— Умна и красива, — добавил Сол, словно подслушав мысли. — Если позволишь им остаться, кто-нибудь обязательно приберет к рукам.
— У нее ребенок.
Не мальчишка, сплошное недоразумение. Мелкий, худой, цепляется за руку Ады, словно ему четыре, а не четырнадцать. Да еще афроамериканец!
Милостивый Боже, она предпочла ему негра. Негра. От одной мысли о темных руках на ее коже хотелось блевануть. Что она позволяла ему? Судя по реакции на всю эту садистскую херню, многое.
— Славный парнишка, — заметил друг. — Диковат, но любознателен. От незнакомых мужчин шарахается, к женщинам и ровесникам равнодушен.
— К чему ты клонишь?
— Психолог из меня хреновый, так что не принимай всерьез, да только этот страх сложно объяснить. Смерть отца могла травмировать, но породить панику? Либо парень видел больше, чем сказал, либо всё-таки причастен.
— Думаешь, справился бы?
— Разные бывают обстоятельства, — пожал Сол плечами. — Побеседуй с моей сестрой, она спец по аффективным состояниям.
И в принципе по любой теме, которую мусолят в интернете.
Иногда Марк мечтал родиться на пятьдесят лет раньше, до изобретения смартфонов, соцсетей и форумов для скучающих беременных.
— Или с ним поговори, — продолжал Картер. — Ада сильно привязана к мальчику. Ты не добьешься взаимности, если не примешь его существование.
— Взаимности!.. — громыхнул Марк. — К дьяволу взаимность! Всё, перегорело, а то, что тлело, потухло за последние дни!
Вопреки громким заявлениям померещились горящие гневом глаза и застывшее на скуластом лице упрямство. Когда она сбегала по лестнице, его буквально загипнотизировали соблазнительно покачивающиеся бедра и красивые, сильные ноги. Мозги перемкнуло, посыпались картинки пережитого утром: податливом тело, протяжные стоны, нежная кожа и пушистые локоны, рассыпавшиеся по зеленому мху светлым ореолом.
Сол отвернулся, чтобы альфа не прочел написанное крупными буквами сомнение. Может, юношеская одержимость действительно прошла, однако ничто не мешало увлечься Сайке снова, тем более девчонка сочетала бойцовские повадки с трогательной уязвимостью. Стоило Аде отвлечься, как уголки ее губ трагически изгибались, плечи опускались под тяжестью забот, а взгляд наполнялся грустью. Марк, сам того не понимая, видит в ней страдающего члена стаи и инстинктивно стремится помочь.
— Хватит об этом, — бросил альфа, переключаясь. — Что там с Шуга?
— Прислали подарок. — Живой и ядовитый, спасибо рентгену за скан. — И вызов.
— Еще один, — скривился, запустил руку в волосы. — Сколько же сыновей у старого ублюдка?
— Вызов от альфа-самки, — невозмутимо уточнил Сол.
— Да чтоб их койоты наеб*ли, — возмутился мужчина. — Лиз в курсе?
Картер кашлянул.
— Есть проблема.
7
Шествие по улице в халате с чужого плеча, без обуви, привлекло внимание. Я как могла гордо несла себя к материнскому дому, игнорируя вытянутые лица, но внутри переживала. Не следовало ссориться с альфой. Почему я не растеклась перед ним лужицей раскаяния, каясь во всех несуществующих грехах, вместо того, чтобы тешить гордость и своим поведением ломать едва налаженную тихую жизнь?
В расстроенных чувствах влетела в дом, едва не сбила Итана. Он ловко поймал выпущенную упаковку чипсов, присвистнул, разглядев меня, извлек бутылку пива из упаковки.
— Тебе явно нужно, — предложил сочувственно.
Я сорвала кольцо, сделала пару жадных глотков, глуша горечью хмеля внутреннее разочарование и недовольство собой. А еще порыв забиться в угол и поплакать.
Лукас открыл дверь сразу, как услышал мой голос, обнял. Я похлопала по костлявому плечу, запрещая нам обоим сантименты.
— Мы уезжаем, — сказала твердо. — Сейчас. Собирай вещи.
Быстро вымыла ноги, понимая с досадой, что придется воспользоваться аптечкой. Раньше мать хранила ее в малой комнате на первом этаже вместе с альбомами и вязаными платками, которые до самой смерти дарила бабушка. Они были большими, крупной вязки, в разных цветах. Мама считала их редкой безвкусицей и устроила безобразной скандал, когда я одолжила один Лиз. На темных волосах вызывающе яркий красный смотрелся здорово, но мать считала иначе.
Она возникла на пороге почти сразу, я только взяла перекись. Сведенные брови предрекали нешуточную лекцию.
— Ты уже поговорила с мальчиком? — начала издалека.
— О чем? — я вздохнула.
— Не прикидывайся дурочкой, Адалина, — бросила раздраженно, проходя вглубь комнаты к дивану. — Все уже в курсе, с кем ты разделила лунную дорогу.
Я не прокомментировала. Как альфа вообще допустил? Собственный запах на чужом волке мог смутить животные инстинкты, но не настолько же?
— Итак, — надавила maman. — Что ты решила? Полагаю, школа-пансион будет лучшим выходом. Где-нибудь на севере. Там к представителям его… расы относятся терпимее. Да, недешево, — согласилась, превратно толкуя мою реакцию. — Однако ты можешь рассчитывать на финансовую помощь Маркуса.
Я задела ссадину и зашипела сквозь зубы. Как некстати!
— Что заставляет тебя думать, будто я собираюсь отослать Лукаса? — спросила, чтобы отвлечься от боли.
— Это же очевидно, Адалина, — сказала увереннее. Отсутствие протеста показалось ей личной победой. — Маркус может проявить великодушие к этому ребенку, но оставить его на территории клана? Нонсенс!
— Ты говоришь о моем сыне, — напомнила.
— Мы обе знаем, что ты ему не мать.
После короткой паузы я зарычала. Это получилось непроизвольно: порыв вскочить я переборола, как и мимолетно охватившее отчаяние из-за ее глухой, слепой веры в свою правоту, свое видение, миропонимание. Целой жизни не хватило бы, чтобы вдолбить простую истину — ее мнение не единственно верное. Оно в принципе необязательно верное. Я самостоятельный человек, а не марионетка, которая внезапно оборвала нити, превратившись в бесполезную, набитую соломой куклу! Тысячи толпящихся на кончике языка слов слились в один протяжный горловой рык.
Это произошло впервые, я сама опешила. Maman справилась с удивлением раньше.
— Незачем так себя вести, — вычитала она, и лишь легкая вибрация выдала растерянность. Страх. — Я всего лишь озвучила правду. Думаешь, я не заметила, как вы меняетесь одеждой, чтобы скрыть его запах? Запах чужака! Более того, он…
— Будет лучше, если ты остановишься.
Угроза прозвучала весомо. Она поперхнулась.
— Когда я впервые взяла Лукаса на руки, ему едва исполнился год.
…младенец в люльке плакал. Андреаса позвали, нянечку он отпустил раньше. Не имея опыта по уходу за детьми, я просто качнула кроватку. Коряво напела мотив колыбельной. Пухлощекий мальчик сунул в рот маленький темный пальчик и одарил меня не по возрасту печальным взглядом. Наверное, тогда я впервые ощутила ответственность за кого-то, кроме себя.
