Мать не одобряла мою инициативу. Всё повторяла, что альфа-самке диплом ни к чему. Впрочем, когда миссис Редарче обмолвилась о достойном образовании для своих детей, maman подпела ей, как и всегда.
— Тебя отпустили в колледж?
— Нет, конечно, — ответил он легко. — Мама долго настаивала, отец упирался. Может, он бы уступил в конце концов, но ты сбежала, приоритеты изменились. Четыре года вдали — отличный предлог оспорить мое назначение.
Он не обвинял, констатировал факт. Я справилась с рефлекторным порывом напомнить, кто в действительно жертва обстоятельств (тем более, если он не врал о серьезности намерений, мое поведение представало в другом свете), вместо этого спросив:
— Было тяжело, когда их не стало?
— Терять близких всегда нелегко.
Обезличивание поведало больше слов. Я погладила кончиками пальцев его руку сквозь ткань пиджака, а он глянул коротко, сверху вниз, и стиснул зубы. Я подумала, он снова отгородился: все-таки наше прошлое не располагало к доверительным отношениям, — но Марк заговорил.
— Она заслуживала лучшей участи. Моя мама. Всю жизнь положила на алтарь стаи и тогда поехала с отцом, потому что я не был готов. Зациклился, культивировал обиду и злость. Кулаки буквально чесались, ни недели без драки. Она сильно за меня переживала. Пыталась достучаться, оправдать… Я не хотел слушать. Дерзил. Накануне их отъезда надрался так, что едва добрался до дома. В знак протеста, что альфа взял с собой жену, а не наследника.
Я крепче стиснула его локоть в безмолвной поддержке.
— Когда он вернулся, израненный, с двумя спутниками из десяти… Я хотел сорваться немедленно, найти ублюдков и подвесить на их же ремнях, но отец запретил. Надавил на чувство вины, предостерег от оставления стаи… Я подчинился.
— Месть не вернула бы ее, — произнесла я тихо, боясь спугнуть.
Марк горько усмехнулся.
— Лиз не просила разрешения. Не ставила в известность о планах. Я вышел из палаты отца и узнал, что она возглавила отряд добровольцев. К тому моменту они уже отбыли.
Что я могла сказать? Что у Лиз всегда были стальные яйца? Похлеще, чем у любого знакомого мальчишки. Она вся была резкая, стремительная, категоричная. Последнее мне претило. Я не верила в черно-белый мир, хоть и разделяла отдельные ее суждения. Относительно Марка, например. Мы вместе подбирали обидные, часто не соответствующие истине прозвища. Он отвечал сторицей обеим.
— Они разыскали сбежавшего труса — едва ли совершеннолетнего пацана с наркозависимостью и жаждой легких денег. Никакого плана или заговора кошачьих, лишь банда отморозков и болезненное самолюбие отца. Прояви он сговорчивость, мама могла бы вернуться домой. — Он перевел дыхание. — Лиз пырнула парня в живот, обрекая на мучительную смерть. Похоже, тогда она и уверилась, что достойна возглавить стаю.
Потому что отомстила за альфа-пару. Пусть человеческого в нас больше, чем животного, зверь берет свое. Ему неведомы юридические ограничения и запреты, а налет цивилизованности тонок. Он живет по закону «око за око, кровь за кровь». Вендетта Лиз наверняка привлекла сторонников.
— Когда отец скончался, всё навалилось разом. Какие-то счета, расписки, договоры, просьбы, проблемы… Внезапный хаос. Регулярные вызовы оказались прекрасным предлогом скинуть формальности на других. Как сейчас помню: я таскаю железо, Сол разбирается в накладных. Мы ведь не были особо близкими друзьями, — добавил вдруг. — Когда ты крутилась около него, у меня внутри всё переворачивалось. Задевал его постоянно, провоцировал конфликт.
— Из-за меня? — повторила глупо. Немногочисленные беседы с Солом отличались отсутствием грубостей и пошлостей, теплом его улыбки и добрых глаз. Не верится, что он был так мил со мной даже под давлением Маркуса.
Тут в голове щелкнуло, и я озвучила явное несоответствие.
— Подожди. Не ты ли сказал, что я нарочно пыталась рассорить вас двоих?
— Да я и сам наделал ошибок, — поверг он в ступор. Чтобы мужчина — да еще альфа! — признал свою вину? — Было так легко назначить крайнего — крайнюю — как первоисточник моих бед.
Я набрала воздуха для протеста, но поперхнулась. Разве не то же самое делала я, считая его ответственным за весь негатив в моей жизни? От подколов фавориток до сексуальных практик супруга (ибо не покинь я стаю, не встретилась бы с ним, и всё сложилось бы иначе). Разве не он олицетворял все плохое в моем мирке?
Открытие поразило. Да ведь я совсем не знаю его настоящего…
— Я заменил ключевых игроков своими, как тогда считал, друзьями, — продолжил Марк, не заметив пошатнувшегося по соседству мировоззрения. Я отложила потрясение на потом, обрабатывая новую информацию. Собрать свой штаб после смены власти — нормальная практика. Лидера должны окружать проверенные люди, разделяющие его идеи. — Сол напросился помочь, и я сослал его к бумажкам, полагая подачку великодушной. А сам занялся боями. Первый год, когда бросить вызов может любой, я не уделял делам клана достаточно внимания. Постоянно был на взводе. Не слушал тех, кто прямо или намеками сообщал о разрушительной политике новых управленцев, отринувших прежний уклад и не созидающих ничего взамен. О лжи, беззаконье под прикрытием моего имени. Много хороших людей покинули службу, не выдержав прессинга и моего безразличия.
Думала ли я о тернистом пути к короне? Вовсе нет. Преемство Марка казалось неоспоримым, хотя я искренне доказывала право Лиз биться за место вожака. Но никогда всерьез не верила, что ей удастся. Судьба наследника виделась предрешенной, устланной благоухающими лепестками. Без рассыпанных меж ними шипов.
— Лиз не вмешивалась, позволяя мне компрометировать себя самого. Если бы не принципиальность Сола, видящего новую кухню изнутри, она не пошевелила бы пальцем. Но он умел задеть за живое, воззвать к чувству долга. Пока я чередовал схватки и периоды выздоровления, они вдвоем провели чистку высших рядов. Поток жалобщиков на самоуправство сестры разбился о мой пофигизм и узнал на своей шкуре, какого это, когда тебя не слышат. Героический дуэт спас стаю от разорения и разрухи.
Я скосила глаза, пораженная открытым признанием заслуг Лиз. Шаблон трещал по швам. В нем оказалось куда больше здравого смысла и справедливости, чем я полагала.
— На следующем этапе он принялся за меня. — Марк криво улыбнулся. — Если тебе кажется, что он часто бывает в моем доме сейчас, ты не сможешь представить осаду тех лет. Он буквально преследовал меня. Не оставлял ни днем, ни ночью. Словно задался целью стать моей тенью. Ежедневные отчеты бесили до зубовного скрежета. Я не хотел знать о состоянии крыш и ремонте дорог, о неудачно закупленных коровах, демографической ситуации и высоких процентах по образовательному кредиту! Не сосчитать, сколько потасовок мы устроили. Мистер Грин в ту пору поседел.
Я рисовала мысленный портрет озлобленного юнца с выдающейся физической силой и полным неприятием мира, в котором родители ушли так рано, сбросив груз ответственности на широкие плечи сына. Альфами редко становились до тридцати пяти-сорока. Это не только — или не столько — выносливость и бойцовские навыки, это лидерский опыт, выдержка, граничащая с мудростью, способность предугадывать последствия решений. По возрасту Марк мог еще заканчивать подготовку.
