Бьянка забавляла Уорхола, ему, без сомнения, нравилось идентифицировать себя с нею, даже после того, как она вторглась на его территорию со смутным проектом книги «Великие мужчины», по поводу которого у него вырвалось восклицание (2 мая 1985 года) «В каждой бочке затычка!». Даже когда он говорил, что Бьянка раздалась в заднице, или что «она выглядит на свой возраст. Я не знаю сколько ей лет, но выглядит она точно на эти годы», или когда он сделал открытие: «Бьянка старается быть коммунисткой» и «теперь она – никарагуанская партизанка».
Известных певцов, которые кружились вокруг Уорхола, он, по-видимому, воспринимал как других знаменитостей, с кем можно завязать знакомство. Говоря иначе, он рассматривал их как потенциальных клиентов, как стратегические связи. Энди наблюдал за этим мирком насмешливым, строгим и придирчивым взглядом. В некотором роде он был моралистом… или карикатуристом.
Йоко Оно, еще одна женщина поп-звезда, его раздражала. Уорхола можно понять: эта трудолюбивая художница, придерживавшаяся непонятной концепции, одно время заигрывала с движением Fluxus и обвинила его в том, что в 1960-е годы он организовал «конспиративный гомосексуализм», чтобы помешать ее выставке…
При этом Уорхол высоко ценил Джона Леннона, потому что тот был по-настоящему талантлив. В тот приезд Леннона с женой в Нью-Йорк в 1971 году Уорхол почувствовал в нем потенциального покупателя.
Пусть никто не обманывается: выходить каждый вечер, наносить визиты богатым людям – это все было в жизни Уорхола, но никогда он не относился к этому как к удовольствию, для него это было работой: «Пока мы добирались в “Студию 54”, – писал он в “Дневнике” 6 марта 1978 года, – я прикидывал, что на вечеринку в честь Лиз Тейлор придет человек пятнадцать – двадцать, а явилось, наверное, около двух тысяч… Для меня это был хороший рабочий вечер, потому что я встретил миссис Кайзер – Эли – и она сказала, что на следующей неделе ее лицо уже будет в порядке и можно будет ее сфотографировать». Через два года, в Неаполе, он поступал точно так же, несмотря на то что результаты не были такими же позитивными: «Я сказал Лючио
[608], когда мы уходили, что это была самая смешная вечеринка в моей жизни и что мы только зря потратили время. На приеме такого рода не продают картины».
Уорхол сам занимался продажей своих работ, охотясь за заказами, где только мог. В XII веке так поступал Рубенс – художник и дипломат выдающихся организаторских способностей, расчетливый бизнесмен, управляющий большой мастерской, где работали, помимо его учеников, уже признанные художники. Его главной задачей, первейшей заботой было обеспечить свою мастерскую заказами.
Уорхол сопровождал Йоко Оно и Леннона в их походах по галереям и антикварным магазинам, водил их, давал советы. Ему понравилось, что Леннон вместо того, чтобы купить у него готовую картину, сделал заказ на двойной портрет. Это ему обошлось в 40 000 долларов, как сообщил Уорхол одному из своих друзей, которому было поручено заронить в голову Леннона эту идею.
40 000 долларов, да… Дело в том, что в те годы Уорхол продавался хорошо. Пожалуй, он был первым из современных ему художников, чья картина была продана на аукционе за 60 000 долларов. Рекорд. Из-за покушения и «благодаря» ему люди хотели покупать Уорхола за любую цену. Покупатели буквально вырывали его работы друг у друга из рук, словно на торгах биржевыми акциями.
Не забудем об этом. Когда возникает вопрос, почему в 1972 году после серии «Мао», портретов светских львов и львиц, постепенно отходя от производства кино, он возвратился к написанию картин, а после «голливудской неудачи» – с особым рвением, этот факт заслуживает внимания и многое объясняет.
Никогда до этого Уорхол не был таким одиноким, никогда не продавал так дорого свои картины, никогда не крутился как белка в колесе, выставляясь повсюду. Однако в это же самое время поползли слухи о скором закате звезды андеграундного кино и лидера поп-арта. В мае 1969 года «Эсквайр» опубликовал статью под названием «Окончательное крушение и полный закат американского авангарда». На обложке журнала – Уорхол. Он тонет в банке с супом Campbell’s. Газета Time прямолинейно заявляла: «Американцы, которых возмущает сама мысль о существовании преступления и беспорядка, должны задуматься над случаем Энди Уорхола, который вот уже несколько лет поощряет все виды вольности и распущенности… Король поп-арт – это гуру кошмарного мира. Он фотографирует разврат и называет его правдой жизни».
Его называли ничтожеством, «пластиковым фашистом», трупом. То ли для того, чтобы избежать распространения такого мнения, то ли из желания открыть встречный огонь, Уорхол запустил свой новый проект – журнал «Интервью». Нет сомнений, что, пускаясь в издательскую деятельность, Энди мечтал приобрести еще большее влияние в обществе, заработать еще больше денег.
Когда его спрашивали об истинных причинах такого решения, он, как обычно, отвечал замысловато и непонятно. По его словам, он основал журнал для того, чтобы все время получать бесплатные места на спектакль, то есть чтобы дать работу Маланге…
Странно, но большинство биографов Уорхола воспринимают это высказывание в буквальном смысле. Некоторые, к счастью, не раздумывая, дают высокую оценку Inter/VIEW в общем наборе проектов Уорхола, воплощенных им в жизнь. По их мнению (в их число входил Кастелли), живопись, разумеется, занимает период начала 1960-х годов, после чего Уорхол переходит к кино; а 1970-е и часть 1980-х годов – это время отдано Inter/VIEW: «Его постоянный интерес до самого конца жизни, – говорит Кастелли, – это его журнал Inter/VIEW. Это было отлично налаженное дело – своеобразное, эксклюзивное наблюдение. Он всегда присутствовал лично, со своим магнитофоном, слушая все, что говорят люди. Никогда не задавал вопросов, просто слушал, что они говорят. Он был наблюдателем».
Inter/VIEW, рождение которого пришлось на октябрь 1969 года, был задуман как ежемесячный журнал-кинообозрение, целиком посвященный беседам с кинозвездами. Поскольку шеф-редактором был Маланга, то на его страницах было отведено место поэзии, перспективной, авангардистской. Там отражалось столкновение разных точек зрения, существующих в мире искусства, что в общем-то и было отражено в самом его названии Inter/VIEW, которое очень скоро упростилось до Interview, поменяв заодно и само направление журнала.
Дэвид Бурдон рассказывал, что изначально проект обсуждался с Джоном Уилкоком, создателем отличной газеты Other Scenes
[609], владельцем небольшой фотолаборатории, устроенной в собственной квартире на Гринвич Виллидж. Он предложил Уорхолу поделить расходы на издание пополам: на себя он брал фоторепортажи, а Энди предлагал оплачивать типографские расходы. Они составили бы от 500 до 600 долларов за номер…
