– Да, его сын, Клифф. Ему был двадцать один год, он уехал на каникулы в Нью-Йорк. Накануне, 10 сентября, он поднялся на туристическом лифте на смотровую площадку на вершине Северной башни. Клифф встретил там кого-то и изменил свои планы. В тот вечер он уехал из Нью-Йорка, никому ничего не сказав, поэтому его отец предположил, что на следующий день он все еще находится в Нью-Йорке. Когда ему не удалось дозвониться до Клиффа, Брайан сказал мне, что прошел через самый страшный ад, какой только можно представить. Но позже Клифф позвонил ему. Как оказалось, он уехал в северную часть штата, погостить у своих новых знакомых. Так что все было в порядке.
Именно благодаря Клиффу я познакомилась с Брайаном, что привело к моей работе с ним. Я пришла на сессию психологической поддержки для жертв терактов 11 сентября… у нас, в Лондоне. Собрались более ста человек, чьи родственники тогда погибли. Брайан тоже был там, и еще несколько людей, у которых случались сходные приступы травматической ложной тревоги. До того вечера я не понимала, сколько обычных людей пострадали тогда. Это были жители Великобритании, большинство родом из Лондона и окрестностей. Я подумала, сколько же еще тысяч нас должно быть во всем мире – все еще в состоянии шока, все еще страдающих.
Как жаль, что я не знал о такой встрече – она могла бы помочь мне.
– Значит, вы летите в Нью-Йорк? Впервые с 2001 года? – поинтересовался я.
– Это моя третья поездка, – ответила Джей. – Я обычно хожу в район Нижнего Манхэттена, где стояли башни. Иногда я вижу там одних и тех же людей. Я всегда хожу туда на годовщину событий. Люди выглядят одинаково. Не в силах дать выход горю, они смотрят по сторонам, смотрят на памятники, они всегда кажутся лишенными эмоций, опустошенными. Конечно, там теперь стоит новый, построенный взамен небоскреб. Но для меня это не имеет значения, как и для всех, кто кого-то потерял. Потом я иду в лабораторию, где специалисты все еще пытаются идентифицировать следы ДНК. Я чувствую себя информированной, но подавленной. Я возвращаюсь домой и стараюсь жить нормальной жизнью. На этот раз я поеду ради мамы. Она умерла прошлой зимой.
К водолечебнице
Я вернулся домой, просмотрел электронную почту, сделал мелкие дела по дому, пообедал и пошел к машине. Подобрав Джей в городе, я повез ее вдоль побережья острова до Порт-Баннатайн.
Пока мы ехали, я снова сказал ей, что ждет нас на старом месте, но она сказала, что ей все равно хочется это увидеть. Я припарковал машину рядом с тем местом, где когда-то остановился с Люсиндой, после чего мы зашагали вверх по подъездной дороге. Почти сразу, как только мы вышли из машины, нашим взорам поверх крыш деревни предстал великолепный вид на Кайлс-Бхойд, узкий пролив, разделяющий северную часть острова и полуостров Коуэл. Мы на миг застыли, любуясь дивными шотландскими пейзажами, горами, огромным, в темных клубах туч, небом.
Стараясь не ступить в грязную лужу вокруг остатков столба, мы, чтобы попасть на территорию бывшего отеля, перелезли через сломанные ворота, а затем зигзагами поднялись по склону холма, заросшему рододендронами, дроком и пучками травы. От прежних построек не осталось и следа. Мы направились к полосе деревьев, откуда открывался вид вниз по склону холма, на светлую воду залива, на большие, пустынные холмы, на сгущающиеся тучи.
– Брайан сказал мне, что приехал сюда, чтобы встретиться с Татаровым, – сказала Джей.
– Здесь? Он встречался с Татаровым на острове?
– Разве вы не знали?
Я вспомнил нашу первую встречу с Брайаном Клермонтом – мы почему-то сцепились из-за того, что нам известно о Татарове. Я был верен просьбе старого математика хранить молчание, помня о его предупреждении. Но были и события 11 сентября, которые, как казалось на том этапе, не представляли для Клермонта никакого интереса. Все было не так, как могло показаться на первый взгляд.
– Я не знал, что Брайан так интересовался атаками 11 сентября, – сказал я. – Он мне этого не говорил.
– Вы рассказывали ему о своем расследовании?
– Нет.
– Судя по тому, что сказал мне Брайан, с самого начала то, о чем они говорили с Татаровым, не давало последнему покоя. Их встреча с Брайаном состоялась не в самой водолечебнице, а в одном из баров внизу, в деревне. – Ветер усиливался, продувая склон холма, и некоторые слова Джей терялись. Она продолжила: – Он сказал Брайану, что, только прибыв в водолечебницу, он понял, что это секретный объект. Он решил, что это устроено ЦРУ и что он попал в ловушку. Он боялся, что его отправят обратно в Россию или неким образом задействуют для шпионажа.
В первый же день одна из женщин отвела его в сторонку и показала распечатанную выдержку из Патриотического Акта США. Она хотела, чтобы он поставил свою подпись на странице, что он и сделал, правда, кириллицей, и добавил свое отчество, Алексеевич. Он подумал, что они не поймут, что он сделал, что позже он сможет все отрицать, но они все прекрасно поняли. Должно быть, вы видели его вскоре после этого. Он хоть как-то намекнул о том, что происходит?
– Я приехал сюда, в водолечебницу, чтобы взять интервью для математического журнала для школьников, – сказал я. – О Брайане Клермонте не было сказано ни слова, во всяком случае, имя Брайана тогда для меня было пустым звуком. Вся поездка оказалась странной от начала и до конца. Водолечебница была передана американцам, с которыми и находился Татаров, но, попав в здание, я не обратил внимания на остальных. Я понятия не имел, чем они там занимались. Я пробыл здесь недолго, часа два-три, не больше. Я записал достаточно высказываний Татарова для эссе, которое мне было поручено написать. Потом я ушел.
Мы с ней зашагали от деревьев вниз по заросшему травой и кустарником холму к деревне. Это был просто кусок открытого пространства, где ничего не говорило о его прошлом. Мы спотыкались о корни, перешагивали следы старых тропинок там, где земля казалась ровной, обходили заросли колючего дрока.
Я помог Джей перебраться через сломанные ворота, затем она, в свою очередь, протянула руку, чтобы поддержать меня. Лужу, которую мы успешно сумели перешагнуть по пути сюда, теперь было преодолеть труднее. Мы шагали к машине, когда снова пошел дождь.
Четыре жертвы 11 сентября
Я привел Джей домой, потому что хотел, чтобы Жанна познакомилась с ней. В конце концов, я провел с ней большую часть дня. Дети все еще были в школе, и нам с Жанной предстояло встретить их, но время для знакомства и чашки чая у нас оставалось.
Мы сидели в гостиной. Детские игрушки были отодвинуты к стене и не мешали. Большой эркер выходил на мелководье залива и вход в гавань, но дождь струился по оконным стеклам, размывая вид.
Люсинда принесла чай для меня и себя и кофе для Джей и Жанны. Один из паромов был пришвартован к причалу, из обеих его труб поднималась тонкая, едва различимая струйка темного дыма. Постепенно дождь превратился в изморось, мелкий мокрый туман. Холмы на другой стороне залива скрывала серая пелена. Других судов не было видно.
