Ее это очень удивило: Амелия, что ценила больше всего – так это хороший сон и вкусную еду, оказалась не под любимым одеялом. Не обнаружить ее в постели в такое позднее время, да еще и после шумного праздника было действительно чем-то из ряда вон выходящим. Анастасия решила дождаться подругу и, забравшись под одеяло, уставилась на дверь.
***
В чем отличие луны и солнца, так в том, что последнее не станет спрашивать дозволения, оно все равно поднимется над горизонтом и всегда найдет как пробраться даже сквозь плотные занавески. Комната уже озарилась рассеянным светом, который тут и там просачивался внутрь.
Теперь можно было разглядеть вчерашний вечерний наряд, нашедший место на пуфе возле кровати; на туалетном столике сверкали сапфировая заколка и серьги; а суровые праздничные туфли, не отличавшиеся особым комфортом, брошены рядом с дверью.
По этому беспорядку легко было проследить путь девушки, которая, очевидно, только войдя в покои, сбросила с ног обувь, затем избавилась от серег, шпилек и роскошной заколки, а после и самого платья. Дверцы шкафа были приоткрыты, оттуда вываливались повседневные наряды. Это складывало ощущение, будто оттуда что-то вытаскивали второпях первое, что попадется под руку.
Неожиданно дверь со скрипом отворилась и в нее вошла хозяйка комнаты с подносом свежей выпечки и горячего чая. Над блюдом клубился легкий пар, а аромат хлеба и чабреца с лимоном наполнили помещение особенным уютом. Девушка сияла, а увидев свою подругу, улыбнулась еще шире.
– Уже проснулась? Ну ты и засоня, никогда бы не подумала, – хихикнула Амелия.
Она прошла в дальний конец комнаты, где у окна стояло кресло и маленький кофейный столик, куда и пристроился поднос. На сиденье ютились небольшая подушка и серый плед. Сама девушка свалилась в кресло, задрала под себя ноги и налила себе в белую кружку, с расписанной золотой каемкой, чаю.
– Где ты была? – Спросила Анастасия, суровее, чем ей хотелось бы.
Спросонья никто не отличался особой вежливостью и учтивостью, к тому же, ей необходимо было выяснить, что тут происходит.
– Гуляла, – коротко ответила Амелия, проигнорировав грубость подруги.
Веснушчатая девушка пребывала в прекрасном расположении духа. Она схватилась за кусок пирога, из которого выглядывали глазки изюма и намазала на него сливочное масло, примостившееся на маленькой расписанной тарелочке. От выпечки исходил аромат ванили и сливочного крема, который покрывал лакомство по верхней корочке. Взяв кружку, она немного погрела руки, а затем сделала глоток. Напиток оказался настолько горячим, что обжег девушке язык. Такая неприятность была нередкостью и уж тем более не могла испортить Амелии настроение. Закинув в рот ломтик пирога, она взглянула на подругу, которая все это время лежала молча и выжидала рассказа девушки о прошедшей ночи.
– Наше знакомство с Александром задалось не сразу. Как оказалось, в обществе красивых парней я напрочь теряю дар речи, – начала она, не отрываясь от завтрака. – Конечно, я была очень расстроена, ведь он мне очень нравится, – пробубнила она с набитым ртом. – И мне бы хотелось узнать его получше. Вернувшись в комнату, я обнаружила записку. Она была втиснута мне за шиворот… не спрашивай как я раньше этого не заметила, я не знаю…
Амелия взяла паузу и отвлеклась сделать очередной глоток чая, на этот раз куда осторожнее поднося чашку к губам. Она подула на жидкость и тихонько щрумкнула.
– Там было написано, что он будет ждать на площади возле самого большого дуба. Было очень страшно идти, темно и холодно, да еще и к совершенно незнакомому человеку, но я рискнула и мы провели чудесную ночь вместе: бродили по улицам и много разговаривали, – презюмировала девушка.
– Холодно же, – подала бесцветный голос Анастасия.
Ей совершенно не хотелось вдаваться в подробности и уже тем более не хотелось думать о том, как хорошо ее Амелии рядом с этим чужаком.
– И правда… не знаю как, но я совсем не замерзла, – задумалась Амелия и вперила глаза в чашку. – Будешь чаю?
– Я еще не умывалась, – прохрипела Анастасия и поспешила подняться и вернуться к себе.
Она села на кровати и барахтая ногами, нащупала свои мягкие тапочки, примостившиеся рядом с ложе и скользнула в них. Истосковавшись по хозяйке, они совсем остыли и теперь немного морозили ноги. Анастасия потерла лицо руками, чтобы окончательно привести себя в чувство и не спеша поднялась. Ее вид был мрачнее тучи, от чего у Амелии неприятно защемило в груди.
– Все хорошо? – Бросила ей в след Амелия.
– Да, – коротко ответила Анастасия и скрылась за дверью.
Утро прошло уныло, Амелия умылась, сменила одежду и забралась в кровать, которую всю ночь грела ее подруга. Девушка грезила о своем сердечном друге. Она прокручивала в голове события прошедшей ночи: вот он берет ее за руку, целует в щеку, плотнее завязывает шарф, глядя прямо в глаза. Так она медленно провалилась в Соннаго, где милостивый Хранитель позволил увидеть сон.
Ей снился он: его пшеничные волосы, яркие голубые глаза и веснушчатое лицо, в лучах закатного солнца. Он выглядел как ангел сошедший с небес, чтобы защищать ее от всего. Так рядом и так далеко. Он улыбался, протягивая руку. Она побежала к нему, покой разливался по ее телу, в душе стало очень тепло. Под ногами возникло ощущение, что она не бежит, а летит.
Упиваясь своим счастьем, она не заметила, как золотое небо поменяло свой облик, его заволокло темными облаками, из которых пошел дождь. Но то была не вода. Это была кровь. Она была теплой и вязкой, залепляла глаза, рот и нос, не позволяя ничего разглядеть, не давая сделать даже один короткий вздох. Потерев руками лицо, Амелия сумела слегка приоткрыть один глаз и увидела, как темная фигура возвышалась над Александром, пока тот покорно сидел на коленях. Его светлые волосы окрасились в багрянец, голова была опущена, от чего прочитать выражение лица оказалось невозможным.
Темная фигура то приобретала более четкие очертания, то вновь расплывалась. Грянул гром и поле озарила молния, такая яркая, что на мгновение она скрыла из виду все. Последнее, что увидела Амелия – это то как грозная тень занесла меч над Александром. В этот момент она проснулась, тяжело дыша. Все тело пробирал озноб, ее бросало то в жар, то в холод.
Глава 5
На Дивельград уже стали опускаться сумерки. Солнце в тот день было скрыто тучами, отчего стемнело быстро. Однако священному празднику было совершенно все равно на погоду, усталость или настроение. Праздновать должны все под угрозой общественного порицания. Никому не хотелось стать изгоем, а потому на протяжении всех четырех дней каждый житель Персти был обязан демонстрировать свои лучшие наряды, умения в танцах, а что особенно важно – вымученные неестественные, но самые ослепительные улыбки.
У выхода из поместья ожидали три жеребца. Они были как на подбор: похожи один на другого. Их коричневая гладкая шерстка переливалась в мягком теплом свете, падающем из окон, а черную гриву слегка колыхал ветер. Тройка переминалась с ноги на ногу, кивала головами и фырчала, прорезая тишину вечернего двора. Они были запряжены в карету, обшитую темно синим бархатом, который переливаясь в свете фонарей был похож на звездное небо. Им предстояла недолгая поездка, после которой полагалось ждать, ждать и ждать, пока наконец хозяева не соизволят поехать домой. У упряжек не самая веселая жизнь, но вероятно, к ожиданию они приучены опытом.
