Аделаида молчала, ей казалось такой дикостью, что люди в своих домах могут мерзнуть, но об этом факте ей было доподлинно известно. При жизни Сив, они нередко наведывались к беднякам с горячей едой и теплой одеждой. После ее смерти, Аде было тяжело позаботиться о самой себе и своей дочери, а о чужих людях и говорить не пристало. Однако сейчас она чувствовала себя как никогда виноватой, ведь встав на ноги, она не продолжила творить добро, как это делала Сив.
В ее голову закралась мысль о том, что став королевой, первым делом она займется утеплением домов бедняков, но тут же поругала себя за это. Ни к чему ждать коронации, когда она может начать заниматься благими делами уже сейчас. Нельзя продолжать зацикливаться только на самой себе и своих бедах, пора вылезать из кокона, что она себе построила. Но об этом не сейчас, сейчас об Амелии.
– Я слышала, Александр сделал тебе предложение отбыть с ним? – Завела новую тему Ада.
– Да, – вздохнула Амелия.
– Ты намерена принять его приглашение? – Аделаида сделала еще глоток и обхватила стакан двумя руками.
Амелия спрыгнула с кровати и подошла к столику за молоком и печеньем. На самом деле, ей не хотелось ни есть ни пить, но она нуждалась в предлоге, чтобы собраться с мыслями.
– Не знаю, – честно призналась она.
– Что заставляет тебя сомневаться? – Прямо спросила Ада.
– Тут вся моя жизнь, – без раздумий заявила девушка.
– Верно. Но жизнь так скоротечна и переменчива. Так, как сейчас может очень скоро не стать. Стоит помнить об этом.
На Амелию эти слова произвели большое впечатление. Она прекрасно знала, что перемены неизбежны, но никогда не думала о том, что будет. В голове девушки начали рисоваться сюжеты:
Аделаида старше всех, а значит ближе всех к смерти от старости. К тому же, став королевой, у нее совершенно не будет времени на какую-то сироту, которую она подобрала с улицы.
Что до Анастасии, так она станет королевной. Ее выдадут замуж за хорошую партию, если она сама не найдет суженого раньше. Тогда и у подруги не будет интереса общаться с Амелией, а если и будет, то времени точно не останется.
Александр едва ли будет ждать ее до скончания лет земных. А даже если так, то судьба их может снова раскидать по миру и они больше никогда не свидятся. Что если жизнь посылает шанс, который нельзя упускать? Ведь она сколько себя помнила, мечтала о своей семье и добром муже.
– Возможно, мне стоит принять его предложение, – пробубнила девушка.
Аделаида слабо улыбнулась. Возможно ее слова натолкнут на ошибочный выбор, а возможно и наставят на верный путь. Так или иначе, Амелии предстоит сделать выбор, который должен ее чему-то научить.
– Мне нужно поговорить с Александром и Аной, – словно пребывая в трансе Амелия говорила очень отстраненно.
Аделаида прокашлялась. У нее была еще одна тема, которую обязана поднять мать. Говорить о таком всегда непросто, но таков ее долг.
– Милая, – она сделала паузу, чтобы убедиться, что привлекла внимание девочки. – Ты уже достаточно взрослая и я должна поговорить с тобой, как со взрослой.
Такое заявление мгновенно вытянуло Амелию из собственной головы в действительность. Она с опаской взглянула на женщину.
– Уедешь ты с Александром или останешься здесь, но рано или поздно в твоей жизни появится мужчина, – Аделаида говорила мягко, но очень серьезно.
Амелия уловила суть поднятой темы и мгновенно залилась краской. Прямо сейчас ей хотелось провалиться под землю или вовсе отпустить дух в мир иной.
– Тебе стоит понимать, что ты никому ничего не должна. Я уверена, что обо всех интимных вещах ты уже вычитала в своих романах, я не стану учить тебя этому, – такое заявление заставило девушку выдохнуть, но краснеть та не перестала и уже находилась в опасной близости к багрянцу помидора. – Милая, прежде, чем произойдет соитие, ты не просто должна быть уверена в своем партнере, ты должна доверять ему. И что более важно: ты должна быть готова к этому.
В горле девушки пересохло от стыда, ей хотелось убежать или выгнать Аду, но Амелия лишь молча слушала. Она сделала добрый глоток молока, и вопросительно взглянула на Аделаиду, тем самым спрашивая, есть ли ей еще что сказать. Женщина молчала, ожидая услышать хоть какой-то ответ.
– Да, тетя Ада, – прохрипела она. – Честно, я еще даже не думала о таком. Я еще даже ни с кем не целовалась, клянусь! – Лицо ее пылало, обогревая помещение, как разожжённый камин.
Аделаида улыбнулась. Она поднялась с кресла, покуда то, освобождаясь от груза, блаженно скрипнуло, и заключила девушку в объятия.
– Я люблю тебя. Что бы ни случилось, – женщина поцеловала Амелию в макушку.
– А я тебя, – пробубнила девушка, едва находя воздух в широких рукавах халата Ады.
Женщина немного отстранилась и, взглянув в глаза девушке, погладила не по щеке.
– Доброй ночи, родная.
– Доброй ночи, мама, – ответила девушка, лицо которой уже слилось с цветом ее любимого халата.
Слово «мама» в устах Амелии прозвучало крайне неестественно и совершенно неуместно, но между тем, на вкус оно было слаще меда.
Аделаида расплылась в улыбке и поцеловала девушку в лоб. Она позволила себе еще пару мгновений насладиться этим моментом и поспешила к выходу.
Глава 16.
До чего же выматывающей и изнурительной бывает тоска по тому, кто рядом, но недосягаем. Так минуло еще без малого три дня, а дом Литругиск по-прежнему был погружен во мрак. В обеденные часы семейство собиралось за столом, и за редкими исключениями, молча поглощало еду, а затем разбредалось по своим комнатам.
Те незначительные обмены любезностями, естественно, не могли заменить живого общения, к коему все так приноровились. Каким же безумием казалось происходящее: поразительно, как всего за пару дней течение жизни может свернуть совсем в иное русло.
Но бОльшим безумием является то, что в сие затянувшемся безмолвии виноваты только абсурдные убеждения, что руководят виновниками торжества. Так, Анастасия уже давно сменила гнев на милость, но ожидала от Амелии первого шага к примирению, поскольку была уверена, что их ссора – это, никак иначе, ее вина. В свою очередь и Амелия придерживалась того же мнения, но вот заговорить не решалась, ведь считала, что докучать своими разговорами не стоит и ждала особого знака, когда подруга будет готова к примирению.
Как сильно портит жизнь неумение говорить. А ведь казалось бы, что может быть проще: просто рассказать о том, что на сердце. Кто же придумал даровать человеку речь, но не научить ею пользоваться? Дурные слова прививаются человеку почти с рождения, им не нужно обучаться и озвучивать их куда легче, нежели слова благие. Кто же поставил ту непреодолимую преграду, что стоит между сердцем и языком?
И хоть в случае с молодыми дамами можно было бы списать это дело на юношеские причуды, но и взрослые особыми навыками общения не обладали. Однако, было бы большим лукавством сказать, что Аделаида наотрез отказывалась вести переговоры с Виктором, ведь вчера она все же задала не дававший покоя вопрос.
