Тем временем Лена и Галина Владимировна принесли чай с шарлоткой и, стараясь разрядить напряжённую обстановку, начали разговаривать на совершенно отдаленные темы.
Они обсуждали грядущие праздники, планы на них. Отец девушки пригласил гостей отмечать новый год в этом доме, чтобы, как он выразился, собраться всей семьёй.
С этого момента Владислав Никольский был принят в ближний круг Еремеевых, что, к слову сказать, далось ему нелегко.
Поздним вечером, после долгих бесед о политике, мировоззрении и искусстве, Лена проводила его в гостевую спальню, где была уже готова постель.
– Ты в порядке? – уточнила она, когда, закрыв за собой дверь, оказалась с ним наедине в комнате.
– Да. Не волнуйся. Я всё понимаю. Они – твои родители и переживают за тебя, – пояснил он ей.
– Я заметила, что, когда мы с мамой вернулись, вы стали как-то по-другому общаться. Лучше, что ли…
– Узнали друг друга поближе.
– Ладно, всё равно не расскажешь. Так?
Он улыбнулся в ответ, подошёл к ней ближе и коснулся губами её лба.
– Мы с тобой почти два месяца вместе, – напомнила она.
– И что?
Она слегка подалась вперёд, приподнявшись на цыпочках и неуверенно поцеловала его в уголок рта.
– Какая же ты ещё маленькая, – ласково прошептал он. – Иди спать. Поздно уже, – заметил он, мельком взглянув на часы.
Она поспешно удалилась, оставив его один на один со своими мыслями.
Через несколько минут он выключил свет и лег на кровать. Этой ночью ему будет не до сна. Думы и размышления не оставят его в покое.
Ей же предстояло проникнуться всей глубиной собственных воспоминаний об этом нелепом поцелуе. Зачем она это сделала? Что стало причиной её глупого поступка? Нет, она определенно осознавала, что его «подачки», касания её лба губами – всё это оскорбляло её. Неужели она не способна разбудить в нём более яркие чувства, чем простое отношение, как к маленькой девочке? Это цепляло в ней женское начало, которое теперь взяло верх, но её детская сущность лишь усугубила неясность этой попыткой вызвать у Никольского приступ страсти… Или… Быть может он уже не способен испытывать её?
Ледяной рассвет заглянул в её спальню сквозь неплотно задернутые шторы. Лена потянулась под теплым слоем одеяла и, отбросив его на противоположный край постели, села на кровати.
В коридоре было тихо, а на улице падал снег. Она осторожно вышла из комнаты и увидела, что дверь в гостевую открыта. Девушка бесшумно заглянула в неё. Там было пусто.
Внизу раздавались голоса, и в воздухе стоял запах омлета с беконом, который готовила мама.
– Как спалось? – поинтересовалась Галина Владимировна, когда её дочь показалась в кухне.
Они были там вдвоём, и Лена посчитала нужным поговорить с матерью один на один.
– Как думаешь, они поладили? – уточнила она.
– Кажется, твой отец смирился с наличием зятя, который моложе его всего на пять лет.
– В том-то и дело, мам, что я ещё не уверена, что он будет вашим зятем. Да и… вообще… Будет…
– О чем ты? Тебя до сих пор терзают сомнения?
– Терзают? Я барахтаюсь в них как в пучине морской!
– Тшш, нас услышат…
– Ладно, пойду в гостиную. Тебе помощь нужна?
– Нет, справлюсь, – улыбнулась в ответ женщина, набирая воду в чайник.
Лена обнаружила отца и Влада в зале. Они оживлённо обсуждали политику, экономические и военный проблемы стран, что нагоняло исключительную тоску на девушку.
Днём, пообедав, Никольский вместе со своей спутницей отправился обратно в Москву. Дорога была занесена сугробами, а с неба до сих пор падали крупные снежинки.
– Всё нормально? – между делом спросила она.
– Да, твои родители – прекрасные люди… Не вижу причин для тревоги, – глядя вперёд, спокойно отвечал он.
– Влад, давай договоримся, – предложила Лена, – если кого-то из нас что-то не устраивает, то сразу об этом говорим. Не будем держать в себе.
– Да, мой генерал, – усмехнулся мужчина.
– Влад… – протянула она.
– Лен, знаешь, что я не могу понять? – начал он. – Ты так редко улыбаешься… С друзьями, я видел, ты всегда была такой веселой… Со мной всё по-другому. Почему?
– Я… – попыталась она что-то сказать.
– Позволь предположить, – подхватил он. – Неужели ты думаешь, что обречена провести остаток своих дней со стариком?
– Нет! – вскрикнула девушка. – Не смей так говорить! Я сама пока ещё ничего не знаю.
– Ладно, прости меня, – извинился он, видя, как задел её подобными подозрениями.
– Давай больше не будем возвращаться к теме моего настроения. Я просто не люблю зиму. Вот и всё.
– Хорошо, – он мягко улыбнулся.
Несколько минут они ехали молча, лишь музыка играла в динамиках машины.
– Знаешь, – убавив громкость мелодии, заговорил он, – сейчас в кинотеатрах фильм идёт один… «В сердце моря». Может сходим?
– О чем он? – прервав бесцельное наблюдение за мелькающими за окном деревьями, повернувшись к водителю, спросила Лена.
– О китобоях. Отзывы о нём положительные… Ну как?
– Давай, – без особого желания согласилась она.
– Ты же свободна сегодня вечером?
– Да, конечно.
У неё всё больше и больше складывалось впечатление, что она безвозвратно потратила свою жизнь, и теперь, когда уже всё летело к чертям, она наплевала на возможность спасти свою молодость и оставила попытки заставить себя осознать, что все эти отношения с Никольским никогда не смогут сделать её счастливой, как бы он ни старался.
Разумеется, её сознание приводило всяческие доводы в пользу Владислава: он был опытным, зрелым мужчиной, который знает, что хочет от жизни, многое может ей дать, обеспечить её существование… Но в сердце по-прежнему было пусто. Пару дней назад, танцуя с ним в огромном зале на приёме у замминистра по культуре, она была почти уверена в том, что этот мужчина ей далеко небезразличен, но сегодня, когда на голову сыпались бездушные снежинки, а небо было серым и хмурым, ей снова хотелось впасть в унылое забвение, дабы избежать мыслей о Никольском.
Большинство женщин, которым уже было немного за тридцать, согласились бы ехать вместе с ним на край света, только бы он взял их в жёны. Конечно, он был далеко не беден, пользовался успехом, входил в высшие круги общества, водил знакомства с министрами и другими влиятельными людьми, путешествовал по миру, обладал дорогой машиной и квартирой в центре Москвы, но всё это было бы причиной брака по расчету, а не по любви, в отсутствии которой Лена была уверена.
Её собственные убеждения вбили ей мысль о том, что и сам Влад имел какие-то дивиденды с их отношений, если не материальные, то, как минимум, моральные, а в дальнейшем, если ему удастся склонить её к сожительству, физические, ведь она больше не верила людям и в искренность их поступков и чувств. Казалось, будто холодная вьюга навечно поселилась в её сердце и всё больше и больше захватывала её сознание, погружая в вечную тоску и апатию.
