Она подошла к стулу, где лежал ее ночной халат и накинула на себя. Посетитель за дверью некоторое время стоял тихо, но теперь снова забарабанил. Тогда Аделаида поспешила узнать, что ему нужно. Она одним изящным движением распахнула дверь. Вид у нее был помятый, волосы спутаны, а лицо еще не отличалось особой свежестью. У порога стояла пожилая женщина в униформе гувернантки. Ее глаза наливались слезами, а губы дрожали.
– Госпожа, – поприветствовала она Аделаиду, хрипящим голосом.
– Доброе утро, Ярослава, – ответила та, вопросительно выгибая бровь. – Что случилось?
– Пропали, – всхлипнула она.
– Что? – Аделаида выглядела обеспокоенной. – Кто пропал?
– Постели пусты, – продолжила Ярослава. – Нигде нету. Найти не могем, – последнее слово она протянула и разразилась рыданиями.
Аделаида вздохнула и положила руку ей на плечо.
– Ярослава, успокойтесь, прошу, – но та ее совершенно не слышала, продолжая захлебываться слезами. – Ярослава, взгляните, все хорошо. Они спят, – она отодвинулась в сторону, открывая обзор. – Видите, все хорошо. Не огорчайтесь.
Пожилая дама подняла округлившиеся глаза, они блестели от слез. Ей хотелось либо броситься и отхлестать проказниц, либо очень крепко обнять, так она перепугалась. Но она так и не сдвинулась с места. Женщина перевела взгляд с девочек на Аделаиду, взгляд ее сделался еще более виноватым.
– Простите меня, госпожа, – она почтительно присела. – Простите, – она вытерла лицо руками и размазала все это дело о фартук. Немного подсобравшись, она взяла себя в руки и спросила. – Изволите чеволь?
Аделаида выпрямилась, одну руку сложила горизонтально под грудью. Вторая плечом прижата к телу, а предплечье оставалось свободным, кисть и свои пальцы она использовала как указку на невидимой доске.
– Вели нам омовальни приготовить и принести те платья, что я заказывала, – она внимательно взглянула Ярославе в глаза, не уверенная, что та ее слышит, но все же продолжила. – К столу нам вели подать козьего молока и свежих булок.
Гувернантка присела и поспешила удалиться, а Аделаида вернуться в покои. Стоило ей обернуться, как она наткнулась на две пары вопросительно взирающих глаз. Женщина улыбнулась и, подойдя к кровати, мягко на нее присела.
– Доброе утро, родные, – сказала она самым теплых из своих голосов.
– Доброе, – отозвались те почти хором.
– Сегодня большой день, – констатировала Аделаида. – И наконец это все закончится, – она потерла шею. – Приведите себя в порядок и будьте готовы. Сегодня мы поедем рано.
Девочки закивали и двинулись в сторону своих покоев. Шли они молча, так и не обменявшись даже парой слов. Но когда пришло время расходиться по разным комнатам, Анастасия спохватилась.
– Амелия, – провозгласила она, чуть ли не переходя на крик.
В ответ подруга лишь вопросительно взглянула не нее.
– Хочу сказать, что если ты захочешь уехать с Александром, то я не буду возражать, но прошу лишь узнать о нем побольше не только от него самого.
– Вообще-то я, – начала Амелия, но Анастасия не унималась и не позволила даже закончить фразу. Сердце ее бешено колотилось: оно и болело, и трепетало.
– Вчера я познакомилась с Фабианой, – заявила Анастасия. – Ты пробегала мимо нас, когда, – она запнулась, поскольку не хотелось в лишний раз напоминать о том случае. – Ну в общем ты пробегала. У нее короткие волосы и лицо в шрамах. Ее зовут Фабиана, она приехала с Александром. Поговори с ней.
Амелия стояла совершенно не зная, как реагировать на этот монолог. Она не ожидала от подруги такого энтузиазма и такой экспрессии. Она глубоко вздохнула, собираясь с силами и приводя мысли в порядок.
– Вообще-то я не стала его слушать. Давай не будем об этом, – отрезала она.
Девушка заметила округлившиеся глаза Анастасии: в них пылал легкий огонек надежды. Амелия понимала, что подруга в любом случае будет страдать от разлуки. Она знала это так же хорошо, как знала, что сама будет тосковать не меньше. Тем не менее, расставание им не грозит. Она поспешила успокоить Анастасию и, подойдя ближе, крепко обняла.
– Не грусти, я никуда не денусь, – пообещала Амелия. – И какая еще Фабиана? Он прибыл один, уж тем более я не видела никого с короткими волосами и шрамами на лице. Будто Дмитровых не знаешь, они бы никого с такой внешностью в дом не впустили бы. Но спасибо, – она улыбнулась и, немного помявшись, скрылась за дверью.
Анастасия стояла совершенно обескураженная. Ведь правда Дмитровы терпеть не могли тех, кто имеет изъяны во внешности и под любым предлогом избегали их видеть на своих вечерах. А уж остриженная девушка в их глазах и то хуже прокаженной. Для Анастасии это было громом среди ясного неба. Она не могла и представить с кем же тогда говорила.
Глава 8
От помпезности дворца по коже бегали мурашки. Общий дух торжества захлестывал каждого жителя Дивельграда и тянул к центрам увеселений. Ко двору стекался весь мир: от знатнейших представителей столицы, до простолюдья и гостей Персти.
Происходящее больше напоминало сказку. Десяток девиц, ряженых в народные костюмы: широкие сарафаны поверх рубах, расшитые камнями, жемчугом и драгоценными нитями. В игривом свете сотен свечей, озарявших теплым сиянием просторные залы, украшения переливались подобно ручью на солнце, а их блеск слепил глаза. От холода защищали меховые накидки и шерстяные тулупы. Девушки являли собой фейерверк красок: синие, голубые, красные и желтые. Особой частью наряда, каждой девицы из именитой семьи был венчавший голову кокошник. Эти головные уборы были не более скромны, чем остальные части наряда. Румяные лица обрамляли свисающие с кокошников бусы: у одних то был жемчуг, у других малахит, у третьих рубин, у четвертых яхонт.
Прибывшие в числе первых три известные особы уже стояли в тронном зале в ожидании короля, да бы поприветствовать его и поблагодарить за оказанную честь. Две из них были одеты в соответствии с обычаями, но надо сказать, что в купе с их бледной кожей, этот наряд выглядел особенно громоздким и тяжелым. Третья же – маленькая темноволосая девушка – упрямо наотрез отказалась рядиться в кокошник, поскольку сочла это неуместным и возможно оскорбительным для короля. Ей как выходцу из простого народа такой головной убор был не по статусу. И хоть ни единой традицией простым девицам не запрещалось надевать его, вот уже много лет такой головной убор носят лишь знатные дамы. А вот сарафан цвета летнего солнца и его детей на земле – подсолнухов – она надела с превеликим удовольствием и выглядела в нем как никогда изящно.
В зале играла тихая музыка, отовсюду доносились голоса, шепотки, тяжелые вздохи и приглушенный смех. Все вместе это сливалось в крайне утомляющую какофонию звуков. Аделаида уже сгорала от нетерпения, она была ужасно взволнована и ей хотелось скорее приступить к задуманному. Ей хотелось бежать прямо сейчас, но вероятнее всего на поиск писания, которое бы дало призрачный намек ответ на волновавшие ее вопросы ушел бы не один час. Мудрее всего сейчас будет поприветствовать Его Величество, а уже после незаметно удалиться. Шум праздника скроет шелест страниц, а дурман, окутывающий гостей с каждой рюмкой все больше, успешно сделает незамеченным ее отсутствие.
