– А дальше, что было? – она едва сдерживала смех, от чего лицо перекосила забавная гримаса.
– Он встал первый и галантно помог подняться мне, – вздохнула Амелия и все же отправила в рот кусок фрукта, поморщившись от его кислоты.
– И это все? – Спросила Анастасия.
– Да, – разочарованно ответила та.
– А ты пригласила его на сегодняшний вечер? – Не унималась подруга.
– Шутишь что ли? – Спросила Амелия, надув губы. – Я удрапала от него, как от прокаженного, так неловко мне было, – она снова нахмурилась, о чем-то задумавшись, но вдруг резко переменившись в лице спросила с сияющей улыбкой. – Что на ужин?
Анастасия рассмеялась. Она любила неугасаемый оптимизм подруги и ее вечную прожорливость, а вот переменчивость настроения немного настораживала.
– Пойдем, приоденем тебя, – предложила Анастасия. – Но сначала помойся, – добавила она без капли укора, а лишь потому, что этого предписывал этикет.
Во исполнение этого приказа Амелии пришлось вернуться в свои покои, где в смежной комнате ждало наполненное водой корыто. Она дотронулась до воды, та была уже остывшая. Жидкость предательски не стала дожидаться хозяйку и поддалась температуре воздуха в комнате. Девушка не стала залезать полностью, а лишь, намочив полотенце, обтерла себя. Аккуратно сделать этого не удалось, вода расплескалась по всей омовальной комнате.
Закончив процедуры, стало достаточно холодно, она накинула на себя теплый бархатный халат, полученный от Аделаиды на свой пятнадцатый день рождения.
Выглядел он настолько великолепно, что сошел бы за вечернее платье. Он имел глубокий багровый цвет, так изящно смотревшийся с ее шоколадными волосами, а главной особенностью являлся узор, изображавший маленьких птичек на фоне контура огромных цветов. Минималистичная вышивка была выполнена золотыми нитями на подоле и краях рукавов. Признаться, у Амелии порой возникало желание появиться в нем на званом ужине. Она бесконечно обожала этот халат и было невероятно жаль, что никому не может его продемонстрировать, кроме домочадцев и прислуги.
Покои девушек располагались друг напротив друга, поэтому ходить в гости не составляло труда. Амелия босиком выскочила из своих комнат и с грохотом вбежала в соседние, снова бесцеремонно влезла в чужую постель и почти с головой накрылась одеялом, клацая зубами от холода, чем вызвала недоумевающий взгляд подруги.
Анастасия уже ждала ее, выбирая платья. Она всегда ответственно относилась к выбору наряда. Помогая собраться подруге, выглядела очень важной и сосредоточенной. В такие моменты Анастасия особенно походила на свою мать.
Девушка уговорами вытащила Амелию из-под одеяла и приступила к работе. Она наносила мазок за мазком на чистый холст: нижнее белье, первая часть платья, следующая, украшения, туфли. Ей очень нравилось держать процесс в секрете настолько насколько это возможно, поэтому запрещала Амелии смотреть на себя в любые поверхности, которые могли отражать, до того, как та предстанет в завершенном виде. Все было ради восхищенного вздоха подруги, который всегда следовал за первым взглядом в зеркало.
Сегодня на ней было светлое почти белое платье. В дневном свете оно серебрилось и переливалось от белых до голубых и желтых оттенков словно снег на солнце. На атласную основу юбки было накинуто легкое кружево, увешанное стразами. Оно было настолько тонким, что не было бы ложью назвать это настоящей паутиной. Лишь узор выдавал не паучье происхождение: он был слишком затейливым для работы насекомого.
Это великолепие напоминало творчество мороза на заледеневшем окне. Епископские рукава были по самые запястья и выполнены из того же кружева. Ее локоны аккуратно уложены в мягкий пучок, а лицо обрамлялись свисающими небольшими прядями. Голову венчала серебряная заколка, украшенная бесцветными сапфирами. Она очень органично дополняла образ и делали из нее настоящую вылепленную из снега красавицу. Завершающим штрихом стали сережки, выполненные в том же стиле, что и заколка: в форме маленьких птичек.
Ей нечасто доводилось выглядеть так великолепно, только когда Анастасия прихорашивала ее к празднику. Сама хозяйка была одета достаточно просто, но выглядела не менее величаво. Она не любила свою внешность и не стремилась ничего подчеркивать, но тем не менее всегда сияла не меньше, чем увешенная алмазами Амелия.
Сегодня на ней было пудровое атласное платье. Оно было свободное сверху, а под грудью подпоясывалось лентой. По рукам сползал такой же епископский рукав по самые запястья. Согласно нынешней моде, одета она была действительно очень скромно.
Статус выдавало лишь колье, блестевшее на шее, и маленькая диадема, походившая скорее на ободок. Колье не было особо роскошным: представляло собой тонкую цепочку с подвеской-звездой с центром из опала. Серебряная диадема, выполненная в форме завитков, поблескивала на локонах, собранных в такой же мягкий пучок. Осмотрев себя в зеркале, на предмет пятен или волос на одежде, она подошла к столу, и открыв ящик, извлекла оттуда пару длинных тонких сережек, тоже выполненных из опала. На фоне открытой шеи выглядели они как сосульки.
Последним штрихом любого образа является парфюм. Амелии достались масляные духи источающие аромат ванили и черного перца. Анастасия же предпочла пахнуть жасмином и лилиями. Запахи, внезапно окутавшие комнату, дурманили, от них слегка закружилась голова.
Еще пару секунд они позволили себе покрасоваться у зеркала, после чего двинулись в сторону зала.
Глава 2
Широкая лестница вела в просторную залу, где по краям были расставлены столы с горячими и холодными закусками, а также напитками на любой вкус. На второй и третий дни празднования полагалось не баловать себя излишними яствами, а поберечь силы к ужину у Его Величества. Он должен состояться ровно через день и затмить все предыдущие пиршества, тем самым демонстрируя высшим силам, что король более остальных благодарен и жертвенен.
Девушки легкой поступью переставляли ноги с одной ступени на другую, и с каждым шагом дух праздника, удушающий и всеобъемлющий, окутывал их все больше. Они прошествовали к столу с закусками, отмечая изумленные взгляды, прикованные к Амелии и ее платью. Анастасия была совсем по-матерински горда за свою подругу и результаты своих трудов.
Дойдя до стола, Амелия принялась есть, закидывая в рот один бутерброд за другим. Она стояла словно белка, набив щеки запасами еды, будто это последний ужин в ее жизни. Чтобы не выглядеть нелепо, она не поворачивалась к гостям и старалась скорее прожевать и проглотить. И вот она уже почти справилась со своей задачей, когда услышала за спиной смутно знакомый голос.
– Добрый вечер, – улыбнулся светловолосый молодой человек. – Смею предположить, что мы уже встречались, однако, я по прежнему не знаю имени столь очаровательной юной дамы, от которой буквально невозможно устоять на ногах.
Амелия виновато взглянула на собеседника и едва не поперхнулась. Она потянулась к ягодному морсу, чтобы запить свой позор. Не спеша сделав несколько глотков, оттягивая момент начала беседы, она наконец немного освободила язык и даже сумела выдавить пару слов.
