Из его непосредственного окружения наконец исчезли фрики, наркоманы, сектанты-провидцы, «божьи люди». Их заменили молодые, внешне как на подбор похожие на Фреда Хьюза, от них почти не было толку, но не было и беспокойства для клиентов из высшего общества и деловых людей, приходивших размещать свою рекламу в журнале Interview.
«Тот поток, который вымыл с “Фабрики”, словно из авгиевых конюшен, компанию наркоманов, обжирающихся амфетаминами и тяжелыми наркотиками, – писал в своем обычном деликатном стиле Гленн О’Брайен
[611], одно время взявший на себя руководство Interview, – принес новую группу из эксцентричных моделей-подростков – Донну Джордан
[612] и Джейн Форт
[613]; гламурных красавиц – Пэтти д’Арбанвилл
[614], Марию и Жеральдину Смит. В новое окружение вошли Кори Типпин и Джей Джонсон – братья-близнецы очередного близкого приятеля Энди – Джеда Джонсона. Конечной целью “Фабрики” всегда был гламур, но гламур эволюционирующий».
Неужели целью «Фабрики» всегда был гламур?! Невероятно! Журнал – да, он становился все более гламурным. У него был подзаголовок The Mounthly Glamour Gazette, и он демонстрировал таланты Брюса Вебера
[615], Роберта Мэпплторпа, Дэвида Сейднера
[616], Кристофера Макоса
[617], Дэвида Лашапеля
[618]. Были еще и другие.
Разумеется, чем большую популярность приобретал журнал, тем больше внимания уделял ему Уорхол. Вначале его приходилось упрашивать, чтобы он записал и подготовил для публикации какое-нибудь интервью, теперь же он не только охотно выполнял эту работу, но и сам выходил на улицу и раздавал прохожим номера журналов со своим автографом.
В «Дневнике» есть несколько записей, сделанных не без ехидства, посвященных этой инициативе Уорхола.
Вторник, 4 июля 1978 года: «В 4 часа дня Виктор и Ру-перт зашли за мной, и мы отправились в “Макдоналдс” на ланч и раздавать Interview (ланч 9,50 доллара)».
Суббота, 24 февраля 1979 года: «Приехал в галерею Хайнера около половины первого и взялся за дело. Трудно поверить, что я в самом деле раздал тысячу экземпляров, но это так».
Пятница, 15 августа 1980 года: «Утром встал и занялся раздачей Interview: теперь я беру гораздо больше номеров, чем раньше. Я оставляю их в такси. Если подарить журнал, то можно отвязаться от тех, кто останавливает меня на улице. Они ведь думают, что им что-то дали, рисунок или что-то другое. Винсент на днях говорил, что мне пора уже продавать журналы прохожим, а не раздавать их бесплатно. Он считает, что мне это доставит больше удовольствия».
Четверг, 30 июня 1983 года: «Когда прохожие отказываются брать у меня номера Interview, меня это очень глубоко задевает».
Среда, 20 марта 1985 года: «Какая-то женщина остановила Жан-Мишеля Баския, и она все восторгалась и восторгалась им, говорила всем вокруг: “Он – мой самый любимый художник. И моего мужа, и у меня – самый, самый любимый”. Я стоял рядом и предложил ей номер Interview с моим автографом, а она мне ответила “Не надо”».
Пятница, 1 ноября 1985 года: «Потом поехали в Блумингтон. Продали там 400 книг и 190 экземпляров Interview».
Воскресенье, 18 мая 1986 года: «Мы отправились в центр имени Джейвитса на выставку винтажных аксессуаров. Раздал там 250 экземпляров Interview».
Пятница, 28 ноября 1986 года: «За мной зашел Тони, мы идем раздавать Interview».
Эта запись сделана за четыре месяца до смерти.
Interview находился в самом центре механизма, поддерживавшего славу и известность Уорхола, и раскрывал перед ним поле для деятельности далеко за пределы андеграундного кино и искусства, в область шоу-бизнеса и моды. Благодаря Interview он присутствовал на всех показах, находился в эпицентре всех событий, попадавших в новости. Как директор и организатор, он вмешивался во все тонкости рекламы и влиял таким образом на общественное мнение. Он делал неизвестных известными; решал, кому быть «в игре», а кому оставаться «вне игры». Он формировал события.
Энди лично присутствовал на обедах на «Фабрике» с крупными рекламными агентами, с ними держался слишком нагло, грубо принуждая их раскошеливаться в обмен на обещание поместить на обложку своего журнала нужные им фамилии. До крайности цинично эксплуатируя свой авторитет, он заставлял своих сотрудников публиковать интервью с теми персонажами, которые достаточно состоятельны, чтобы оплатить рекламу в их журнале или заказать ему свои портреты.
«Следуй своим склонностям вместо того, чтобы искать свой путь», – призывал Талейран. Вот и все.
Как интервьюер Уорхол действовал точно так же, как кинорежиссер: все, что обычно остается в тени, он заливал ярким светом. Все, что скрывается, ничем не контролируемая правда – вот его постоянный интерес.
Говорили, что Уорхол аполитичен, или нейтрален, или даже склоняется к правым. Сидни Люмет
[619] повсюду рассказывал, что Уорхол – расист. Почему? Исключительно потому, что в то время его любимым фильмом был Mandingo
[620]. Что касается выборов, то Уорхол голосовал за демократов, а если он не голосовал, то это, говорил он, из опасения быть выслеженным, обязанным явиться в суд и участвовать в обвинительном процессе против человека. «Один раз, в 1950-х годах, я ходил на выборы. Я не помню, за какую партию я голосовал. Мне досталась какая-то неисправная урна, я растерялся и так и не понял, как работает эта машина для голосования. Никакой инструкции не было, происходило это в церкви на 35-й улице между Парком и Лексингтоном, – рассказывал он. – Потом меня пригласили в суд присяжных, но я отослал конверт обратно, надписав на нем “Адресат переехал”. С тех пор я больше не хожу на выборы». 16 июля 1980 года, когда Рейган стал понемногу выбиваться в лидеры, он записал: «Это в самом деле вселяет страх». Конечно, Уорхол не был ни политизированным художником, ни блестящим стратегом, он анализировал политическую ситуацию, но имел свой ход мыслей, и эти мысли не сближали его ни с консерваторами, ни с республиканцами.
