— Дэвид? Где Дэвид? — обернулся я по сторонам. Надо же, вроде вместе бежали, а сейчас вжух — и исчез. Вот как так?
— Стоять! — выставляя руку, гаркнул вдруг Матвей. Так громко, что наверное ветки на пальмах закачались.
Подбегающие к нам двое охранников остановились как вкопанные, применив экстренное торможение каблуками в газон. Ну да, они ведь бежали за нами просто потому что все бежали. Сейчас же оценили ситуацию и поняли, что оказались в положении охотников, которые гнались за медведем без ружья.
Это действительно что-то из области необъяснимого — Матвея, несмотря на его размеры, просто не замечают. Охранники же не могли не видеть, что от них в числе прочих убегает двухметровая шкафообразная рама. А обратили на этот факт внимание только сейчас.
— Вон Дэвид! — вдруг тронула меня за плечо Жанна, показывая в сторону. Там, по пляжной полосе быстрым шагом шел Дэвид, держа за руки — надо же, обеих хищниц в обтягивающих леопардовых шкурах, платьях вернее.
— Мы уже уходим. И вы уже уходите, — сообщил Матвей обоим охранникам, которые так и стояли в недоумении. Оставив их придумывать причину, почему за нами не надо дальше гнаться, мы пробежали вдоль забора, выскочили на пляж и по песку двинулись вдоль линии прибоя, на ходу обсуждая произошедшее.
Да, приятно провели время. Не сказать, что полезно — хотя я и отыграл потраченное Дэвидом и даже в плюсе оказался, но такие развлечения лучше приберечь и нечасто их использовать.
Хищницы-сестрички вели себя с нами раскованно, как будто мы были старыми знакомыми. Одна из них, имени которой не знал, демонстративно висела на Дэвиде, явно оказывая знаки внимания. Вторая, Анфиса, шла с другой стороны прокурорского сына, держа его за руку и также как и сестричка прижимаясь. Но при этом периодически бросала на меня многообещающие взгляды.
От Жанны это не укрылось. Она как раз сейчас потянула меня за руку, облокачиваясь, после чего сняла туфли на каблуках и пошла по песку босыми ногами. По-прежнему держа меня под руку и больше не отпуская. И еще сейчас Жанна на меня очень внимательно, и как мне показалась даже с претензией, посмотрела.
Суть выраженной взглядом претензии я не понял. Никаких обязательств мы друг-другу не давали, а после проведенного в коттедже долгого уик-энда именно она первая перешла на подчеркнуто деловой стиль общения.
Пока мы все плотной компанией шли в полосе прибоя и весело общались, снова я начал загоняться в мыслях о том, искренние ли это сейчас эмоции Жанны, либо же часть заявленной психологической игры «привязать и подчинить». Пока я думал об этом, Дэвид уже договорился с сестричками о партии в карты, причем играть они решили не на деньги, а на желания.
Мы свернули с пляжа на пальмовую аллею и меня начали зазывали поиграть с компанией. Довольно громко и активно — в три голоса, Дэвид с вместе с хищницами. С другой стороны на меня смотрела Жанна. Она молчала, но при этом впервые после проведенных ночей в Сестрорецке перешла незримую границу, не только держа меня под руку, но уже пару раз ко мне вполне откровенно прижавшись.
Мы сейчас шли уже по территории нашей виллы, среди густо растущих пальм. Дорожка узкая, так что двигались мы плотной группой. Вот тут-то меня осознание произошедшего и догнало.
Во-первых, мы зашли в густую тень — кусты и кроны пальм частично закрыли от нас лунный свет и вокруг стало довольно темно. При этом девушки-хищницы в спектре моего ночного зрения выглядели чуть по-иному, чем остальные. Совсем чуть-чуть, я бы не обратил на это внимания, если бы случайно не коснулся руки уговаривающей меня поиграть с ними Анфисы. Слова «в карты» она, кстати, опустила, намекая на просто «поиграть».
Чтобы не вызвать подозрений, на предложения я довольно активно и с охоткой согласился. Жанна в этот момент отпустила мою руку и отстранилась. Я не обратил на это внимания, продолжая улыбаться и разговаривать о чем-то с Анфисой.
Даже не думал о том, что говорю, потому что вспоминал ощущение касания ее руки. Это был холод, но не ледяной или морозный холод, а инфернальный — разница ускользающая, но для знающих важная и ощутимая. Чтобы проверить, взял ее за руку еще раз, и даже приобнял на пару мгновений, зарядив какую-то шутку.
Я не ошибся — чувствуется от техасской хищницы инфернальный холод. Слабо совсем, но инфернальный холод дело такое — или он есть, или нет.
Круг магии круглый, стихий в нем восемь, но при этом они четко разделены на две стороны: существует дихотомия школ владения по группировкам Смерть-Огонь-Воздух-Свет и Жизнь-Вода-Земля-Тьма. Я, с частичкой своей демонической сущности, принадлежу больше к Огню и Свету. Хищница Анфиса принадлежала Тьме. Я это сейчас понял с кристально чистой ясностью. Вот только как бы поздно уже не было.
Расслабился слишком.
Почему, получив от Родионова уверения, что ни наши, ни спецслужбы других стран меня не тронут, совсем забыл об угрозе темных культистов, с которыми я не в лучших отношениях?
Улыбаясь и даже смеясь сейчас о чем-то с Анфисой, я между делом мысленно сказал себе о том, что кто-то здесь «сказочный идиот». На небосводе уже больше недели разгорается Красный рассвет, а я спокойно по темноте гуляю.
Да, полчища нечисти еще не в этом мире, но подумать о том, что заслать за мной как за Джоном Коннором парочку демонов, одержимых или темных тварей, я не сподобился. А вот кто-то другой об этом подумал — и, собственно, вуаля. Заслали.
Вся наша громкая компания уже подходила к крыльцу виллы — мы вышли из-под сени пальм на мощеную стоянку для машин. Я отстранился от Анфисы и сейчас рассказывал Дэвиду и Матвею очень долгий и нудный, но именно этим крайне прекрасный анекдот про Геннадия, а сам в это же время лихорадочно думал, что делать.
Нет сомнений, что убить нас попытаются тогда, когда мы окажемся под крышей — природа Тьмы в помещениях без естественного света дает преимущество. Если под лунным светом еще можно попробовать побарахтаться, то стоит только зайти под крышу — это приговор.
И до этого момента мне нужно что-то придумать. Как-то задержать всех на улице сначала, а потом… и что потом?
Глава 3
Не переставая рассказывать анекдот Дэвиду, я жестом показал, что мне нужно отойти и резко повернувшись, двинулся к кугуару. Хорошо, что мы на американском континенте — где оружие не только в каждом приличном доме есть, но и в бардачке машин как обыденность.
— God bless the Second Amendment, — не удержался я от благодарности Господу за Вторую поправку, когда нагнулся, открыл бардачок и взялся за хорошо легшую в ладонь рукоять беретты. Тот самый матово-черный, с коричневыми щеками рукояти пистолет, который я забрал в машине погибшего в цунами неизвестного водителя, когда мы с Алисой только-только выбрались из воды на берег.
Как, интересно, Дэвид сумел этот левый пистолет сюда вместе с машиной привезти? — краем мелькнула у меня мысль, когда я вместо того чтобы произнести кульминационную фразу анекдота про Геннадия, выпрямился в развороте, при этом вскидывая оружие.
