– Сегодня на стене нарисовали граффити, – подключился к беседе Никита, не желая дольше ждать и слушать этот бред про галлюцинации полупсиха. Парень пересел ближе, отгородив собой Рамуте. – Вроде бы группа подростков. Точно не знаю. В общем, нас интересует, кто разрисовал магазин.
Кристиан громко захохотал, открыв рот, но ни его пустые глаза, ни брови, ни лоб не пошевелились.
Рамуте стукнула локтем Никиту в бок, мол, что ты творишь, сейчас все испортишь. Но он не отреагировал. Ему надоело тратить свое время на полусбрендивших тонкочувствующих рисовак, тем более он не позволит кому-либо хамить или разговаривать со своей девушкой в таком тоне. Для общего дела он готов стерпеть нападки в свой адрес, но грубость в сторону Рамуте – ни за что.
– Ну? Валентин сказал, ты знаешь, кто они.
– Раз сказал, значит, знаю. – Кристиан мгновенно перестал смеяться и стал серьезным.
– Скажешь?
– Вот оно. Это тот самый вопрос, что заставил вас тащиться ночью ко мне. С него и надо было начинать. Только непонятно, зачем было ехать; думаю, я и по телефону ответил бы.
Рамуте и Никита переглянулись. Логично. Об этом никто из них не подумал.
– Ну? Так ты ответишь?
– Подожди. А он рассказал вам о своем Подонке с дырявым ртом?
– Да.
– Интересная работа.
– Не просто интересная. Галлюциногенная во всех смыслах. Старик верит, что слышит волны, по которым ему передают, как правильно закончить Подонка. Говорит, что слышит, хотя у самого даже радиоприемника нет.
– Подробностей не знаю. Но Валентин обещал ей показать…
– Не покажет! Он никогда никому не покажет свою работу.
– Почему?
– Потому что никогда ее не закончит. Старик создал ее в своей фантазии. Он отрицает иллюзорность реальности. Не хочет принять силу и услуги галлюцинации. Так что не закончит; даже если все поймет, уже не справится. У него не хватит ни материала, ни сил, ни времени… – Кристиан опять провалился в свое воображение.
Пауза затянулась. Художник молчал, лишь изредка посапывал заложенным носом.
– Ау! Кристиан, ты ответишь нам?
– Что?
– Спрашиваю, может, хоть на минуту перестанешь быть бестактным гадом, прекратишь ловить глюки и поговоришь с теми, кто перся сюда посреди ночи через весь город?
– Рот закрой! Журналюга. – Кристиан стиснул зубы и пренебрежительно посмотрел на Никиту. – Наймит дешевой пропаганды. Я веду беседу. Это тебя не научили слушать людей. Нет, не научили? Пошли оба отсюда! Прочь! Забирай свой вонючий блокнот, свою неадекватную лживую женщину и убирайся из моего дома!
Никита покачал головой. Все повторяется. Воистину ученик своего учителя. Такой же сбрендивший, как Валентин, и такой же хам. Еще слово, и Никита размажет крикливую рожу художника об пол.
– Ты что-то вякнул?
– Никита, замолчи! Кристиан, подожди. Тише. Никто не хотел тебя обидеть.
– Валите! Там перебивайте друг друга! – Художник указал на дверь.
– Сейчас наваляю!
– Никита! Кристиан, Валентин сказал, ты нам поможешь и…
– Валентин… Черт возьми. – Художник задумался и постучал кулаком себе по лбу. – Почему этот маразматик решил связаться с этими? Зачем? Что в них особенного? Почему я должен помогать? – Он рассуждал вслух, искренне надеясь, что его мыслей никто не слышит. – Это вызов? Это мое препятствие на пути? Должен ли я им ответить?
– Должен, – прошептал Никита.
– Да? – шепотом переспросил Кристиан, не открывая глаз.
– Да, – снова шепотом ответил Никита.
Кристиан замычал нараспев. Соединил ладони на груди и стал раскачиваться.
– Это мой вызов.
– Да, – так же нараспев произнес Никита, сдерживая смех.
– Хорошо! – Кристиан открыл глаза, выпрямился и, разведя руки в стороны, опустил их. Теперь он выглядел полным решимости. – Это Миша со своими балбесами, – выпалил художник, обращаясь к Рамуте. – Они раскрашивают стены.
– Спасибо.
Художник заложил ногу за ногу и откинулся на пуфе.
– Их глупая «Власть звука» – пошлая банальщина. Сплошь подростковая иллюзия. Думают, что творят искусство. Дети, что с них взять…
– А как нам найти Мишу?
– Придумали… Власть. Какая? Громко сказано. Реальность прорывается сквозь галлюцинации, пробивает пелену фальши, и никакой звук никогда не получит над нами господство. Власть иллюзорна, как сама иллюзия.
– Кристиан?
– На настоящий шедевр никому из нас не хватит материала. Нам не успеть. Даже детям. Безумным существам не справиться с фантазиями. Старик был в чем-то прав.
– Кристиан, ты меня слышишь?
– Что еще? Я ответил. Теперь убирайтесь!
– Извини, последний вопрос. Как нам найти этого Мишу? У тебя есть номер его телефона? Может, адрес?
Художник закрыл глаза.
– Нет. Я давно его не видел. Миша со своей шпаной по вечерам собираются в парке на набережной. Ищи там. Под мостом.
Рамуте кивнула, молча встала, жестом позвала Никиту следовать за ней, и они вышли на улицу, оставив Кристиана наедине с его галлюцинациями.
– Я так понимаю, теперь мы на набережную? – обреченно спросил Никита, пропуская Рамуте вперед.
– Нет.
– Нет?
– С меня хватит.
– Ты чего? Расстроилась?
– Нет.
– Ну, сама видишь, эти люди творчества слегка… странные. Общаться с ними утомительно. Но в результате у тебя же все получилось. Нашли тех, кого искали. Ты молодец.
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что в задницу граффитчиков. В задницу расследования. В задницу галлюцинации с их разорванными ртами и прочей хренью. Все в задницу. Поехали уже домой. Это не мое.
– Зря ты так, – сказал Никита, тщательно скрывая радость. – Мне вот показалось, что идти по следу, распутывать клубок загадок и тайн, – это как раз твое.
– Считаешь?
– Конечно. Видела бы ты свои глаза в тот момент, когда Валентин дал нам номер телефона. А лицо, когда мы пробирались в чужой дом. Да ты просто сияла от восторга.
– Не готова я к такому количеству наркоманов и их непрерывному потоку сумасшествия.
– Рами, мое личное мнение – не нужно бросать начатое, тем более если это тебе нравится, – сказал он, выбирая слова, чтобы случайно не уговорить девушку продолжать расследование.
– Серьезно?
– Конечно. Ты просто устала.
– Может, ты и прав.
