После похорон он больше не плакал и не звал Дейдру, он молчал, не поднимая глаз. Никто не говорил о ее смерти, пропасть горя пролегла между ним и труппой, навсегда разделив их. Прямо на дороге, проходящей через поле, сидя в кибитках, странствующие актеры пили молодое деревенское вино, прощаясь с Дейдрой. Кислое вино оставляло горьковатый привкус горя и расставания. Бродячих актеров ждала дорога.
На следующий день Дарий навсегда покинул их, он отправился в обратный путь. Кассий, горестно качая головой, отсчитал ему несколько золотых – гонорар Дария за последнее выступление. С его уходом для труппы наступят тяжелые времена.
Дарий долго шел один по пустой дороге. Низкое серое небо нависало над землей, ветер терзал кроны деревьев, заставлял травы стелиться по полям, касался лица Дария. Ветер уносил в прошлое кочевую жизнь комедианта и голос нежной Дейдры, слова грустной песни. Словно некая часть души Дария умерла вместе с ней. Он приказал себе не думать и не вспоминать. Все произошедшее казалось ему сном, чужим рассказом, страшной сказкой, чем-то, что произошло давно и не с ним. Он сохранил браслет в мешочке, зашив его, чтобы не видеть, но всегда носить его на груди.
* * *
Первый раз пустота поселилась в его сердце со смертью врага, второй раз – со смертью любви. Пустота сопутствовала ему, ускоряя его шаги. Он решил вернуться туда, где долгое время был его дом, туда, где в проклятом крыле замка висит портрет сказочно красивой женщины – его матери, туда, где в маленьком саду распускаются прекрасные белые розы… Мало кто обращал внимание на одинокого путника, Дарий был полностью поглощен, окутан пустотой.
Он долго шел, стараясь не узнавать дороги, небо, казалось, лежало на острых пиках елей. Дарий устал и решил остановиться на опушке соснового леса недалеко от озера. Не сразу понял он, что это то самое озеро, на дне которого живет русалка. Дарий насобирал хвороста и развел огонь, он сидел, прижавшись спиной к стволу сосны, и сквозь огонь смотрел на воду. Птицы молчали, безветренная тихая погода предвещала бурю.
– Вот и мое счастье растворилось в прошлом. – По глади воды пошла рябь. – Ты ведь слышишь меня?
Дарий достал золотую монету и нитку жемчуга, купленную накануне злополучного выступления в замке, но так и не подаренную Дейдре. Дарий просто забыл о жемчуге. Сейчас он подошел к кромке озера и, наклонившись, опустил в воду на песок монету и жемчужные бусы. Вернувшись к огню, он услышал тихий вздох благодарности. Стемнело, и у берега показалась белая призрачная фигура.
– Ты не забыл обо мне… Боль, я знаю эту боль. Ты устал. Усни! Я буду охранять твой сон. – Ее лицо было прекрасно и печально. Две янтарные слезинки скатились по щекам.
Дарий уснул. Во сне миловидная девушка улыбалась ему, был яркий солнечный день, и на озере цвели большие кувшинки. Девушка склонилась над ним и прошептала: «Слезы русалки исцеляют даже смертельные раны, но если добавить такую слезу в бокал врага, она станет сильнейшим ядом!»
Дарий проснулся, тело его отдохнуло. Огонь давно погас, он поел и начал собираться. Когда Дарий склонился над водой, чтобы умыться, то заметил на кромке песка, там, куда вчера положил жемчуг и монету, капельки янтарной смолы – слезы русалки. Он завернул их в ткань и спрятал на груди, рядом с браслетом Дейдры.
Отойдя от озера, Дарий увидел, что трава и деревья мокры – ночью шел сильный дождь. И поразился силе русалки, которая смогла отвести от него холодные струи ночного дождя.
Он долго шел, возвращаясь домой, вдыхая ароматы трав и дорожную пыль. Он вспоминал, и воспоминания эти вели его долгой дорогой.
Часть вторая. Наследница рода Мэриме
Прошел почти год после ухода Дария с бродячими комедиантами, Моргана сидела с вязанием, слушая, как завывает за окном последняя вьюга на исходе февраля. Была середина дня, но свет в окна лился слабый, блекло-пасмурный.
Сердце Морганы сжималось от предчувствия. Она отложила вязание, зажгла большую белую свечу и на черный бархат положила хрустальный шар. Этому странному предчувствию должно было быть объяснение, и ведьма всматривалась в глубину хрусталя в поисках ответа. Она увидела Корнелия, исчезающего в белой, снежной мгле. Были в этом видении щемящая тоска и необъяснимая надежда. Потом из зыбкой глубины возник образ Высокого, закутанного в темные одеяния, клубящиеся, подобно мраку первозданного хаоса, Высокий кивнул ей и исчез. На смену ему пришел Кевин, улыбка его была грустной, он протянул руку Моргане, а потом…
Стук в дверь развеял видения, ведьма накрыла шар бархатом и распахнула дверь. На пороге стоял Корнелий, его темно-синий плащ был припорошен снегом.
– Я не вовремя?
– Нет, ты очень вовремя. Проходи скорее.
Моргана засуетилась, готовя угощение для замерзшего на февральском морозе Корнелия.
– Холодно. – Он стоял у огня, согревая ладони.
– Это последние холода, в них уже слышится едва уловимое дыхание весны.
– Да, дыхание весны… Эта весна будет для меня последней. – Голос Корнелия был ровным, лицо не выражало ничего. Моргана тяжело вздохнула, глядя на него.
– Уже?
– Мое время на исходе…
– Когда едешь?
– Завтра на рассвете.
– Может, дождешься тепла?
– Нет, я должен уйти с холодами.
– Эта весна будет самой безрадостной…
– Нет, она принесет покой, я очень устал, Моргана. – Только сейчас она заметила глубокие морщины и серебряную седину его волос, перед ней был уже не прежний Корнелий, у огня стоял бесконечно усталый и немолодой мужчина.
На рассвете следующего дня Моргана проводила Корнелия. Прощание было недолгим, только удивляясь себе, ведьма поняла, что они еще увидятся. Она почувствовала это, когда смотрела на следы, оставленные конем Корнелия. Моргана поняла так же, что для нее наступило Время прощаний. Прошлой весной ушел Дарий, на пороге этой весны уходит Корнелий. Ей было грустно, хотя она знала, что маятник рано или поздно качнется в другую сторону и придет Время встреч. Только она не догадывалась, что оно придет так скоро.
Весна громко заявляла о своих правах, растаяли высокие сугробы, талая вода утекла в подземные озера. Зазеленела листва, и воздух наполнился ароматами первых, еще робких весенних цветов. Моргана проснулась на рассвете, она умылась холодной колодезной водой, замесила тесто, накрыла стол чистой скатертью и стала ждать. Хлеб в этот раз получился необычайно пышным и ароматным. Травяной чай томился в чайнике. Бутылка хорошего вина была извлечена из погреба, и многолетняя пыль стерта с нее. Весело щебетали птицы, Моргана тихонько напевала, впервые за долгое время. Она ждала, потому что знала: всадник, окутанный плащом, с каждым шагом усталого коня приближался к ее дому. Наконец, он показался на дороге. Моргана распахнула дверь.
