– И позором…
– С миром! Или ты умрешь, побежденный, через месяц на мягкой постели. В статусе моего пленника. Но прольется кровь, много крови твоих воинов и моих. Решай, ночь близится к концу! – Сиварду показалось, что собеседник растворился в сумраке комнаты. И на смену ему пришел образ Морганы.
– Дорога в страну теней… – Он взял в руки кубок и увидел свое отражение на красной и густой, как кровь, глади вина. Холодом смерти повеяло на него, холодом и тоской, вспомнилось почему-то лесное озеро, и бездонность звездного неба поманила его к себе.
* * *
Синие с золотом полотнища знамен трепал ветер, лица всадников были серьезны и сосредоточенны. Ржали лошади и прядали гривами, сияли на солнце наконечники остро отточенных копий – на закате солнца войско Дария стояло на подступах к замку. Этот бой решит исход всей войны.
За два часа до восхода солнца Дарий прошелся по спящему лагерю, отвечая на окрики часовых. Он слышал дыхание спящих людей, которые скоро пойдут на смерть. Он думал о бессмысленности войны и хрупкой быстротечности человеческой жизни. Он надеялся на то, что разум врага победит его страх. Он желал мирного исхода.
Дарий приблизился к жарко пылавшему костру в центре лагеря и, кутаясь в плащ, задумчиво всматривался в пламя.
– День будет тяжелым, – сэр Роджер встал рядом. – Не спится?
– Вы побывали во многих боях, о чем обычно думается накануне?
– Не знаю, трудно сказать. Ни о чем и обо всем одновременно. – Сэр Роджер помолчал, слушая треск костра. – Последнее время я часто вспоминаю себя мальчишкой… Однажды отец взял меня на охоту, наш небольшой лагерь расположился на берегу реки, где, по слухам, была в далекие времена страшная битва. Два войска, равные по силе, ожесточенно бились, ненависть их была так сильна, что погибли все до единого. Отец рассказал мне о той битве. Потом, лежа на походном ложе из сосновых веток, накрытых плащом, я все думал о тех воинах… А когда луна вышла из-за облаков, я увидел их: полупрозрачные тени схлестнулись в вечной смертельной битве. Мне казалось, я слышал стоны умирающих и звон клинков… С тех пор много времени прошло, но я все чаще последнее время вспоминаю ту ночь… В разгаре боя мне часто мерещатся призрачные воины, и кажется порой, будто я один из них…
– Может быть, может, все мы призраки. И какой-нибудь мальчишка, много веков спустя, уснет на месте нашего лагеря и увидит двух мужчин в предрассветной темноте, стоящих у призрачного костра…
– У вас интересные фантазии. – Роджер внимательно посмотрел на Дария. – В вас есть что-то странное…
– Не спорю…
– Вы, конечно, слышали легенду?
– Их много в здешних местах, какую именно?
– Одно древнее пророчество, согласно которому великий воин одержит победу над несметным войском, и правление его ознаменует золотой век…
– Слышал.
– Вы знаете, что солдаты верят в нее свято, что они веруют в вас?
– А во что верите вы?
– В тактику, стратегию и сильное войско. Вы не ответили…
– Какого ответа от меня вы ждете? Я не обманываю людей, битва принесет нам победу. Они идут на смерть ради своих семей…
– Кто вы, Дарий?
– Наследник Драконьего замка.
– Многие считают, что вы не совсем человек: ваше искусство владения оружием поражает, вы словно читаете мысли противника, во всем опережая его. Вы человек?
– Вас послушать, я сам начинаю сомневаться, человек ли я?
– Черт возьми, Дарий, хоть раз будьте со мной откровенны!
– Сэр, в моих жилах течет обычная горячая солоноватая кровь, и когда стрела пробила мое плечо, вы смогли сами в этом убедиться. Я устаю и сомневаюсь, как каждый в этом мире. Я граф Дарий Дэрийский – Он внимательно смотрел на Роджера, и рыцарь видел, как огненные отблески отражаются в светлых глазах собеседника.
– Я верю в вас, граф. Светает. Простите мою назойливость. Ночь перед битвой полна нелепых разговоров, если благословенный сон не посетил вас.
– Да, светает. У нелепых разговоров есть важная черта – откровенность. Что ж, солнце не будет нас ждать. Идемте, друг мой!
Небо стало медленно светлеть, серые тени палаток все отчетливее проступали на фоне темной земли. Двое мужчин шли по еще спящему лагерю, и тишина его казалась зыбкой и призрачной.
* * *
На рассвете лагерь ожил: голоса людей, бряцание оружия. Уже через час выстроенные в боевой порядок ряды заняли край зеленого поля. Дарий, сидя верхом, внимательно рассматривал в подзорную трубу замок, похожий издали на спящего дракона, положившего тяжелую голову на ощетиненный пиками хвост. Чуть дольше взгляд его задержался на самой высокой башне, той самой, с которой некогда сделал свой последний шаг его заклятый враг Дирк.
В замке царило беспокойство. На стенах не было воинов, расставленных в боевом порядке. Это обнадежило Дария. Солнце поднималось все выше. Покосившиеся после штурма ворота замка внезапно распахнулись, из них вышла необычная процессия: низкорослые кони везли дроги, покрытые белым саваном, на них – тело Сиварда. Мрачные воины шли, ведя за собой коней с обстриженными гривами. Дарий приказал пропустить их – войско его расступилось. Каждый из воинов, не поднимая глаз, бросал к ногам коня Дария свой шлем, в котором блестели украшения, запутавшиеся в остриженной гриве коней. Войско Сиварда признало поражение, они шли молча, оставляя за собой замок. На дальнем берегу туманного небытия ждала их предводителя знакомая фигура призрачной женщины. Свирепый воин обрел покой, и странным умиротворением веяло от его лица.
Дарий приказал небольшому отряду проводить их до границ графства и разослал соседям письма, в которых просил дать побежденным спокойно пройти по их владениям. Так свершилось пророчество. Так легенда обрела реальность. Дарий занял замок, принадлежавший ему по праву рождения.
* * *
Запах пожарищ сменился ароматом свежей древесины, повсюду кипела жизнь. У кузнеца Тома, вернувшегося с войны, было много работы – деревня строилась заново. Немой мальчишка, укравший однажды лук, прибился к Тому и даже делал успехи в кузнечном ремесле, оказавшись достаточно смышленым. Марта заботилась о нем, как когда-то о Дарии. Снова пылал огонь в кузнице, работа спорилась.
Каменщики восстановили крепостные стены и булыжную мостовую, новые ворота замка были широко распахнуты. Дарий с головой погрузился в дела своих владений. Череда просителей потянулась к замку, он принимал решения, разбирал споры, вершил суд. Короткое лето пролетело незаметно.
Проклятое крыло замка перестало быть таковым, к удивлению окружающих Дарий поселился в дальних покоях этот крыла. Он подолгу бродил по замку, пытаясь связать воедино прошлое и настоящее, вслушиваясь в эхо своих шагов, Дарий понял, что привычка ступать бесшумно играет с ним злую шутку – эхо становилось почти неслышным и часто терялось вовсе. Иногда ему казалось, что шутовской колпак по-прежнему венчает его голову, тогда движения его менялись, на губах появлялась глупая улыбка.
