– Ладно, сейчас, разберемся. Потом напишу тебе, что, да как…
* Хорошо.
Девушка завершила исходящий вызов, заходя в поезд метро. Она встала возле дверей в конце вагона, бесцельно глядя на горящий экран телефона. В последний момент, когда приятный женский голос произнес название следующей станции, рядом с ней, успев проникнуть внутрь, через закрывающиеся створки, остановился человек.
Лена не заметила его присутствия, заходя в социальную сеть, открывая диалог с Никольским.
«Прости меня, пожалуйста, – писала она в сообщении. – Я совсем забегалась с этим дурацким экзаменом. Не звонила тебе, не писала… Не сердись, прошу…»
Она нажала на кнопку отправки, поймав момент, когда появилась связь, пробивая канал через толстые слои бетона над поездом.
– Как я могу сердиться на тебя? – прозвучал знакомый голос над ухом, обжигая горячим дыханием её щеку.
Лена испуганно повернулась в сторону говорившего.
– Боже! – воскликнула она. – Как ты меня напугал!
– Так ты его сдала? – поинтересовался он, пытаясь перекричать стук колес.
– Кого? – удивилась она.
– Экзамен, – напомнил он.
– Да, на пять.
– Молодец, – с бесконечно теплой улыбкой похвалил он.
– А ты чего тут делаешь? – осознав сложившуюся ситуацию, спросила она.
– Ездил по делам. У Виктора сегодня жена родила. Он поехал к ней.
– Разве бывают такие совпадения? – уточнила Ермолаева, глядя ему в глаза, хоть ей это давалось слишком тяжело.
– Какие? – с хитринкой усмехнулся он.
– Мы с тобой попали в один вагон, в одно время, на одной станции…
– Хорошо, признаюсь, я позвонил в учебную часть твоего института и узнал, идет ли ещё экзамен у твоей группы. Мне сказали, что да, поэтому я подождал тебя немного, а потом пошел за тобой.
– А просто позвонить мне? Никак?
– А вдруг ты сидишь на экзамене и пытаешься списать с телефона, а тут мой звонок… Не хотел быть причиной твоей допсессии.
– Ух, – выдохнула она недовольно.
– Что-то не так? – с некоторым волнением проговорил он.
– Я не списываю. Я все учу. А вообще… Детский сад, – пояснила она.
– О чем ты?
– А вдруг? А что? А когда? Взял и позвонил. Если бы помешал, я бы сбросила вызов, а потом перезвонила. Что не понятного?
– Ты так забавно злишься, – он смотрел на неё, как на капризную девочку.
Она остановила взгляд на его улыбке и устало покачала головой.
– Ой, иди в баню, – усмехнулась она. – Ты сейчас куда? – решила сменить тему юная особа.
– Вообще, я на сегодня всё закончил.
– А завтра, послезавтра… И в целом, есть какие-то планы до нового года?
– Хочешь составить компанию?
– Мама зовет на праздники к ним. Обоих.
– Ну, раз мама зовет, – протянул он. – Нельзя отказывать родителям своей девушки.
– Когда ты вообще работаешь? – удивилась она.
– Слушай, я – хозяин фирмы – когда хочу, тогда и работаю, – пояснил Никольский. – Наша станция. Ты же со мной?
– Сегодня поедем? – уточнила она у него, пока он выводил её из вагона за руку.
– Конечно, – подтвердил он её догадки.
– Ну ладно, – сдалась она, следуя за ним по переходу Киевской.
Лена пыталась вести себя с ним непринужденно, помня его слова о том, что с ним она почти не улыбается, теперь же ей удавалось исправлять ситуацию, изображая радость при встрече с ним, однако, если бы у неё нашлась минутка и была бы возможность поглубже покопаться в себе, она бы осознала то, что ею движет желание избежать впредь подобных разговоров и замечаний с его стороны. Нет, он говорил об этом предельно тактично, осторожно, но ей просто не хотелось ещё раз напоминать ему о том, что она не любит его. Пока что не любит.
Следующие две недели они провели в Подмосковной деревушке, обитая в доме семейства Ермолаевых, отметили здесь новый год в довольно узком кругу, а после и рождество.
Восьмого января за два дня до отъезда обратно в Москву утро началось с обычного кофе и выпечки из слоёного теста. Лена, одетая в теплую пижаму, спустилась в гостиную, откуда доносился приятный аромат, села в кресло, стоявшее возле дивана, на котором расположился её отец, и приняла у мамы кружку с бодрящим напитком.
У северной стены слева от окна, скромно устроившись в углу, переливалась мерцающими огнями большая нарядная ёлка.
– Надо будет убрать её после старого нового года, – заметила Галина Владимировна, поставив на стол тарелку со свежими круассанами, занимая место возле своего мужа.
– Это опять доставать все коробки, – фыркнула её дочь, согнув ноги в коленях, поджимая их под себя.
– Вообще, в последнее время всё меньше и меньше хочется устраивать весь этот праздник… Слишком много суеты получается, да и проблем тоже: приходится наряжать ёлку, потом убирать её, между тем делать салаты, закуски… Какой-то кулинарный марафон! – продолжала хозяйка дома.
– Ну да, – согласилась девушка, откусывая кусочек сдобы.
Никольский внимательно посмотрел на неё, оценивая взглядом её настроение и способность здраво рассуждать в данный момент.
– Чего? – подхватывая обломки крошащегося теста, удивилась она, заметив его взор на себе.
– Нет, ничего, – улыбнулся он.
– Да говори, – с детским любопытством потребовала она.
– Ты и вправду хочешь, чтобы я сказал? – в его голосе прослеживалось яркое сомнение. – Я думал, что этот разговор следует начать несколько позже.
– А чем тебе этот момент не подходит? – не догадывалась она о смысле его слов.
– Ладно, – согласился он, скользнув рукой в задний карман своих брюк.
Его движения были спокойные, но несколько неуверенные. Он действительно не собирался спрашивать об этом сейчас, но, раз уж Лена сама этого захотела, значит пусть будет так.
– Лена, мы с тобой знакомы где-то около пяти месяцев… Знаю, что это абсолютно незначительный срок, но не вижу смысла тянуть время, чтобы отсрочить этот миг, – он медленно подошёл к ней, опустился на одно колено возле её кресла, открывая пальцами левой руки крохотную ювелирную коробочку, что находилась в его правой ладони. – Ты выйдешь за меня замуж?
В голове девушки, казалось, замерли все мысли. Она бездумно смотрела на золотое кольцо, что было утоплено между бархатными фиксаторами внутри темно-красной упаковки и украшалось каким-то камнем, в которых она не разбиралась. Её глаза не выражали никаких эмоций, лишь крайнее удивление.
Родители молчали, ведь и их Никольский застал врасплох. Ермолаева младшая тревожно оглянулась, дабы разглядеть совет в их глазах, но мама лишь приветливо улыбалась, что несколько успокоило Лену. Она снова устремила взгляд на Влада, положив руки на подлокотник кресла, в котором находилась.
