставались неразгаданными. Похоже, это мало кого волновало. Я пролистал несколько других распечаток из моей папки. Практически сразу мной овладело гнетущее чувство, сродни странной усталости: мне снова не терпелось взяться за решение проблемы, но вместе с тем мною овладело подспудное нежелание это делать. Без ответа оставалось так много вопросов, что простая мысль об одном из них тотчас вызывала в памяти еще несколько.
Дилемма была реальной: Лил погибла во время крушения этого самолета или из-за того, что кто-то это крушение устроил. Так что рейс № 77 «Американских авиалиний» представлял для меня личный интерес, но, если быть более объективным, в любом случае он представлял интерес для всех заинтересованных в правде лиц. Из четырех самолетов, угнанных 11 сентября, в отношении судьбы рейса АА 77 все еще оставался ряд загадок. После его вылета из международного аэропорта имени Даллеса в 8.20 утра он отслеживался как обычный рейс примерно до 8.50 утра, когда авиадиспетчеры потеряли с ним радио- и радиолокационную связь. Транспондер либо вышел из строя, либо был выключен. В то время диспетчеры на земле еще не знали о других угонах. Следуя стандартной практике, они предположили, что АА 77 разбился, и объявили чрезвычайную ситуацию. Тотчас начались поиски обломков на земле, но они почти сразу были прекращены после сообщений о других угонах. Тогда диспетчеры вполне разумно предположили, что самолет АА 77 также был угнан.
Примерно через полчаса в воздушном пространстве Вашингтона внезапно появился неопознанный самолет. Воздушное пространство вокруг Белого дома и Капитолийского холма – это закрытая для полетов охраняемая зона, через которую гражданским самолетам летать запрещено. По этой причине наземные диспетчеры сначала предположили, что нарушителем должен быть военный борт, и это впечатление подкреплялось высокой скоростью и малой высотой, на которой он летел. Он пикировал и виражировал на огромной скорости, и некоторые диспетчеры посчитали, что радиолокационный след оставлен реактивным истребителем.
Несколько очевидцев на земле, недалеко от Пентагона, видели за несколько секунд до столкновения самолет, летевший низко на очень высокой скорости, и некоторые категорически описывали его как военный. Один из них даже заявил, что это было похоже на крылатую ракету. Многие из них описали самолет как выкрашенный в белый или кремовый цвет, без знакомой ливреи «Американских авиалиний».
Если не лайнер, выполнявший рейс АА 77, то что?..
Но это были не единственные свидетельства очевидцев. В то время в этом районе перемещалось много людей. Движение по прилегающей автостраде было остановлено из-за пробок, и водителям и пассажирам автомобилей открывался беспрепятственный вид на Пентагон. Некоторые из них утверждали, что это, несомненно, был самолет «Американских авиалиний» – они видели его ливрею, то есть раскраску, мельком видели иллюминаторы.
Затем встал вопрос о том, в каком направлении летел самолет. Часть свидетелей утверждали, что самолет появился оттуда-то, в то время как другие категорически не соглашались и указывали на здания и местные достопримечательности, над которыми, по их словам, пролетал самолет.
Обе версии очевидцев производили впечатление подлинных, находясь при этом в противоречии друг с другом. Интересно, что несколько других свидетелей, в том числе независимые журналисты, сообщили, что видели «Боинг-747» белого цвета, круживший над Белым домом во время, соответствующее времени крушения у Пентагона, что позже было подтверждено кадрами кинохроники – это был самолет электронного наблюдения, который использовался ВВС США. Его присутствие там, в тот самый день – из всех возможных дней! – и в то время, никогда официально не признавалось, равно как никогда не сообщалось, что он там делал.
Какой бы тип воздушного объекта ни был причиной катастрофы, в то утро что-то явно с силой врезалось в Пентагон. В марте 2002 года ФБР обнародовало то, что, по их утверждениям, было единственной записью с камер видеонаблюдения. Длиной всего в четыре кадра, на нем был нечетко виден некий объект, на высокой скорости летящий над лужайкой Пентагона, поле чего прогремел мощный взрыв. Размытая запись лишь вносила путаницу и ничего не проясняла.
