На расспросы о бывшем ученике Энди Вархола Фитцпатрик вспоминает, что был удивлен изяществом его рисунков и особенно его личностью, становление которой проходило у него на глазах. Что еще можно сказать? Работы того времени в самом деле свидетельствуют о некоторой изысканности, бесспорной творческой способности. Об этих качествах часто говорят работы лучших учеников художественных школ. Больше нечего прибавить. Впрочем, Фитцпатрик ничего больше и не сказал. По словам Фитцпатрика, Энди надо было поощрять заниматься. Это может быть пустяком, а может означать очень многое. Все зависит от того, под каким соусом это подается.
По некоторым свидетельствам и воспоминаниям, это был молодой человек, пресекающий любые попытки сблизиться и подружиться, держащийся всегда обособленно, не испытывающий ни к кому, казалось, уважения. Уже!
В 1941 году, продолжая посещать воскресные бесплатные занятия в музее Карнеги, Энди поступил в колледж Шенли. В это время у отца Энди кожа внезапно приобрела желтоватый оттенок. Он стал жаловаться на боли в печени. Были ли то первые симптомы болезни, унесшей его жизнь? Трудно сказать: Джулия говорила о загрязненной воде, которую ему приходилось пить, когда он работал на шахте в Виргинии. Может, было что-то еще? Будучи по природе сдержанным и крайне недоверчивым человеком, отец Уорхола мало говорил о себе, поэтому все факты о нем очень спорные. Доподлинно известно, что он совсем не прислушивался к мнению жены, когда та просила его не уезжать больше, когда однажды бросила ему в пылу спора, что он уже достаточно измотался на такой работе, что денег уже довольно и что сыновья уже скоро вступят в тот возраст, когда начнут зарабатывать сами. Вскоре он вернулся домой, и через несколько месяцев его здоровье стало настолько критическим, что вопрос о его госпитализации не подлежал обсуждению.
Но прежде состоялся долгий разговор с глазу на глаз с сыном Джоном, которого отец назначил главой семьи, а не старшего Поля, чье поведение и учеба в школе очень его огорчали. То был серьезный мужской разговор, именно тогда отец сказал свою «последнюю волю». Он чувствовал, что живым из больницы не выйдет.
Что он говорил? Отец полагал, что Поль вскоре женится и, стало быть, заживет своим, отдельным домом, поэтому он просил Джона заботиться о Джулии и Энди, который был достаточно одарен, чтобы продолжить учебу в университете. Андрей всегда откладывал деньги про запас, большей частью в виде облигаций, этих сбережений должно было хватить по крайней мере на два года обучения. Вот эти деньги, которые он собрал, отказывая себе во всем, работая по двенадцать часов в сутки, выискивая способы заработать еще и соглашаясь на любые предложения, он с пафосом перепоручал Джону, чтобы тот употребил их по назначению. Кроме этого, отец советовал вовремя оплачивать все счета и в срок погашать задолженность за дом. Этот злополучный дом…
Для семьи Вархола больница – роковое место
[197]. Андрей умер 15 мая 1942 года, спустя пять дней после госпитализации. Говорили о перитоните. Энди тогда было четырнадцать лет.
Вопреки предположениям, Поль, который работал на металлургическом заводе, остался жить с матерью и братьями. Вся семья жила на его зарплату. Женился он только в 1943 году и почти сразу был призван в армию, оставив беременную жену. Военную службу он проходил на флоте, попав в самый разгар войны. Ему на смену пришел Джон. С той поры он стал опорой для матери и младшего брата.
С самого рождения Энди вся семья верила, что этот маленький, щупленький мальчик, очень болезненный и очень своеобразный, обязательно прославится. Это была идефикс, почти родовая легенда. Все надежды семьи Вархола устремились к одному человечку – к Энди.
Только что поступивший (в сентябре 1941 года) в колледж Шенли, где в основном учились дети мелких буржуа, он был «прилежным учеником», вежливым и скромным, решительно настроенным и серьезным. Разумеется, там заметили его способности к рисованию, значительно превосходившие других учеников. Дело в том, что Энди с самого раннего возраста рисовал без остановки, где бы он ни находился, изображая все, что попадалось на глаза. Где бы он ни появлялся, с ним обязательно были блокнот и грифельный карандаш.
Критик Дэвид Бурдон
[198] рассказывал, что однажды, во время благотворительной ярмарки в пользу центра народного творчества, Энди целый день просидел на табурете, рисуя портреты всех желающих, оценивая их в один доллар.
В школе все ученики были впечатлены его талантом, но то была лишь «репетиция»: совершенство и неоспоримое лидерство Уорхола в области искусства ведет отсчет с того момента, как он сделал себе имя в рекламе. С тех пор Уорхол во всем, что бы его ни интересовало, был первым и блистательным.
Отталкивающий и отстраненный
Но лично он здорово переживает. Его считают физически неприятным и даже «отталкивающим» из-за слишком слабого зрения, слишком большого носа, чересчур высоких скул, слишком бледной и угреватой кожи, почти таких же бесцветных волос, из-за его неуверенной манеры двигаться. Его называли «альбинос» или «прыщавый».
Очень раздражала дистанция, на которой Энди держал всех, не подпуская к себе близко. Он «чересчур серьезен», говорили о нем. Когда другие играли, развлекались, дурачились, он рисовал. С братьями он тоже был не более общителен.
В 1945 году его приняли одновременно в Питтсбург-ский университет и Технологический институт Карнеги, на котором Энди остановил выбор из-за кафедры художественного дизайна, будущий художник был на седьмом небе от счастья, но внешне ничем не выдал своей радости, а ведь это был очень важный момент – поворот всей его жизни.
За отстраненной манерой, за привычкой держать всех на расстоянии Энди скрывал свою чрезмерную эмоциональную впечатлительность, слишком хрупкую физическую конституцию, неконтролируемый страх перед приступом хореи (пляска святого Витта), бессильную ярость против гнойничковых высыпаний на коже.
Что касается его гомосексуализма, то он казался вполне очевидным, но был ли он реальным или придуманным? Загадка…
Уорхол остановил свой выбор на живописи и рисунке. Ничего необычного, но в Технологическом институте Карнеги он получил первое место за художественный дизайн. Странно.
Однако не будем удивляться этому выбору молодого Энди. В этом возрасте многие современные художники, его сверстники, охотно поступали и учились в технических или в полухудожественных учебных заведениях, где изучали совершенно другие предметы, нежели в школах изящных искусств. Таков путь в искусство многих американских художников, например Эда Рушея
[199], одного из самых необычных художников, работающих в стиле поп-арта и, конечно, концептуализма. Он учился рекламной графике в Институте искусств Шуинар и в Институте Уильямса в Лос-Анджелесе. Джулс Олицки
[200] учился черчению; Кит Харинг – на дизайнера; Ричард Артшвагер
[201] учился на химико-математическом факультете; Джеймс Таррелл
[202] – в Калифорнии в частном гуманитарном Помона-колледже на психологическом отделении; Сэм Фрэнсис
[203] изучал медицину, биологию и психологию; Джордж Сигал
[204] – дипломированный архитектор. Только Дэн Флавин
[205] – замечательный самоучка, и Виллем де Кунинг в двенадцатилетнем возрасте бросил школу и поступил помощником в оформительское коммерческое предприятие, прежде чем стать художником, скульптором и строительным дизайнером.
