Ибо разверзлось Око Зимы.
Самая популярная версия происхождения этого катаклизма сводилась к тому, что чёрные шаманы коренных сибирских племён провели какой-то масштабный ритуал, призванный, скорее всего, прогнать чужаков. Однако что-то пошло не так, и в итоге они впустили в наш мир потусторонние силы, которые сами не сумели обуздать. Око Зимы несло с собой невообразимый холод, страшных чудовищ и… эдру. Магическую энергию, способную преобразовывать живую и неживую материю, наделяя её новыми свойствами.
Это был, конечно, не одномоментный процесс. Прошли годы прежде, чем отголоски его докатились до Москвы и стал понятен масштаб нагрянувшей беды. К тому времени Московское царство, оправившись от Смутных времен, снова начало организовывать походы на восток, активно осваивать земли по ту сторону Уральского хребта, закладывать новые города. Появились Тобольск, Тюмень, Сургут, Томск…
Здесь наверняка уже начиналось множество расхождений по сравнению с историей моего родного мира, но мне сложно было о них судить. Я лишь помнил, что в моём мире Сибирь была освоена до самого океана уже где-то к 18 веку, и потом стала неотъемлемой частью большой страны. Здесь были десятки крупных городов, Транссибирская магистраль, множество шахт, заводов, плотин, гидроэлектростанций.
Но сейчас на месте всего этого — бесплодная ледяная пустыня.
Впрочем, не такая уж бесплодная. Сайберия и в этом мире стала кладезем несметных природных богатств. Даже, пожалуй, ещё более бездонным, потому что к обычным полезным ископаемым добавились уникальные ресурсы, которые можно было добыть только здесь.
А ещё она стала уникальным местом Силы. Энергия эдры, как уже признался Аскольд, могла запросто убить человека. Но она же была и способна изменять людей, превращая в нечто большее. Так и появились нефилимы.
Этот момент князь пояснил особо.
— Есть понятие «Одарённые», — рассказал он, отвечая на мой вопрос. — Но оно очень общее. Так называют всех людей, кто хотя бы в малой степени способен удерживать в себе эдру. Таких довольно много по эту сторону Урала, да и по ту тоже встречаются. Сама жизнь в регионах с фоновым течением эдры влияет на людей, пробуждает в них особые силы, которые могут в итоге оформиться во вполне внятный Дар. Однако нефы — это особый тип Одарённых. По сути, это уже не люди. Это другая раса.
— И чем же они отличаются?
— Нефилимы… Сильнее, быстрее, выносливее, невосприимчивы к обычным болезням. В общем, превосходят обычных людей во всём. Стареют гораздо медленнее, нередко доживают до ста пятидесяти, а то и больше. Но это всё не главное, конечно. Главное — это то, что эдра и сформированный ею Дар для них становится неотъемлемой частью самой их сути. У обычных Одарённых Дар формируется спонтанно и остаётся практически неизменным на протяжении всей их жизни. Нефилимы же годами совершенствуют его, расширяют свои возможности, порой доводя их до невообразимых вершин.
— Так уж и невообразимых? — недоверчиво усмехнулся я. — Ну, например? Летать могут, что ли, как супермен?
— Кто? — недоумённо скривился князь. — Впрочем, неважно. А летать… У Орловых, к примеру, это фамильный дар. Такая вот грань Аспекта Воздуха. Эффектная, полезная, но не очень-то впечатляющая. Если хочешь понять, какую силу может дать эдра нефилиму, лучше почитай, на что способен был император Петр Великий. Из его деяний тайны не делают, так что описания найдешь даже в детских учебниках по истории.
И я поискал. Выглядело это, правда, как какие-то сказки. Если верить главам из учебника, в девяностых годах семнадцатого века, перед своим Великим посольством в европейские страны, Петр поучаствовал в большой экспедиции в Сайберию. Поход был частью военный, частью исследовательский — нужно было отбить орду демонов, совершающих набеги на запад. Положение было критическим — чудовища добирались уже до самого Урала, и под угрозой оказались рудники и заводы, как раз в окрестностях Екатеринбурга/Демидова. А в преддверии большой войны со Швецией Петру нужно было железо.
В ходе этого похода Петр, по легендам, самолично убил ледяного демона и поглотил его эдру. После слёг с тяжёлой лихорадкой и едва не умер по дороге в Москву. Но, оправившись, открыл в себе уникальный дар, который продолжал развивать ещё добрую сотню лет.
Пётр, будто оправдывая своё имя, стал повелителем камня. Он мог выращивать каменные столпы прямо из земли, силой мысли менять их форму, обращать в камень любые предметы.
Дар этот имел огромное значение как на полях боя, так и во время строительства новой столицы. Многие здания, мосты, крепостные стены император возводил самолично, буквально выращивая их из земли. Большинство из них сохранились до сих пор, поскольку камень, рождаемый даром Петра, был необычайно крепок. Да и на вид он был узнаваемым — похож на мрамор необычного аквамаринового оттенка с алыми прожилками. Его так и называли впоследствии — петровский мрамор, или петров камень.
Часть творений Петра, правда, была довольно жутковата и выставлялась в отдельной галерее. Например, целая статья в учебнике, с иллюстрациями, была посвящена статуям нескольких сотен стрельцов, участвовавших в бунте против императора. Они были казнены лично Петром и стали уже своего рода достопримечательностью, вроде китайской терракотовой армии.
Казнь через обращение в камень. Свежо и изящно, ничего не скажешь. И, судя по позам и выражениям лиц бедняг, очень больно.
Наследник Петра, Павел, перенял у отца эту моду. Его Дар был слабее, чем у Петра — он не мог тянуть камень из земли, а лишь обращал в него другие объекты, относительно небольшие. И особенно любил применять его на людях, за что даже был прозван Горгоном.
Как раз после того разговора с Василевским и прочтения учебника я стал относиться к местной магии всерьёз. И всё больше прислушиваться к собственным ощущениям.
Я обманул князя, сказав, что не чувствую в себе никакого Дара. Впрочем, поначалу это был и не совсем обман, потому что откуда мне было знать, как эта самая одарённость проявляется. Я не ощущал в себе какой-то особой силы, не мог двигать предметы взглядом или превращаться в зеленокожего громилу, крушащего всё вокруг.
Однако с первого дня, как я очнулся здесь, я ощущал нечто странное.
Первая странность была связана даже не со мной самим, а с Аскольдом. Увидев его впервые, я сразу обратил внимание на странный светящийся нимб, окутывающий его силуэт. Чуть позже я разглядел, что свечение это неоднородно, и в районе солнечного сплетения и рук образовывает сложные взаимосвязанные структуры. Я про себя обозвал эту штуку «тонким телом» — оно действительно полностью заполняло тело носителя и даже выдавалось немного за его пределы, но при этом было будто соткано из иной, более тонкой материи, напоминающей светящийся золотистый дым.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что так внешне проявлялся Дар. Открытием для меня стало то, что остальные всего этого не видят. Даже сам Аскольд. Иначе он бы не расспрашивал, чувствую ли я в себе какой-то Дар, а просто увидел бы мой нимб.
