Валери Соланас, еще не удовлетворенная, искала другую жертву и остановила свой выбор на Джеде Джонсоне, находившемся в то время в кабинете Уорхола. Джед успел захлопнуть дверь и держал ее крепко обеими руками. Остался Фред Хьюз, который постоянно отпускал грубые насмешки в ее адрес. От ужаса он не мог пошевелиться, но, как только она стала поднимать револьвер, он рухнул на колени: «Умоляю тебя, Валери, не стреляй, я ни в чем не виноват. Теперь уходи, просто уходи».
Видимо, два последних слова каким-то образом зацепились в ее лихорадочно возбужденном мозгу и бились там, словно эхо. Валери Соланас подошла к лифту, нажала на кнопку вызова, но, передумав, вернулась.
Из груди Фреда вырвалось глухое рыдание. Она приставила ствол револьвера к его виску и нажала спусковой крючок. Оружие дало сбой! Из своего пакета Соланас вынула другой револьвер, калибра 22. Тут вдруг подъехал лифт и открыл двери. Фред Хьюз голосом, полным отчаяния прошептал: «Валери, лифт. Быстрее, садись в него». Она зашла в лифт, двери закрылись, и она исчезла.
Марио Амайя, Пол Моррисси, Билли Нейм и Джед Джонсон подождали секунду, опасаясь, что лифт откроется снова, и, когда этого не произошло, бросились к Уорхолу, истекавшему кровью.
Крик, плач, указания направо-налево! Фред Хьюз пытался сделать искусственное дыхание рот в рот, склонившись над уже холодевшим телом. Это было хуже всего. Вызвали скорую помощь и полицию. В этот момент снова позвонила Вива, напуганная всем тем, что она слышала по телефону: «Что у вас происходит?»
Уорхол страдал ужасно и едва слышно стонал: «Я не могу дышать». Медленно, по капле, из него уходила жизнь. Билли Нейм горько рыдал. Непонятно почему, но Уорхолу показалось, что тот не плачет, а хохочет, и в свою очередь попытался рассмеяться:
– Пожалуйста, не смеши меня, Билли, мне больно.
– Я не смеюсь, Энди, я плачу, – ответил Билли, обнимая и приподнимая от пола голову Энди.
Пол Моррисси боялся, что Валери Соланас может вернуться, и искал способ, как бы заставить двери лифта больше не открываться, но так ничего и не придумал.
Когда через несколько минут они в очередной раз открылись, все окаменели от ужаса… Но это оказались Маланга и бывший ударник из группы The Velvet Underground, он решил зайти на «Фабрику», чтобы занять у кого-нибудь денег… Перед глазами ошеломленного Маланги предстало место страшной катастрофы: на руках Билли Нейма терявший сознание Уорхол, беспрестанно звонил телефон, и все бессмысленно бегали туда-сюда… Вива звонила и звонила. Трубку снял Джед Джонсон:
– Уорхол умирает.
Она в это не верит.
– Однако это так, – взорвался всегда сдержанный Джед Джонсон, – тут повсюду кровь!
Убедившись, что уже вызвали скорую помощь и полицию, удостоверившись, что Энди в добрых дружеских руках, Маланга направился к матери Энди, у которой было слабое сердце, чтобы постараться как можно осторожнее сообщить ей новость и отвезти ее в больницу.
Приехала скорая. Вошли двое санитаров с носилками. Но словно всего произошедшего было мало: носилки, когда на них положили Уорхола, не поместились в лифт. Тогда решили нести его по лестнице. Еще несколько драгоценных минут было потеряно. В довершение всего начиная с третьего этажа в лестничных пролетах не горел свет, и санитарам с носилками пришлось спускаться в кромешной темноте.
У подъезда уже собралась небольшая кучка любопытных. Марио Амайя наконец почувствовал, что тоже ранен, забрался в машину скорой помощи и сел рядом с Уорхолом, который пришел в сознание.
– Можно включить сирену, – обратился к нему шофер, – но это обойдется вам в двадцать долларов.
– Давайте, – ответил Марио Амайя. – Кастелли будет счастлив оплатить этот счет.
Двадцать пять минут спустя Уорхол был доставлен в больницу Columbus, на 19-й улице. Никто не знал имени пациента. По телефону сообщили о предполагаемом времени прибытия скорой в больницу. Операционный зал был уже подготовлен. Команда хирургов ожидала сигнала к началу операции. Едва в операционную внесли носилки с раненым, врачи тут же стали оценивать состояние важнейших жизненных органов. Уорхол, находясь в полусознательном состоянии, услышал их приговор: у него нет шансов выкарабкаться.
Тогда Марио Амайя закричал: «Да знаете ли вы, кто это? Это Энди Уорхол. Он знаменит. Он богат. Он сможет оплатить операцию. Ради Бога, сделайте что-нибудь!»
Новость проникла за пределы больницы. Сначала она стала достоянием агентов прессы, затем ее немедленно подхватили радиостанции. Когда Герард Маланга приехал к Джулии Вархола, в ее комнате зазвонил телефон. Маланга бросился к нему. Звонила ее подруга, которая хотела разузнать подробности. Маланга постарался как можно вежливей отвязаться от нее, а затем сообщил Джулии, что Энди попал в аварию, а он пришел, – сказал Герард, – чтобы отвезти ее в больницу. Джулия разрыдалась и запричитала: «Мой Энди! Почему они причинили зло моему Энди?»
Пять часов вечера в больнице. У Уорхола констатировали клиническую смерть. Она продолжалась две минуты.
Переполох, поднятый Амайя, возымел действие: хирург, который решил «все поставить на кон», вскрыл Уорхолу грудную клетку. Взгляду явилась ужасающая картина. Пуля, вошедшая в тело с левого бока, пронзила печень, задела поджелудочную железу, селезенку, кишечник, пищевод, легочную артерию и оба легких! Операция длилась шесть часов!
На «Фабрике» полиция искала улики и следы преступника, проводила дактилоскопию и баллистическую экспертизу, конфисковала картотеку, квитанции, фотографии, увела для допроса Джеда Джонсона и Фреда Хьюза. Мало того что допрос проводился в грубой форме, их к тому же подозревали в сообщничестве. Фред Хьюз спросил, может ли он позвонить и узнать новости об Энди. Последовал отказ!
Едва Джулия подъехала к больнице Columbus, как фоторепортеры ослепили ее вспышками, а журналисты засыпали вопросами. Лео Кастелли и Айвен Карп сдерживали натиск журналистов в одном углу; Ингрид Суперстар давала предварительную информацию сразу во все протянутые к ней микрофоны; Ультра Вайолет в костюме от Шанель говорила об Энди уже в прошедшем времени, не забывая принимать выгодные позы и попадать в нужные ракурсы. Событие было медийное.
В восемь часов вечера Валери Соланас сдалась дорожному постовому, на перекрестке 7-й авеню и 47-й улицы. Виктор Бокрис позже разыскал этого полицейского, его звали Уильям Шемаликс. Заявив стражу порядка, что ее разыскивает полиция, она протянула два револьвера, калибра 32 и 22, которые она достала из кармана своего пальто. Потом Соланас сказала, что если она и убила Уорхола, так это только потому, что он слишком жестко контролировал ее жизнь.
Ее привели в полицейский участок 13-го административного округа, откуда к тому времени уже отпустили Фреда Хьюза и Джеда Джонсона.
Едва репортеры узнали об аресте Валери Соланас, как они тут же уехали из больницы и наводнили окружной участок. Ее вывели, руки за сприной, в наручниках. Ага, вот желанная добыча! Арестованную невозможно было провести, настолько плотной была толпа фотографов и журналистов, а она – она позировала перед камерами! Ей выкрикивали вопросы, а она отвечала, что ведет борьбу за мир без секса и что она составила манифест. Совершенно растерявшиеся полицейские пустили дело на самотек.
