Но тот не стал дожидаться разрешения и постучал в дверь. Внутри находились два стражника, которые тут же открыли двери. Женщина не решалась войти, ноги ее обмякли и совершенно отказывались слушаться.
Виктор потянул ее за собой и ей не оставалось ничего, кроме как прошествовать за ним. В покоях пахло лекарственными травами вперемешку с запахом опорожнений. Король не способен самостоятельно передвигаться, а потому даже для элементарных дел ему требуется помощь. Ада невольно поморщилась и помолилась, чтобы аудиенция поскорее закончилась.
Подойдя к кровати, Виктор поклонился, а Аделаида присела в реверансе.
– Виктор, – прохрипел король. – Ты долго.
– Прошу меня простить, Ваше Величество. Меня задержало одно происшествие, – он многозначительно посмотрел на Аду. – Вы были правы, стервятники уже кружат над нашими головами. Скоро разразится настоящая буря.
– Кто? – Коротко спросил король.
Аделаида не особо улавливала нить повествования. Было совершенно неясно как эти двое могут быть связаны. Она не понимала, что вообще тут делает. Но тот факт, что король не удостоил ее внимания, немного успокаивал.
– Дмитровы, Ваше Величество, – отчитался Виктор. – Мы услышали их разговор. Они придут следующей ночью.
– Дмитровы, – протянул король Василий. – Ошибка моего отца, – он о чем-то задумался.
Аделаида подумала не хватило ли короля старческое слабоумие. Сказать честно, она желала ему такой участи.
– Виктор, оставь меня с племянницей наедине, – приказал король.
На что Виктор глубоко поклонился и поспешил ретироваться.
– Подойди, дитя, – пригласил Василий.
Слово «дитя» выбило Аду из равновесия. Ее детство закончилось слишком рано по милости того, кто сейчас немощно лежит перед ней на кровати. Некогда величайший правитель теперь не более, чем разлагающееся едва живое тело. Но она повиновалась. Сжав кулаки, Аделаида подошла к изголовью кровати и со всей мягкостью, на которою была способна, поприветствовала его.
– Ваше Величество, – она слегка присела.
– Ада, – его голос становился все слабее. – Какая красивая ты выросла, – от такого комментария внутри Аделаиды все просилось наружу. Ей хотелось убраться отсюда как можно дальше и никогда не возвращаться. – Если бы моя Ева дожила до этих дней, – мечтательно протянул он.
В комнате воцарилось молчание. Василий вновь ушел в свои мысли, а присутствующие старались не мешать ему.
– Я прошу у тебя прощения, Аделаида, – по его еще скатилась скупая слеза. – Вскоре я воссоединюсь с Радимом и Сив и моей Евой.
Как давно Аде не доводилось слышать этих имен. Имен ее родителей. Они казались отголосками давно минувших лет. Она не могла и предположить, как приятно их будет услышать снова.
– Аделаида, ты настоящая Литругиск. Стойкая и сильная. Ты доказала это, – он делал усилие над собой, чтобы произнести каждое слово. – Скоро я покину этот мир и кто-то должен занять мое место.
Она стояла как вкопанная и молча слушала. У нее были предположения, что такой разговор может настать, но все же была уверена, что сумеет его избежать.
– Возьми сверток, – он трясущимся пальцем указал на письменный стол у окна.
Ада не стала возражать, а лишь сделала так, как он просит.
– Читай.
Она пробежалась глазами по тексту. От прочитанного брови поползли наверх. В Персти со времен Наттсола существовал определенный порядок престолонаследия. Он ясно давал понять, что трон будет переходить от отца к сыну, либо другому родственнику по мужской линии.
Сейчас в руках Аделаиды был указ, отменяющий этот порядок. Он был последней ниточкой Ады избежать судьбы наследника, но и ее король оборвал.
– А теперь послушай, – опять прохрипел король. – Ты взойдешь на престол и очень скоро. Я не могу оставить тебя одну, а потому вверяю тому, кто долгие годы служил мне. Виктор ни разу меня не предал. Ни разу не обманул.
Она молчала. В своих мыслях ей снова было тринадцать, она вновь в подвенечном платье. Тоненькие рюшки запятнаны кровью. Косметика на лице растеклась от слез и пота, некогда аккуратная прическа из косы, собранной в пучок взъерошена. История повторяется.
– Ты выйдешь замуж за Виктора. Это последний мой приказ о твоей судьбе.
Глава 11
Этот праздник был отличен от остальных хотя бы тем, что вперемешку с безудержным весельем, в воздухе нависал тяжелый груз чувства вины и страха перед грядущим. Казалось, совершенно неправильно устраивать гуляния, когда король лежит на смертном одре. Но кто бы посмел противиться приказу? Более того, каждый верующий должен был неукоснительно следовать традициям, иначе змей – порождение грехов человеческих – погрузивший мир во тьму, вернется вновь.
Так, полагается двадцать первого декабря встать раньше, чем солнце озарит горизонт. Учитывая то, что зимние ночи длинные, сделать это не составляло труда. Следующим пунктом было умертвить животное, что весь год растили в ласке, заботе и сытости ради этого праздника. Далее необходимо было снять шкуру и разделать тушку, а затем утопить в рассоле из специй. Класть можно, что угодно, главное, чтобы был анис. Почему именно анис – неизвестно.
После чего, во второй день, женщины королевской семьи или приближенные к ней, подобно Огниме обязаны раздать миру тепло – говоря конкретнее – спички. Каждая хозяйка в каждом доме на третий день готовила свой обед из того самого зверя и огонь обязана разжечь подаренными воплотившейся богиней приспособлениями.
Наконец, последний день. Люди, чьи души уже очищены, мысли спокойны, а сердца полны любви, приходят в королевский дворец, да бы положить конец царству мрака и поприветствовать новый цикл. Завтра поставят новые идолы вдоль стен города, чтобы они защищали своей силой жителей Дивельграда.
Однако, озирая присутствующих, едва ли можно было сказать, что их помыслы достаточно благочестивы. Не нужно уметь читать мысли, чтобы сказать, что у господина Салтыкова в голове лишь желание обратить бал в царство разврата, у господина Одинцова – вопрос сколько ярдов засадить картофелем, а сколько репой, у госпожи Беликовой – оставленное на юную служанку хозяйство. А вот, что творилось в голове у господина Дмитрова – неизвестно. Вот кто заслуживает того, чтобы ему посвятили фразу «Чужая душа – потемки».
Раньше Анастасии казалось, что все более чем очевидно, однако, в последнее время ей часто доводилось замечать неоднозначные вещи в его поведении. То как он смотрит и как разговаривает с другими и как ведет себя по отношению к ней. Ей было совершенно неясно, почему он так переменчив и что так сильно его злит лично в ней.
Погрузившись в свои мысли, Ана даже не осознавала, что все это время откровенно пялилась на Ивана. Она сидела на резном диване с мягкими вставками, сделанными из бархата. Вся ссутулившаяся, руки безвольно лежали на коленях, а ноги приняли едва ли самую женственную позу. Хоть она и смотрела сквозь него абсолютно в никуда, со стороны это выглядело так, будто она его пристально изучает. Тучная фигура Ивана двинулась по направлению к ней, от чего по телу девушки пронеслась дрожь.
