— Это безопасный способ стрельбы, так? Воля стрелка глушит враждебное воздействие гарантированно.
— Так.
— А вот теперь самое интересное.
Один патрон Семенович положил в окно выбрасывателя и возвращая цевье вперед загнал его в ствол. После этого снова зарядил в магазин пять патронов и взял винчестер наизготовку.
Шесть выстрелов раздались практически без пауз. Точность оставляла желать лучшего, ствол заметно водило, но скорость поражала.
— Это как? — не понял я.
— Здесь есть такая конструктивная особенность: если зажать спусковой крючок, то можно вести огонь только передергивая цевье. Чем быстрее двигаешь, тем быстрее стреляешь.
— Да ладно.
— Это винчестер называли «окопная метла». Именно за эту особенность.
— Попробовать можно?
— Конечно. Даже нужно — ты молодой, так что цевье передергивать быстрее меня наверняка умеешь.
Пропустив шпильку мимо ушей, я перезарядил дробовик. Сначала, как и Семенович, пострелял обычным способом, потом уже попробовал с зажатым спусковым крючком, высадив все жесть патронов практически одной очередью. Да, с прицеливанием в таком темпе непросто, но дело практики. Понятно, почему метла.
— Ну да, я и дергаю быстрее, да и стреляю получше, — глядя на мишень, оценил я кучность попаданий.
— Щ-щегол, — беззлобно фыркнул Семенович.
— А этот зачем? — показал я на рычажного старичка «1873». — По идее, он конечно под задачи подходит, но с нечистью помпа гораздо лучше…
— Во-первых, в твоих мирах, если они есть, есть еще и обычные люди, их тоже приходится убивать по приказу, знаешь ли. Правда, для этого лучше винчестер восемнадцать-девяносто четыре подойдет. Тоже рычажный, и там семь шестьдесят два калибр.
— А здесь?
— Здесь сорок четвертый.
— Я про такой и не слышал.
— В школе не рассказывали?
Запомнил и вернул шпильку, надо же.
— Да, промолчали. А во-вторых?
— А во-вторых, у меня сегодня официальный выходной, так что плевать уже я хотел на всю твою нечисть. Этого старичка я просто пострелять взял, раз возможность появилась. Когда еще получится за казенный счет к истории прикоснуться. Я еще и патронов к нему две сотни забрал.
— Ах вот как.
— Ах вот так. У тебя, кстати, как сегодня со временем?
С Семеновичем у меня сегодня по плану занятий не было, у него выходной. Андрей Геннадиевич выходные игнорировал, но сегодня-завтра он на научной конференции в Арзамасе, так что сегодня у меня практически свободный день. Практически, потому что без присмотра меня конечно не оставили.
— Через полтора часа с Жанной на обед иду.
— Да? Позвонил все-таки?
Семеныч сделал вид что удивился, хотя сам же мне вчера намекнул два раза, что такой красивой девушке стоит позвонить.
— Да, решился.
— И куда идете?
— В Морские Мелодии.
— Это на Ласковом пляже?
Снова дунул пронизывающий ветер, и я подумал, что ласковый пляж сегодня ну никак ласковым быть не может.
— Да, там.
— Хорошее место.
Я только плечами пожал. В этом мире на Ласковом пляже я еще не был; место и время Жанна назначала сама. И думаю, что если бы я не позвонил ей вчера вечером, то она сама бы сегодня мне «случайно» позвонила.
«— Добрый день, Такой-то Такойтович? — Да, я. А вы из ФСБ? — Как вы догадались? — А вы мне на выключенный телефон звоните».
— Такая девушка-красавица, даже завидую немного, — нахмурил лоб Семенович. — Удачи, что сказать.
Глава 17
Я было обернулся и собрался уходить, но решил озвучить еще один вдруг взволновавший меня вопрос.
— Слушай, Семеныч, а можно мне себе вот это вот богатство взять? — показал я вроде только на пистолет, но одновременно и на кейс с дробовиком.
— Зачем?
— Ну мне спокойней будет. Из вариантов «есть оружие» и «нет оружия» я всегда выберу первый вариант. Кушать не просит.
— Ты кого стрелять собрался?
— Из пистолета никого, пусть лежит в тумбочке. Из вот этого вот потренируюсь, когда будет возможность, — похлопал я по «метле».
— Так ты и то и то что ли хочешь забрать? Бери или пистолет, или помпу!
Вот. Всегда просить надо больше — уже вопрос не стоит «да или нет», уже решаем пистолет или дробовик.
— Жалко что ли?
— Не жалко, но есть же какие-то правила приличия! Одно дело если ты мне из отделения позвонишь, попав туда из-за пистолета или из-за дробовика, а другое — если из-за всего в комплекте.
— Не надо ниоткуда меня забирать будет. Я пьяный вечером в небо палить не собираюсь, а ситуацию, когда будут обыскивать меня или машину, я даже не представляю, у меня и не было такого ни разу в жизни.
— Ты в этом мире полгода, из которых половину в армии провел.
— Да и в прошлом мире ни меня ни машину ни разу не обыскивали, а у нас там не такой коммунизм и счастье для всех, уже поверь. И даже если такая фантастика вдруг произойдет, — повысив голос перебил я Семеновича, — то я скажу, что разрешение просто дома забыл и тебе позвоню. А ты уже прямо не отходя от кассы вопрос решишь, чтобы мне поверили, поняли и простили. Решишь ведь, ты же можешь?
— Как у тебя все просто.
— Семеныч, без оружия в темной комнате ночью мне страшно и неуютно, я боюсь бабайку из-под кровати. Ты же знаешь, что я квартирую в одиночной каме… ну, в одиночной палате.
— Да ты охамел, у тебя апартаменты люкс на одно лицо!
— Вот. Там много комнат, мне в них пусто и страшно. У меня портится сон и постепенно теряется работоспособность, что влечет сложности для всего нашего проекта. Тем более я же не автомат или пулемет прошу. И даже о бесшумном оружии скрытого ношения не заикаюсь, попрошу обратить внимание.
Семеныч нахмурился, цыкнул, а после некоторого размышления только рукой махнул. О ситуации, когда он не смог мне дать полезные штуки из номенклатуры спецоснащения, а мне потом из-за этого подвиги совершать приходилось, я ему намекал не стесняясь, а он вину свою определенно чувствовал. Хотя и не виноват он ни разу, по сути, просто потому что «не положено». Но мне конечно от этого — прыгая из окна пятого этажа, легче не было.
— Забирай и проваливай с глаз долой, — только махнул рукой Семенович. После этого он расстегнул куртку и снял наплечную кобуру для глока, в которой я заметил еще один дополнительный магазин. — Дробовик только не потеряй, очень тебя прошу.
— Как я его потеряю, это же не пакет с орешками!
