Думаю, лицо у меня стало достаточно выразительным. По крайней мере, он слушал.
— Это произошло у нас дома…
Голос сорвался. Давай, Ада, всё получится. Капля лжи в бочке правды.
— Я обнаружила его утром. Никто ничего не слышал, ни соседи, ни мы с Лукасом. Всю ночь спали наверху. Пока кто-то…
Зажала ладонью рот. Губы отказались дрожать по приказу, и я не рискнула всхлипнуть, боясь ненатуральности.
— Альфа начал расследование, — продолжила шепотом. — Меня подозревали. Не верили, что убийца мог справиться с Андреасом бесшумно. Он был сильным. Не боец, охотник, но без борьбы не дался бы. И отсутствие следов сопротивления…
— Указало, что он знал убийцу, — кивнул Марк. — Как вас выпустили?
— Мы сбежали, — признала честно. — Не только от обвинений. Если бы моя непричастность подтвердилась, альфа продолжил бы копать. Легче было избавиться от меня, сочинив предсмертную записку…
— Твоя невиновность? — переспросил, уловив намеренное вытеснение сына из истории. — А как насчет мальчишки?
— Лукас даже не оборачивается, — отмахнулась небрежно.
— Это могло произойти впервые, — любезно подсказал Марк.
Замотала головой.
— Это было до полнолуния, — подчеркнула. — И он слишком слаб. Ты сам видел.
Господи, прости мне мое лицемерие. Как далеко заведет обман? На какие еще ухищрения я пойду, лишь бы убедить его позволить нам остаться?
— Если мальчик обернулся, а твой муж этого не ждал…
Фраза повисла в воздухе. Я уже высказалась, новое отрицание вызовет лишние недоверие. Марк не дурак, сам понимает расклад. Первый оборот шокирует, реальность размывается. Нужно совершить что-то невообразимое, чтобы твой несовершеннолетний сын стремительно превратился и напал.
— Неужели тебе не к кому было обратиться? — перевел на другое. — Четырнадцать лет в той стае, но ты преодолеваешь полстраны, чтобы вернуться к маме под крыло?
Вскинула подбородок.
— Да, я не завела друзей, — сказала вызывающе. — Андреасу нравилось, что я провожу время дома, а куда-либо выбираюсь только с ним.
— Сейчас ты лжешь мне, Ада, — знакомо мягким тоном предостерег он. — Я вижу твое тело. Слишком крепкое для домоседки.
— Занималась на тренажерах, — пожала плечами. — Андреас устраивал шутливые спарринги. Держал меня в форме.
— Любопытно.
Маркус снял рубашку, бросил на кресло. Приглашающе махнул рукой.
— Давай. Продемонстрируй.
— Напасть на тебя? — уточнила.
Он усмехнулся.
— Шутливо, — поддразнил. — Представь, что я твой муж.
Губы вытянулись в строгую линию, рефлекторно сжались кулаки. Надеюсь, он отнесет это на счет моей скорби по погибшему супругу и гнева от оскорбления его памяти.
Я не спешила. Марк крупнее и тяжелее. Его не потаскаешь за волосы, не выведешь из строя ударом в грудь. А метить в пах нельзя категорически.
Выстроив хрупкую стратегию, я улыбнулась. Вместо соблазняющей улыбка получилась предвкушающей, но уж как есть. Все равно это не заставило его подобраться, лишь вызвало ухмылку.
Я начала движение по кругу. Мужчина самоуверенно остался на месте, отслеживая меня глазами. Мгновения, которое занял поворот шеи в обратном направлении, хватило, чтобы подобраться на расстояние прыжка и повиснуть на нем, обхватив ногами бедра, а руками плечи. Он покачнулся, но устоял.
— И? — поторопил поднятой бровью. — Я повержен?
Склонила голову, лизнула кадык. Марк непроизвольно сглотнул. Губами поймала его пульс.
— Думаешь, я смогла бы прокусить кожу и вену? — мурлыкнула в ухо.
Он стряхнул меня одним рывком. Не удержала равновесие, упала на спину. Посмотрела снизу вверх.
— Теперь всё? — бросил равнодушное.
Глупый. Я чувствовала его сердцебиение. Организм всегда выдает владельца.
Потянулась. Выгнулась, демонстрируя соски — на полу прохладно, поднялись, как по команде, — развела ноги. Немного: не приглашение, намек на него. Брюки Марка топорщились. Он оглядел меня, от разметавшихся по ковру волос до гладких загорелых ног. Хмыкнул.
— Шутливый спарринг, — проговорил понимающе. Расстегнул ширинку.
Я постаралась на славу. Терлась, издавал поощряющие звуки, подставлялась под редкие ласки. Умудрилась пройтись языком по члену, помогая раскатать презерватив. Вот оргазм имитировать не стала, хотя вздохнула прерывисто и приникла с благодарственными поцелуями. Ублажи меня кто по полной программе, я бы проявила щедрость.
Марк на пробу огладил ягодицу, но тут я себя не преодолела — застыла. Он усмехнулся.
— Разве шлюхи указывают клиенту? — пожурил ласково.
Сволочь. Ну какая все-таки сволочь.
— Разве ты мне платишь? — слабо огрызнулась.
— Конечно, сладкая. — Откинул мои волосы, чтобы в полной мере насладиться эмоциями. — Ты торгуешь телом, я — властью. Мои услуги дороже.
— Надеюсь, не со всех берешь натурой, — уколола. — Так до половых инфекций недалеко.
Он подгреб меня под себя, стиснул гортань. Медленно, с расстановкой произнес:
— У нас был незащищенный секс. Если есть хоть малейший повод…
— Скорей я окажусь беременной, — перебила, — чем больной.
Он расслабился. Скользнул пальцем по яремной вене.
— Ты знаешь, что делать в таком случае. Не так ли?
Дети от Маркуса Редарче?
Воображение на миг подсунуло картинку малыша с темными волосиками и синими глазами, но я отмахнулась с суеверным ужасом. Судьба не может быть настолько жестока. Я не великая грешница, чтобы наказывать еще при жизни.
— Конечно, дорогой, — согласилась легко. — Я знаю.
Показалось, ему не понравился мой ответ.
6
Допрос Марка растревожил внутренних демонов. Я долго лежала, вслушиваясь в ровное дыхание сына. В середине ночи поднялась, зависла у окна, бездумно вглядываясь в облачное небо. Там меня и сморил сон — плохой, затягивающий подобно трясине. Лукасу едва удалось добудиться. С видом свежего зомби бродила по дому. Мать наверняка сделала неверные выводы из моего помятого вида, раз воздержалась от комментариев и беспрепятственно выдала ключ от чердака.
Проводив Лукаса в школу, занялась перебиранием коробок. Иные вещи вызывали ностальгию по безвозвратно ушедшим временам. Когда желание оплакать прошлое подобралось к критической отметке, я сбежала.
В прачечной, навалившись задницей на стиралку, дремал Итан. Вяло поздоровался, зевнул, чудом не сворачивая челюсть.
— Бурная ночь? — зачем-то спросила я.
