– Давай дальше.
– Дальше, так дальше, – согласился он.
Герман протянул мне футболку черного цвета, на которой был изображен огромный белый череп.
– Тебе понравится, – заключил он.
– О, да… – с восхищением произнесла я.
Он отвернулся, я сбросила порванное платье и натянула предложенную мне одежду. Она была достаточно длинной, что казалось, будто это не футболка вовсе, а туника.
– Ну вот, другое дело, – обрадовался он, увидев меня в новом облике.
Я убрала волосы в заколку, обулась и посмотрела на него.
– И что, мне теперь в этом виде ходить? – уточнила я.
– Знаешь, я своего рода оставил на тебе знак, что ты принадлежишь мне и находишься под моей защитой.
– В общем, теперь все будут думать, что мы с тобой…
– Это уж их проблемы. Пускай думают, что хотят.
Я улыбнулась ему, и мы вместе убрали вещи с кровати.
Когда мы вышли на улицу, вся компания была в сборе. На столе стояли кружки, но Лорд наливал в них вино, а не чай, как это было обычно.
– Что празднуем? – удивилась я, обнимая одной рукой Германа.
– Твое преображение, – ответил мне хозяин этого мира.
– Странный повод, не находишь? – садясь на свое привычное место, отметила я.
– А существование этой вселенной ты странным не считаешь?
– Я к ней уже привыкла.
– Прости, Герман, я немного опоздал! – раздался знакомый голос за моей спиной.
– Вот, моя маленькая, я даже твоего друга пригласил, – обратил творец этих фантазий моё внимание.
Элим прошел и сел наискосок от меня. Герман взял свою кружку.
– Дорогие мои друзья, гости, – он посмотрел на охотника, – и прочие… Вчера моя девочка, единственный лучик солнца в этой ледяной пещере повзрослела. К сожалению, накануне нам не удалось отметить это, поэтому давайте сделаем это сегодня! За мою малышку!
Все эти радостные возгласы Германа меня сейчас мало интересовали. Я смотрела на Ангелину, которая устремила печальный взгляд на своего господина. Как же мне было её жаль! Все веселились, но ей было не до веселья. Она устало смотрела на меня и Германа.
К ночи многие гости были порядком пьяны. Мне надоели все эти нетрезвые лица, и я отправилась в дом. В полумраке мне удалось найти фонарь с фитилем внутри и спички. Огонек бодро засиял под стеклом.
– Почему ты ушла? – спросил меня приятный мужской голос из темноты гостиной.
– Я не могу больше там находиться, – призналась я.
– Тогда побудь со мной, – недвусмысленно предложил мне собеседник.
Из тени мне навстречу вышел Элим. Он подошел так близко, что я едва могла пошевелиться.
– Пожалуй, – произнесла я, – мне придется отказаться от твоей идеи…
– Это был не вопрос, – заметил он и посадил меня на барный стул.
Теперь я была зажата в угол. Слева от меня – газовая плита и столешница кухни, сзади – окно с подоконником, справа – барная стойка, а прямо передо мной тот, кто мог извратить все те светлые воспоминания об этом мире в одну только ночь, проведенную вне реальности, а в бредовом сне Германа.
Его поцелуи обжигали мою шею, ключицу, плечи.
– Тебе не идет его футболка, – огрызнулся он, пытаясь стянуть её с меня, запуская пальцы под её края, скользя вверх по моему телу.
Сопротивляться не было сил. Я уже ждала исхода этого безумия, ждала упреков Германа и своей собственной совести.
– Элим, прошу тебя, не надо… – буквально шептала я, но он не слышал моих уговоров.
Теперь я приготовилась к худшему. Он царапал кожу на моих запястьях и плечах, выпуская наружу кровь, прикусывая плоть на шее. Меня пронзала боль, от которой я выгибалась вперед, но он воспринимал это как желание окончательно слиться двумя душами в единое дыхание.
– Пошел вон, грязное животное! – грозно прозвучал голос Германа. Моего Германа.
Элим огрызнулся. Хозяин дома был один, и настроен он крайне недружелюбно.
– Твой опекун пришел! – усмехнулся в мою сторону охотник.
– Иди сюда, – приказал мне мой спаситель.
Я покорно спрыгнула со стула, проведя рукой по окровавленной коже над ключицей и, взглянув на свои запястья, испачканные алой жидкостью, зашла к нему за спину.
– А тебя, чтоб я больше не видел в этих краях! – проговорил он волку.
Элим подошел ближе и остановился.
– Всё равно тебе не быть для неё первым. Найдутся голодные… Не я, так кто-нибудь другой, – зло прошипел он.
Он вышел из дома и скрылся в неизвестном направлении.
– Теперь мне тебя и на секунду оставить нельзя! – обессиленно воскликнул Герман.
– Прости, – с раскаянием произнесла я.
– Твоей вины в этом нет! Это всё похоть, чужая похоть, жертвой которой можешь стать ты!
Он сел на диван, подозвал меня к себе, посадил на колени. Под его внимательный взгляд упали кровоточащие раны на моей коже, блестевшие в темноте его дома. Он, бережно касаясь губами поврежденной плоти, залечивал ее.
– Запомни, моя девочка, я целую твои раны, делаю маленький глоток тебя. Ты одна принадлежишь лишь мне, до последней капли, ведь все твои раны принадлежат и мне…
Я откинула голову назад, позволяя ему избавить меня от боли, и заплакала. Причиной моих слез была больше слабость, моя беспомощность, которая не позволяла мне бороться, чем обида на Элима или злость.
Герман всмотрелся в мрак, окружавший меня.
– Скажи, ты плачешь от боли или от счастья?
– Я вечно приношу тебе одни неприятности… – простонала я.
– Не говори так! Ты моё седьмое небо, и я нахожу в тебе рай!
06.08.2006 – воскресенье
11.15.
Мама что-то пекла на кухне так, что по дому разносился великолепный аромат. Я надела домашний халат и спустилась вниз. Это были блины с вишневым вареньем.
Позавтракав с родителями, я поехала с ними по строительным магазинам, так как мама затеяла ремонт в спальне.
15.49.
После долгих споров, рассуждений и тщательного отбора мы наконец закупили необходимый материал и приехали домой.
Пообедав, я поехала в свою городскую квартиру.
18.30.
Я просто убивала время, чтобы скорее наступило завтра. Слоняясь от стены к стене, я искала способ отвлечься от ожидания. Я не хотела смотреть ни один фильм. Мне была неприятна музыка и звук идущих часов, висевших над телевизором: «тик-так, тик-так» … Я села на диван и заплакала, осознав, что впервые так сильно завишу от другого человека.
