Диса перевела взгляд с неё на Гримнира. Девушка уже начала что-то говорить, но Гримнир поджал губы и слегка качнул головой, как бы говоря: «Пусть живёт в своей лжи, вбитой в голову Серым Странником». Затем он сказал:
– Я заключу с тобой пари, мать-волчица. – Она открыла один глаз. – Готов поспорить на всё это золото, что твой драгоценный Конрад пришёл за тем же самым, хотя наверняка называет это мечом какого-нибудь убогого святого или ещё кого.
Ульфрун нахмурилась.
– Но это значит, что…
– Да, – ответил Гримнир, после чего Ульфрун издала череду отборных ругательств.
Диса перевела взгляд с одного на другую.
– Что это значит?
– Подумай, птичка, – сказал Гримнир. – Например, ты очень сильно чего-то хочешь. Станешь ли ты доверять игральным костям, которые тебе вручат ткачи судьбы, норны, или лучше схитришь и сама наберёшь эти кости? Нар! Серому Страннику нужен этот меч, поэтому он и решил сжульничать – раззадорить псалмопевцов и сказать им, что в безбожной пустыне лежит груда святых костей с мечом в придачу. А потом ещё и повязываешь язычников той же историей, но не совсем: теперь там кости легендарного сородича и меч, который сможет сразить этих несчастных крестовиков.
– Значит, кто бы ни выиграл, меч будет у него, – сказала Диса. Гримнир постучал по носу указательным пальцем. – Именно поэтому он стал Колдуном?
Гримнир пожал плечами.
– Говоришь, он слышит голоса?
– Я послала Форне в Эйдар разузнать, что и как, – сказала Ульфрун. – Говорят, Конрада Белого преследуют мёртвые, которых он убил на востоке. И от полного сумасшествия его бережет только священник.
– Преследуют? – Гримнир замолчал, его взгляд метался, пока он пытался вспомнить каждую крупицу знаний Гифа о том, как повелевать духами и изгонять их.
– И что теперь? – повернулась Диса.
– Скоро закричат петухи, – ответил Гримнир. Он допил вино и кинул рог в угли. Сноп искр взметнулся к потолку, образуя созвездия пепла и тлеющих углей. Гримнир встал. – Пора возвращаться. Псалмопевцы скоро попробуют пересечь овраг. Построить мост или ещё что-то.
Ульфрун с трудом поднялась на ноги. Она потянулась, размяла плечи и с тоской посмотрела на запекшуюся от крови дыру на своей тунике.
– Кажется, они разбирали постройки и рубили дерево. Может, задумали сделать мостки? Или лестницу?
– Ха! Сначала они попробуют сделать разводные мосты. Помяните моё слово.
Диса вышла первой, за ней Ульфрун. Гримнир ненадолго задержался. Он огляделся вокруг, от старых балок до опилок, покрывающих пол; от россыпи монет и оружия до спальной ниши Халлы с её подушками и мехами.
– Нар, старая ты карга, – пробормотал он. – Я прослежу, чтобы он заплатил.
И, не оглядываясь, Гримнир вышел за дверь к восходящему солнцу.
20
Ауда и Херрод встретили их у причала.
Солнце едва выглянуло из-за затянутого облаками восточного горизонта, но в этом рассеянном свете Диса разглядела, что в Храфнхауге кипит деятельность. А из вражеского лагеря доносились рёв рогов и грохот барабанов. Со стороны ближайших укреплений поднимался густой дым; Диса была уверена, что крестоносцы наконец разобрались с деревянными и каменными сооружениями.
– Эти сволочи жгут наши хозяйства, – рыкнула она.
Гримнир, который снова надел маску и убор, откинул голову назад и глубоко вдохнул дым.
– Они готовят смолу.
– Зачем?
– Чтобы выманить нас огнём, птичка.
Ульфрун, стоящая на носу, бросила Ауде швартовый канат, когда корпус лодки задел причал.
– Что нового?
Но ответил ей Херрод:
– Форне прислал меня за тобой. Крестоносцы уже за оврагом. Один из них стоит поодаль с белым флагом. Хочет поговорить, – Херрод кивнул Гримниру. – И он просит тебя. По имени.
– Неужели?
– Это ещё не всё, – сказала Ауда. – Они всю ночь строили… машины. Каких-то монстров из дерева и железа, несомненно, это какое-то колдовство Пригвождённого Бога. Я никогда такого не видела.
Гримнир спрыгнул на причал. Доски зловеще заскрипели под его весом. Он повернулся и указал на небольшой клад Дисы.
– Дай мне два топора, копьё и щит.
Один топор он засунул за ремень на пояснице, другой держал в руке со щитом. На лицевой стороне щита, когда-то выкрашенной в белый цвет, была изображена чёрно-белая извивающаяся скандинавская змея. Но с годами белое стало серым, а чёрное – угольным; старый железный наконечник покрылся ржавчиной, так что теперь вся эта картина походила на жуткий глаз, истекающий кровью. Гримнир взял копьё ведущей рукой.
– Покажите мне этого сраного псалмопевца, который предпочитает переговоры битве!
Весть о приближении Гримнира разлетелась быстро. Раздались одобрительные возгласы, переросшие в громкий рёв. Диса обратила внимание, что на многих лицах горело облегчение. Она повернулась к Ауде.
– Здесь что-то случилось прошлой ночью?
– Всё эти идиоты, Хрут и Аск, – ответила она. Женщина быстро пересказала историю последних нескольких часов. Когда их троих не смогли найти, Хрут и Аск начали распространять слухи: «Они оставили Храфнхауг», – сказал Хрут жене Толстого Рагни, известной своим языком без костей. «Они ушли, чтобы заключить сделку с вождём псалмопевцов», – шептал Аск под карнизом кузницы Кьяртана. Когда их начали расспрашивать, кузены прибегли к самой смелой лжи: «Человек в плаще поддался силе Пригвождённого Бога». Когда слухи дошли до Ауды, всё ещё разгорячённой и великодушной после ночки с Херродом, она отправилась за кузенами как мстительный дух.
– Ульфхеднары и берсерки пошли со мной, потому что им не терпелось стереть пятно с чести своего ярла. Наверное, и так понятно, что эти бесхребетные сплетники сразу заткнулись.
– А где они сейчас?
– Среди воинов, – громко ответила Ауда, чтобы Диса услышала её за общим шумом. – Бьорн Сварти хотел за ними приглядывать.
– Хороший человек этот Бьорн Сварти. Да, господин? – крикнула Диса Гримниру. По тому, как тот весь напрягся, ей было ясно, что он слышал весь рассказ. Как и Ульфрун. Её глаза, обшаривающие толпу, были похожи на осколки льда, высеченные из сердца ледника.
Гримнир прошёл со своими провожатыми до самых ворот. Берсерки в медвежьих шкурах одобрительно кричали, а гулкий голос Бродира эхом отдавался даже за барабанным стуком топоров о щиты. Недалеко от моста через Шрам Бьорн Сварти выстроил воинов в сомкнутые ряды. Они образовали центр; на их правом фланге находился обычный отряд Храфнхауга во главе с Сигрун и Дочерьми Ворона, а слева от Сварти стоял Форне и его ульфхеднары в волчьих шкурах. Ульфрун подошла к своим воинам.
